Читать книгу "Лондон. Полная история города - Джейми Салливан"

и укрась красным или белым засахаренным анисом, и пожаренным в масле миндалем, и так подавай».

Некоторые названия могут озадачить, например — мука пейндемейна, которую нужно смешать с хорошим вином, добавить много кипрского сахара (еще одна загадка) или очищенного меда, а также шафрана и варить, а сваренный смешать с яичными желтками, добавить соли уже на блюде и посыпать сахаром и порошком имбиря. К счастью, у нас с вами есть Те, Кто Знает Все, — интернет-поисковики. Они подскажут, что мука пейндемейна — это пшеничная мука высшего сорта и тончайшего помола, из которой выпекали самый дорогой хлеб, называемый «пейндемейном», а кипрский сахар — это рафинированный тростниковый сахар, которым некогда славился Кипр.

Приготовление цыплят на вертеле. Миниатюра. XV век

Повар у очага. Гравюра. 1485 г.

А знаете ли вы, что к столу короля Ричарда подавали лазанью? Готовили ее следующим образом: «Возьми хороший бульон и вылей в глиняный горшок. Возьми муку пейндемейна и сделай тесто с водой, раскатай скалкой листы как бумагу; хорошо высуши и свари в бульоне. Возьми тертый руанский сыр [возьмите чеддер — не ошибетесь] и положи его со сладкой пудрой на тарелки, положи на него сваренную лазанью, настолько целую, насколько можешь, и сверху пудру и сыр; так дважды или трижды, и так подавай».

Не удивляйтесь частому употреблению сладкой пудры, то есть — молотого сахара. В те далекие времена слово «сладкое» было синонимом слова «вкусное». Как можно было подать королю несладкую лазанью? За такое и головы лишиться недолго.

Застолье. Миниатюра XIV века

А напоследок давайте приготовим пудинг по-ломбардийски.

«Возьми сырую свинину, сними кожу, убери сухожилия и истолки свинину в ступе с сырыми яйцами. Добавь сахар, соль, коринфский изюм [мелкий и без косточек], измельченные финики и толченые перец с гвоздикой; положи все в пузырь [чистый свиной или говяжий желудок], пусть сварится до готовности. Когда приготовится, разрежь; нарежь как стручки гороха; возьми крупный изюм и истолки в ступе. Протри его с красным вином. Добавь миндальное молоко. Подкрась сандалом и шафраном, добавь порошок перца и гвоздики, доведи до кипения. Когда закипит, возьми порошок корицы и имбиря, смешай его с вином, соедини все эти составляющие и проследи, чтобы было жидким; пусть не варится после того, как соединишь, и так подавай».

К сожалению, у нас нет сведений о том, как сервировался стол короля Ричарда II и вообще стол знатного человека во второй половине XIV века. Но имеются сведения из семидесятых годов следующего века от некоего Джона Рассела, автора «Книги воспитания»: «Ставь соль по правую руку своего господина, по левую — „вспомогательный“ хлеб. На нем оставь нож, затем клади белый хлеб, а рядом — завернутую в салфетку ложку». Что за «вспомогательный» хлеб?[109] Это были ломтики черствого хлеба, которые играли роль столового прибора в отсутствие вилок, например ломтиком можно было придержать кусок мяса, пока режешь его ножом. А для еды подавался свежий белый хлеб.

«Ход конем»

Король Ричард стал героем шекспировской пьесы «Ричард II», открывающей историческую серию в творчестве великого драматурга.

В одном лице я здесь играю многих,

Но все они судьбою недовольны.

То я — король, но, встретившись с изменой,

Я нищему завидую. И вот,

Я — нищий. Но тяжелые лишенья

Внушают мне, что королем быть лучше.

И вновь на мне венец. И вспоминаю

Я снова, что развенчан Болингброком

И стал ничем. Но, кем бы я ни стал,

И всякий, если только человек он,

Ничем не будет никогда доволен

И обретет покой, лишь став ничем[110].

Сын Джона Гонта Генрих Болингброк (прозвище указывает на место рождения — замок Болингброк в Линкольншире)[111] хотел отнять корону у бездетного Ричарда II и имел необходимую для этого поддержку знати и народа, но не имел возможности обставить передачу власти красиво, то есть — по закону. В истории имелся прецедент с низложением Эдуарда II, но у Генриха был немного другой случай — корона должна была перейти не к сыну низложенного короля, а к другой ветви дома (от Плантагенетов к Ланкастерам) и, кроме того, Генриху не хотелось попадать в зависимость от парламента, поскольку тот, кто давал корону, мог и отнять ее. Именно по этой причине Эдуард III не принял корону непосредственно от парламента, а дожидался отречения отца. Нужно было найти какое-то нестандартное решение, сделать искусный «ход конем»…

Генриху это удалось. Первым делом он заставил Ричарда подписать акт об отречении от престола, после чего тот положил корону на землю, словно бы отдавая ее Всевышнему. Это произошло 29 сентября 1399 года. А на следующий день, по предписанию Ричарда, в Вестминстер-холле собралась ассамблея (обратите внимание — не заседание парламента, а ассамблея, в которой участвовали те же парламентарии). Ассамблея была неким «исключительным» собранием, к тому же на ней не требовалось присутствия короля, которого у Англии на тот момент не было. Ассамблея утвердила отречение Ричарда, после чего Генрих предъявил свои права на трон и был избран королем.

Формально корона перешла к дому Ланкастеров, но на деле этот дом был ветвью дома Плантагенетов, поскольку отец Генриха был сыном Эдуарда III.

Лолларды

Простые лондонцы, да и вообще все низшие классы Англии не испытывали особого почтения к католическим иерархам, считая их угнетателями народа. Недаром же Уот Тайлер казнил епископов и требовал от короля, чтобы их число было бы сокращено до одного. Отношение к священникам и монахам тоже было, мягко говоря, прохладным. Вот показательный факт: Джон Нортгемптон, бывший мэром Лондона в 1382–1384 годах, особым актом снизил плату за совершение заупокойных богослужений, бывших одной из главных составляющих церковного благосостояния. На этом основании, а также из-за активной борьбы с монопольными правами купеческих гильдий, Нортгемптона принято считать лоллардом, хотя это и неверно — он был всего лишь прогрессивным реформатором, желавшим облегчить участь простого народа посредством снижения цен на товары и услуги.

Слово «лоллард» в переводе с голландского означает «бормочущий». Так, с долей презрения, было принято называть людей, не получивших академического образования на благородной латыни. По смыслу это прозвище можно перевести как «недоучка», если вообще не «неуч». Со временем смысл изменился на «еретик», потому что лолларды, бывшие сторонниками всеобщего равенства (можно сказать — средневековыми социалистами), активно выступали против католической