Читать книгу "Трудовые будни барышни-попаданки 2 - Ива Лебедева"

— резко спросил управитель.

— Только, если на стороне работать буду, а Маша, да Марфушка с Нюрочкой, да Ванечка здесь останутся, у меня, Эмма Марковна, инструмент станет из рук валиться, света белого не увижу.

Было видно, что садовник хочет упасть на колени, но то ли не хотел при дочках, то ли не был уверен, что на меня это подействует.

— Ты барыню чужую не стращай, не то оркестр для тебя сыграет, — прошипел управляющий.

— Да пусть хоть каждый день играет, лишь не разлучаться бы, — тихо сказал садовник и вернулся к работе.

— Нашла придурь на человека, — вздохнул управитель. — Вы бы, Эмма Марковна, и вправду его с семьей взяли. А то был такой же дурак, портной. Продали его одного, он у хозяина нового сперва пил, потом — в петлю. Половину денег вернуть пришлось.

Я еле-еле подавила вздох. Ситуация…

* * *

До обеда я в сопровождении мальчонки-слуги, одетого уже не под арапчонка, а под средневекового пажа, осматривала усадьбу. Мальчонка подробно рассказывал о здании, о театре, об оранжерее с ананасами и кофейными деревьями, о парке и статуях. Если речь шла о господах, старался не говорить и то и дело останавливался — не сболтнул ли чего-то лишнего?

Некоторое время спустя мы зашли в службы, где я встретила Еремея. Кучер угостил табачком и моей настойкой местных коллег, чтобы лошадям дали вдоволь сена. И конечно же, узнал о хозяйственных нюансах поместья намного больше меня.

— Отец барина у старой царицы вельможей был, близким вельможей. — Еремей понизил голос, понимая, что речь идет об интимных тайнах Екатерины Великой. — Оттого и дворец построил как у царицы. Сын почти не служил, тут поселился. Женился на царской фрейлине, или женили его. Сам-то чудит понемногу, а барыня боится — муженьку иногда бес в ребро прыгает. Живут широко — с феатром, с балами, а доходов все меньше. Вот барыня-то дворовых и распродает. А еще барин не любит, когда людей секут, потому-то, едва барыня управителю прикажет человека взгреть, оркестр эту самую репутицию начинает.

Тьфу ты! Ханжа чертов. Не нравится ему, когда людей мучают, крики, видишь ли, для слуха неприятны. То есть нет бы прекратить безобразие, так он, подлец, просто заглушает его для себя любимого. Трижды противно. И не сделаешь ничего. Хоть революцию затевай, право слово.

* * *

Обед накрыли в огромной зале, за столом на двадцать гостей, хотя мы присутствовали втроем. Подавали на фарфоровом сервизе с вензелями Людовика XV. Все было изящно, но я бы сделала повару пару замечаний — в салате немножко яичной скорлупы, недоваренные овощи, прочие мелкие проблемы.

Хозяйка только что явилась с объезда, но переоделась к обеду. И не только переоделась. Я давно не видела столько косметики на одном лице. Наложенной грамотно, умело, тут ничего не скажешь. И все же изначально некрасивая основа была очевидна. Видимо, исключение из императорских фавориток сказалось на даме не самым лучшим образом.

Поначалу она оказалась дружелюбной собеседницей, особенно когда узнала, что я веду хозяйство и сама надзираю за работами. Правда, Нина Сергеевна не только не знала о покупке мною Егорово, но и обо мне фактически не имела представления: другой уезд, отсутствие интереса к слухам. Но с интересом узнала о моих новшествах — о картофеле, о топливных брикетах, об овощечистках и измельчителях. Ей понравился мой учет барщинных дней, правда, с неожиданным выводом.

— Хорошо-то как вы придумали. Теперь ни одна подлая душа с бурмистром не сговорится, будто бы работал, а сам — с барского двора. Всегда проверить можно.

Я надеялась окончательно подружиться с хозяйкой и попросить или скидку с покупки, или хотя бы рассрочку на семью бедного садовника. Но тут разговор принял совершенно неожиданный оборот.

Глава 27

Мы с Ниной Сергеевной обсуждали сроки сева и странную погоду этой весны. Супруг, почти все время молчавший, внезапно заметил:

— А я предполагаю, что все хозяйственные бедствия этого лета связаны с сильными ветрами в пустыне Сахара, которые вознесли в небо мельчайшие песчаные частицы и создали желтоватый покров над землей.

Жена махнула рукой — болтает так болтает. Я, конечно, не стала говорить о вулкане — тогда самые великие научные умы не связывали два события. Но решила поддержать разговор, не связанный с ценами на овес:

— Мне приходилось читать об этой гипотезе. Впрочем, не менее вероятна другая версия, поддерживаемая академиком Алессандро Вольтой: препятствием для солнечных лучей стал пепел от лесных пожаров в южном полушарии нашей планеты.

Вот. И беседу поддержала, и не очень уж далеко ушла от научной правды. Вольта, надеюсь, жив.

Реакция супругов была разной. Нина Сергеевна взглянула на меня со смесью ужаса и неприязни, как на беглянку из сумасшедшего дома, долго изображавшую нормального человека, а потом пустившуюся в пляс на столе с куриным кудахтаньем.

Зато Михаил Александрович возликовал и даже, можно сказать, взорлил, чуть не взлетел над креслом.

— Так вы, Эмма Марковна, значит…. Удивительно! Согласны ли вы, что Вольта — не менее знаменитый из здравствующих умов, чем титан словесности Гёте?

Я согласилась, внутренне обрадовавшись. После чего несчастная Нина Сергеевна даже не пыталась вернуться ко ржи, овсу, капусте, коровам, свиньям и прочим предметам прежнего разговора. Мы обсуждали лесные пожары, наводнения и засухи прошлого, их природу и влияние на мировой климат. Михаил Александрович — на основе данных тогдашней науки, я — на основе всего, что запомнила из школьных учебников и популярных передач. И конечно же, обоим было интересно.

Потом разговор зашел о том, может ли быть польза от лесных пожаров.

— Всё, всё существующее в природе может быть обращено во благо! — восклицал Михаил Александрович. — Даже небесные молнии. Впрочем, их возможно даже создавать! И я этим занимаюсь! Буду польщен, если вы согласитесь посетить мою лабораторию!

Нина Сергеевна издала печальный вздох. Но уже был подан и съеден десерт, так что правила приличия не помешали хозяину встать из-за стола и пригласить меня в башенку, казавшуюся издали дисгармоничной пристройкой.

Башенка оказалась настоящей старинной физико-электротехнической лабораторией, с гравюры из учебника. Правда, неприбранной, что картинки обычно не отображают. Хозяин показывал гальванические батареи, лейденские банки, провел несколько простеньких опытов и улыбнулся, когда я демонстративно ойкнула, ощутив небольшой разряд. Окончательно же восхитился, когда я, порывшись в памяти, немного поговорила с ним о Гальвани и Вольте.

— Ах, а мне известно только то, что Наполеон,