Читать книгу "Другая женщина - Пенни Винченци"

- Я плохо себя чувствую, - сказала она, и ее лицо исказилось от боли. Ее дыхание было прерывистым, рука сжимала руку практикантки, стоявшей у кровати.

- Вы ходили на занятия? - спросил он, когда схватка кончилась, и она перевела дыхание.

- Сюда не ходила, - ответила она. Ее голос был тихим, с легкой хрипотцой. - Я занималась йогой и знаю, что нужно делать.

- Гм… Сейчас мы дадим вам стимулятор.

- Нет, нет, - быстро возразила она. - Я не хочу, никаких лекарств.

«Господи, - подумал он, - придется повозиться».

- Вы так можете промучиться всю ночь, - предупредил он. - Подумайте об этом хорошенько.

- Я уже все обдумала и хочу, чтобы роды протекали естественно. - Она говорила решительно, даже слишком решительно для такого маленького создания, каким она была.

Кто- то хорошо обработал ее, внушив, что роды должны быть естественными. Кто им все это внушает? Вот собрать бы тех людей и показать им, что такое длительные тяжелые роды, полные нестерпимой боли.

- Хорошо, хорошо, - успокоил ее он, - раз вы так хотите, так и будет. Будем надеяться, что вы с этим справитесь. Но почему вы не ходили на занятия? Старшая сестра сказала мне, что видела вас здесь в последний раз три месяца назад. Разве так можно?

- Простите, - сказала она, потупившись, - но я боюсь больниц.

- И тем не менее вы здесь. Вы пришли с мужем?

- Нет, с мамой и учительницей йоги. Можно им будет сюда войти?

- Право, не знаю. Обычно мы допускаем только мужей.

- О Господи, опять начинается, - прошептала она, извиваясь от боли.

Старшая сестра погладила ее руку.

- Все хорошо, девочка. Ты уверена, что не хочешь лекарства?

Стиснув зубы, Розмари Миллз покачала головой. Практикантка, такая же бледная, как и роженица, с испугом смотрела на нее.

- Ребенок очень крупный, - сказала старшая сестра, вызвав его в коридор, - особенно для первородящей.

- Ничего, - бросил Джеймс и поскорее отошел, чтобы она не уловила запаха спиртного, но, кажется, было поздно: он видел, что она унюхала алкоголь и знала, что он догадался об этом.

- Доктор Форрест, как вы себя чувствуете? У вас очень усталый вид. Может быть, мне попытаться найти вам замену? Еще не поздно…

- Нет, - сказал Джеймс. - Он вынул из кармана мятную лепешку и положил ее в рот. - Я не чувствую усталости. Это самый заурядный случай. Ей придется туго, но я справлюсь.

- Сердцебиение прослушивается?

- Сердце ребенка бьется отлично.

Старшая сестра посмотрела ему в глаза:

- Прошу прощения, мистер Форрест, но мне все это не нравится. Она мучается уже целых шесть часов, воды отошли час назад, а она все никак не разродится. Ребенок очень большой, хотя срок беременности всего тридцать шесть недель.

- Да, да, тридцать шесть недель, - быстро подтвердил Джеймс, так как не обратил на это никакого внимания. Он просто не подумал об этом. «Интересно, заметила ли сестра его оплошность?»

- Мистер Форрест, - взгляд старшей сестры был подозрительно внимательным, - мне кажется, что следует сделать кесарево сечение. Я скажу, чтобы подготовили операционную.

- Благодарю вас, но здесь я принимаю решения. Приготовьте мне лучше кофе и постарайтесь убедить ее принять стимулятор.

- Хорошо, мистер Форрест.

Он выпил кофе и попросил приготовить еще. Он все еще плохо воспринимал происходящее. Он убеждал себя, что не пьян. Да и сколько он там выпил? Всего-то три стакана вина. Правда, еще джина с тоником, но ведь прошло так много времени. Раньше он выпивал гораздо больше и тем не менее обыгрывал Тео в покер. Он просто устал. Устал смертельно. Ему нужно немного поспать, прежде чем заняться родами. Он закрыл глаза, и все вокруг куда-то поехало. Он выпил воды и снова попытался уснуть, превозмогая головокружение, но тошнота подступила к горлу. Зазвонил телефон, и он взял трубку. Звонила старшая сестра Джексон.

- Мистер Форрест, она тужится уже полчаса, но ребенок не выходит. Не могли бы вы спуститься сюда?

- Сейчас.

Он поднялся, голова кружилась, но его состояние улучшилось, значит, кофе помог. Он выпил еще воды и поспешил в родильную палату.

Розмари лежала бледная, с глазами, полными боли и страха.

- Как вы? - спросил он. - Тужитесь? Хотите наркоз?

- Нет, нет, спасибо. Пожалуйста, не давайте мне ничего.

- Ни в коем случае, раз вы этого не хотите. - В голове у него снова поплыло, и все происходящее как бы отодвинулось. - Тужьтесь, тужьтесь, еще немного - и ребенок появится на свет. Сейчас я осмотрю вас.

Он начал ее обследовать. Головка ребенка лежала неправильно, наверное, поэтому и роды затянулись. Но сердце ребенка билось отчетливо, а значит, не было ничего серьезного: помучается с часок и родит. Не хочет наркоза - пусть страдает.

- Отлично, - сказал он, - все идет хорошо, только головка ребенка лежит не совсем правильно.

- Что это значит? - встревожилась Розмари. - Это опасно?

- Вовсе нет. Просто головка слегка повернута не в ту сторону, поэтому и роды протекают так медленно. Она развернется, когда начнет выходить. Все будет хорошо.

Она едва заметно кивнула. Снова начались схватки, и она вся напряглась, тужась. Она тужилась снова и снова, но ребенок не появлялся. Прошло двадцать минут, но все оставалось по-прежнему. Лицо роженицы стало землистым, в глазах стоял ужас.

- Помогите! - кричала она. - Помогите! Я больше не могу! Сделайте хоть что-нибудь! Ради Бога, помогите мне!

- Хорошо, - успокоил ее Джеймс. - Я дам вам местный наркоз и наложу щипцы. Это ускорит роды. Вы понимаете, что я говорю?

Розмари Миллз слабо стонала, когда сестра привязывала ее ноги. Она была похожа на маленькое, попавшее в силки животное.

Джеймс с жалостью смотрел на нее. Впервые в жизни он сталкивался с такими трудными родами. Чувствовал он себя отвратительно. Голова раскалывалась. Все виделось, как в кошмарном сне.

- Дайте мне еще воды, - попросил он практикантку, - и позовите педиатра.

Он наложил щипцы на головку ребенка, слегка развернул ее и начал медленно тащить. Ребенок постепенно появлялся на свет: сначала головка, поросшая черными волосами, затем коричневые плечики и, наконец, все остальное тело. На Божий свет явилась кофейного цвета девочка. Он подхватил ее, слегка шлепнул, и она громко закричала.

- Какая хорошенькая, - сказал он, передавая ребенка в дрожащие руки матери.

- Да, - прошептала Розмари, - не могу поверить, что все кончилось. - Она благодарно улыбнулась ему, и Джеймс ответил ей смущенной улыбкой. Его мучили угрызения совести: он мог бы быть более внимательным к ней.