Читать книгу "История кота Соломона и Элен, которой было непросто - Шейла Джеффрис"

как мы добрались до тропинки, ведущей к вершине холма, но нам это удалось, и тут нас укрыли от ветра кусты вереска и армерии. Тропинка была словно неглубокая траншея, над которой свистел ветер.

Мы оба поняли, что отпуск закончился. Не будет больше ни рыбы, ни завораживающей картины залитого солнцем моря. Зимние ветры гнали нас от берега, обратно в нашу надежную расщелину под буком. Нам некогда было остановиться и поговорить. После первого безумного рывка мы перешли на размеренный шаг, и мне оставалось лишь следовать за Джессикой. По полям и лесам, где ветер в высоких кронах шумел, как бурное море.

Шерсть вымокла и слиплась, мы были измочалены, когда добрались наконец до нашего бука. Приятно было обнаружить, что внутрь нанесло еще больше сухих листьев. Хорошенько пошуршав ими, мы устроились там и стали вылизывать мокрую шерсть друг у друга. Я вспомнил, как заботливо Элен вытирала меня мягким полотенцем, если я попадал под дождь. Я вспомнил теплую батарею, диван и желтую бархатную подушку.

Где сейчас была Элен и что бы она подумала, если бы увидела, какие мы мокрые, дрожащие и голодные? Нам предстояло зимовать в диком лесу, питаясь мышами и холодными ночами согреваясь только теплом друг друга и охапкой буковых листьев.

С деревьев опадали последние листья, дни становились короче и темнее, ночи – длиннее, а тоска по дому все глубже. Без Джессики я бы долго не продержался. Она была опытной охотницей, гораздо лучше меня, и даже когда мыши ушли на зимовку, ей все же удавалось найти одну, а иногда и двух. Но я все еще с тоской вспоминал простой и вкусный корм, который давала нам Элен.

Долгими ночами я не спал, вспоминая пианино и то, как мне нравилось сидеть на нем, пока Элен играла. Я вспомнил, как маленький Джонни показал свой рисунок с моим портретом и как Пэм назвала меня «котом, посланным небесами». Я даже вспомнил о Джо, и о том, как тепло было сидеть у него на коленях, и как он плакал, когда я лечил его. Где они все теперь?

Однажды ночью, после нескольких недель, прожитых в лесу, я проснулся от ужасного воя и визга. Джессики рядом не оказалось, но в этом не было ничего необычного, поскольку иногда она выходила поохотиться на мышей рано утром, еще затемно.

Я выполз из расщелины, сел и прислушался. Над моей головой в голых ветвях деревьев и в хрупких силуэтах грачиных гнезд путались звезды. Было тихо. Затем снова поднялся вой и визг, звуки борьбы двух животных, сцепившихся друг с другом и катающихся по земле.

Я видел, как Джессика бегом возвращалась обратно, пригнувшись к земле, ее черно-белая морда была хорошо видна на фоне темных деревьев. Она залезла в нашу расщелину и рухнула как подкошенная. Во время драки дикая кошка укусила ее в шею. Джессику била сильная дрожь, ее дыхание стало очень быстрым.

Обеспокоенный, я понюхал рану на шее, но она не позволила мне прикоснуться к ней. Целый день она лежала в изнеможении, и я пошел охотиться на мышей в одиночку. Я принес ей мышь, но она не стала есть. Она хотела только спать.

Я осмотрел ее шерсть и обнаружил, что она в плохом состоянии. Она исхудала, ее шубка потускнела. Кое-где вдоль спины шерсть выпала и стали видны прогалины голой кожи. Со мной было то же самое. Мы оба страдали от жизни в лесу в холодную сырую зиму. Иногда погода была настолько плохой, что нам не удавалось добыть себе пропитание.

Несколько дней Джессика чувствовала себя лучше, но не хотела уходить далеко от расщелины и мало ела. Я оставался рядом с ней, ощущая собственное бессилие.

Потом я заметил, что она все больше и больше лежит. Ее глаза потускнели, а рана на шее превратилась в нарыв. Я понимал, что нам нужна помощь. Ей нужен был ветеринар и укол антибиотика – такого, какой в свое время получил я. Чтобы попасть к ветеринару, нужна была машина и заботливый человек, который ее отвезет. Идти к Джо было бесполезно. Машины у него теперь не было, а у Пэм был только велосипед. Я подумал о Каренце, но как мне довезти к ней Джессику?

Что бы сказала Элен, если бы узнала?

Я чувствовал гнев и отчаяние.

Мой ангел пыталась сказать мне, что я должен отпустить Джессику. Неужели она имела это в виду? Выходит, я должен сидеть в этом холодном темном лесу и смотреть, как умирает мой лучший друг? Джессика была для меня больше, чем лучший друг. Это была моя любовь. И теперь кроме нее у меня ничего не было.

Я лег рядом с ней и очень нежно лизнул ее в щеку.

– Может быть, ты сможешь вернуться к стоянке трейлеров? – спросил я.

Джессика смотрела на меня сквозь полуприкрытые веки.

– Нет, – ответила она. – Просто ляг рядом и согрей меня.

Ледяной ветер зигзагами носился по лесу. Я похлопал Джессику по спине, и она обмякла, ее хвост вытянулся по земле. Я принялся вылизывать ее розовые подушечки, смывая с них засохшую грязь. Она решила выползти на улицу и лечь в своем любимом месте под дубом. Лапы отказывали, но она справилась, и я сел рядом, пытаясь укрыть ее своим телом от сильного ветра. Я распушил шерсть, чтобы согреться.

Зимний день угасал с каждой минутой. Джессика ослабела, ее дыхание стало частым и поверхностным, но ей удалось сказать мне последнее слово.

– Ты должен отпустить меня, Соломон. Возвращайся и жди Элен.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Твой ангел сказала мне.

Я был опустошен. Джессики не стало. Я хотел поблагодарить ее. За все проведенные вместе радостные минуты, за наших прекрасных котят, а еще за то, что показала мне море. Я никогда не забуду тебя, Джессика.

Но было слишком поздно. Она вдруг стала совершенно спокойной, на ее лице застыло что-то похожее на улыбку.

Я сидел неподвижно и смотрел, как свет покидает ее тело, словно золотая дымка. Затем я увидел, как огоньки собираются из леса, золотые и зеленые огоньки ложатся на лесном ковре, теснятся вокруг неподвижной кошечки. Я почтительно отступил и наблюдал, как крошечные светящиеся существа образуют кольцо. Лучи света пересеклись и образовали решетку куполообразной формы, которую я сразу узнал, – золотую паутину.

Я прошел через нее, когда родился, а теперь лютиковый свет Джессики поднимался, проходил сквозь эту сверкающую паутину, оставляя ее тело, как старое пальто. Я смотрел, как свет тает и уходит сквозь деревья в небо.

Убитый горем, я пытался отвлечься, прикрывая ее тело листья ми. Я сгреб их своими длинными лапами и навалил на нее, сколько мог.

Мое горе из-за потери