Читать книгу "Лоскутик и Облако - Софья Прокофьева"

Только сковородки и кастрюли беспечно о чём-то своём болтали на плите.

— Я знаю! — неожиданно пискнул самый маленький поварёнок. Звали его Перецсоль. Он ещё ничего не умел делать. Он только подавал поварам перец и соль, когда они были им нужны. Перец-соль пискнул: «Я знаю!» — и тут же пожалел об этом.

Все на него посмотрели. От страха маленький Перецсоль весь сжался. Если бы он мог, он спрятался бы в свой собственный поварской колпак, который был больше его самого.

— Говори!

— Это та старушка, которая варила манную кашу! — прошептал несчастный Перецсоль.

— Барбацуца?

— Она резала лимоны пополам и выжимала в бидоны с молоком…

— Врёшь! Оторву уши!

— Правда! — пищал Перецсоль, весь вспотев от страха. — Выжмет — и швырк под лавку.

Главный повар, встав на колени, сам пополз под лавку. Там кучкой лежали выжатые лимоны.

— Ничего не понимаю… — в полном недоумении развёл руками главный повар. — От лимонного сока молоко тут же скисает. Зачем бы ей это? А сама ещё просила льда…

Тут главный повар быстро зажал себе рот ладонью. Молча, дикими глазами оглядел всех.

Его высоченный колпак сам собой немного приподнялся — это волосы на голове главного повара встали дыбом.

Ни слова не сказав, он выбежал из кухни.

Глава 25

Что помешало Облаку рассказать до конца свой сон

Облако сидело на кровати и громко чихало.

Оно было похоже не поймёшь на кого. Голова Лоскутика с косичками в разные стороны, длинные руки Слыша, на животе часовая и минутная стрелки. Из-под одеяла торчал рыбий хвост с чешуёй — это было всё, что осталось от русалки.

— Апчхи! — вовсю чихало Облако, и в нём дребезжал гром, как чайная ложка в треснутом стакане.

— Будь здорово! — хором говорили Сажа и Вермильон.

Жаба Розитта сидела в суповой миске, куда была налита вода, и с блаженным видом таращила выпуклые глаза.

Лоскутик — от радости рот до ушей — поила Облако чаем с малиновым вареньем.

— Пей, пей, пока не остыло, — уговаривала она Облако.

В комнату, рыча, влетела Барбацуца.

Выбила чашку с чаем из рук Лоскутика, сорвала с постели одеяло и бросилась на Облако.

Она попробовала ухватить Облако за руку, потом за хвост, но, как ты прекрасно понимаешь, это было совершенно невозможно.

— Ой, щекотно!.. — извивалось и хихикало Облако.

— Как?! — вопила Барбацуца. — Ведь его и нет вовсе! Из-за этого пустого места столько суматохи?!

— Апчхи! — чуть не разорвалось на части Облако.

— Чихает… — изумилась Барбацуца и тяжело плюхнулась на стул. — Ох и устала же я…

— Главное, я теперь знаю… апчхи… — возбуждённо говорило Облако, — источник под королевским троном в главном зале. Надо его… ап-чхи! Я хочу сказать, надо его выпустить на волю. Тогда река наполнится… апчхи!.. водой. Трава разбежится по всему королевству. Деревья опять научатся зеленеть. Цветы вспомнят… апчхи!.. как надо цвести!

— Но согласится ли король? — робко спросила Лоскутик.

— С тех пор как Облако помогло мне раздобыть пять кошельков золота, я снова начал писать портреты, — задумчиво сказал Вермильон. — Но теперь богачи не заглядывают ко мне. Я стал рисовать простых людей. Вы знаете, это гораздо интереснее. Сквозь одно лицо у них не просвечивает другое. В них всё настоящее: отвага и честность. Я написал портрет Великого Часовщика. Каждая его морщина говорит о мудрости. Я познакомился с оружейниками. Я писал кузнецов, освещённых блеском раскалённых углей. Все они смелые люди. Они не будут просить у короля милости. Они будут требовать.

Барбацуца прыгнула вперёд и вцепилась в плечи Вермильона.

— Пусть мои друзья простые повара и пекари, — закричала она, — но они кочергой и поварёшкой до полусмерти исколотят твоих дурацких оружейников!

— Дорогая Барбацуца, — улыбнулся художник, — нет никакой нужды вашим друзьям нападать на моих друзей.

— Это я сказала, чтобы ты не очень-то задирал нос, — проворчала Барбацуца.

— Мы все должны объединиться, и тогда королю придётся уступить, — сказал Вермильон.

В это время Облако раскашлялось с такой силой, что голова и руки у него оторвались и, некоторое время кашляя и чихая, плавали под потолком, пока наконец не смогли соединиться снова.

— Чего смотришь? — набросилась Барбацуца на Лоскутика. — Укутать его надо потеплее. Горло завязать. Горчичники ему надо поставить, вот что!

— Горчичники? — заинтересовалось Облако. — Клянусь громом, я буду первым Облаком, которому поставили горчичники! Пожалуй, я не прочь…

— Сначала надо смерить ему температуру. Градусник! Где градусник? — закричала Барбацуца.

Градусник отыскался почему-то в корзине с бельём.

Барбацуца занесла его над Облаком, как кинжал.

— Сейчас же поставь градусник! Да где у этого дрянного Облака подмышка? Отвечай, где у тебя подмышка?

В конце концов градусник положили на постель. Облако прилегло сверху, но в тот же миг градусник разлетелся на тысячу мельчайших осколков.

— Ой! У него сто градусов! — испугалась Лоскутик.

Барбацуца засуетилась:

— Врача ему, лекаря! А какого? Почём я знаю, кто облака лечит? Может, ветеринара позвать?

— Не беспокойтесь… — томно простонало Облако, которому на самом деле очень нравилась вся эта суматоха. — Ну задело я градусник молнией, и всё…

— Ах ты, притворяла! — обрушилась на него Барбацуца. — Никакой сырости у этой совести! Ох, мозги врозь!

Никакой совести у этой сырости. И эта лягушка небось не кормлена. — Барбацуца ткнула пальцем в жабу Розитту, сидевшую в суповой миске. — Тьфу! Эй, вы! Все до одного! Живо марш за мухами!

Вермильон и Сажа наловили по окнам мух.

Жаба Розитта деликатно съела пять мух и одного комара.

— Ква… Кхи… Кхи… Ква… Ква… Пхи… Пши… — вежливо прохрипела жаба Розитта.

— Чего это она? — строго спросила Барбацуца. — Ничего не поняла, ни словечка.

— Она говорит, — объяснила Лоскутик, — что в старости надо думать о возвышенном, а не о мухах.

— Тьфу ты, лягушка, а туда же… — сказала Барбацуца и с уважением посмотрела на жабу Розитту. — Спроси у неё, может, она кофейку хочет?

— Вряд ли, — покачала головой Лоскутик.