Читать книгу "Десять месяцев (не)любви - Юлия Монакова"

— Конечно, — кивнула Полина. — Но от вас тоже очень многое зависит, ребят. Если вы мне немного поможете… то у нас с вами всё пройдёт замечательно и очень интересно, обещаю!

— Не беспокойтесь, — важно заверила её пухлая, — мы точно не подведём. Будьте уверены — получите пятёрку! Я за ними прослежу. Они у меня как миленькие…

Кое-кто из мальчишек-одноклассников, впрочем, скептически пофыркивал на все эти "женские сантименты" и, похоже, не собирался давать Полине поблажек. Но как-то так получилось с первого урока, будто само собой, что контакт с классом был найден — и всё действительно покатилось дальше довольно гладко, без эксцессов. Видимо, ребят подкупило то, что молодая практикантка по-настоящему горела своим делом, и им было искренне интересно с ней.

Не обходилось, конечно, без мелких казусов и забавных курьёзов. Как-то прямо во время урока завязалась драка между отличницей Таней Поповой и хулиганом Тёмой Барышниковым. Полина поначалу опешила, буквально остолбенела от шока, но одноклассники тут же растащили драчунов в стороны, привычно и деловито, из чего она сделала вывод, что подобные выяснения отношений у этой парочки происходят не впервые. Кто-то даже умудрился заснять сражение на телефон и разослать потом всем заинтересованным в чате. По всей видимости, Барышников неровно дышал к Поповой, но всячески это скрывал, даже наоборот — старался то и дело словесно задеть или оскорбить девочку, Попова же была не робкого десятка и лупила обидчика наотмашь. "Как всё непросто в детстве, — улыбаясь, думала Полина. — Нравится кто-то — дай-ка я тресну его по шее…" Впрочем, взрослым не легче. Шутка ли — открыто признаться человеку в том, что он тебе нравится!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Был среди учеников и мальчик-аутист. Невероятно способный, одарённый, практически гениальный, но совершенно неуправляемый парнишка, Сева Плоткин. Большую часть урока он проводил, сидя под партой, благосклонно отвечая на встревоженные расспросы Полины, что ему так удобнее. Иногда, переутомившись на занятиях, он начинал капризничать или даже бурно рыдать. Но материал усваивал влёт, с полуслова, и даже самое длинное стихотворение мог рассказать наизусть, прочитав его только единожды. Полина старалась лишний раз не провоцировать у него вспышки гнева или истерики, поощряла за усердие пятёрками, не забывала хвалить и демонстрировать, как довольна его работой, но если видела, что мальчишка устал — просто оставляла его в покое и не тормошила, не заставляла угнаться за классом, понимая, что он всё равно потом наверстает.

А ещё девочки постоянно делали селфи, даже во время урока, и Полину, далёкую от всей этой селфимании, немного напрягало подобное. В конце концов она настоятельно, но дружелюбно порекомендовала отключать телефоны, пока идёт занятие. Формально это правило действовало и раньше, но фактически многие смотрели на него сквозь пальцы. Однако Полина пообещала, что если за весь урок никто не разу не достанет свой мобильник — в конце она непременно расскажет им какой-нибудь литературный анекдот. Детям ужасно нравились эти весёлые байки из жизни Пушкина, Крылова, Толстого и других классиков, знакомых им прежде только по строгим текстам из учебника литературы.

Идиллия продолжалась ровно до тех пор, пока на финальный открытый урок Полины не явились долгожданные педагоги из родимой alma mater.

И среди них — Марк Александрович Громов.

Поначалу известие о том, что доцент Громов будет присутствовать на уроке Полины, привело девушку в панику. Она… стеснялась! По-глупому стеснялась своего научного руководителя, уверенная в том, что непременно опозорится, и никакой конспект ей не поможет. Это же намного труднее, чем обсуждать с Громовым дипломную работу: он будет наблюдать за тем, как она владеет вниманием класса, контактирует с учениками и ведёт урок… Немыслимо! Стра-а-ашно!..

Затем, немного успокоившись, Полина прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что всё-таки безумно хочет увидеть Марка Александровича. Она жутко соскучилась!.. Да, конечно, встреча в школе на практике, в присутствии многочисленных свидетелей, едва ли смахивает на романтическое свидание, но… неужели она настолько в себе не уверена, что не сможет провести на его глазах какой-то дурацкий урок?! Наоборот, интересно будет бросить вызов самой себе — не растеряться, а держаться достойно… Пусть смотрит и любуется! Ну, положим, про "любуется" — это она малость загнула. Но она его не разочарует, нет!

Однако все её планы, мечты и надежды разлетелись вдребезги, едва Марк Александрович появился в учительской.

Он просто не замечал Полину.

Увидев его в дверях, она против воли расцвела широкой радостной улыбкой, а он, поймав её взгляд, лишь сдержанно — еле заметно! — кивнул в ответ и тут же отвёл глаза.

Что это? Почему? За что?..

Полина едва не задохнулась от обиды и унижения, и только огромным усилием воли взяла себя в руки. В самом деле, Громов же не обязан отплясывать перед ней польку-бабочку. Он её преподаватель, а вот она что-то чересчур раскатала губы, вообразив особое отношение, которое он почему-то должен открыто демонстрировать в её адрес. Но всё равно, всё равно… вон и с Ксенией он поздоровался куда более приветливо, и даже пошутил что-то, обращаясь к Селивановой… а вот её, Полины, для него словно не существует!

Ну что ж… Раз вы так упорно хотите всем доказать, что не замечаете студентку Кострову, не буду вам мешать в этом представлении. Давайте, Марк Александрович, отводите глаза и дальше… вот опять не заметили… и ещё раз подчёркнуто не заметили… и снова… да все уже поняли, что вам нет абсолютно никакого дела до этой глупой практикантки.

Проглотив подступившие к горлу слёзы, Полина торопливо запихнула тетради в сумку и первой сбежала на урок.

В классе, на удивление, она быстро собралась с силами и успокоилась. Всё-таки, она уже привыкла за две недели к этим оболтусам-шестиклассникам, запомнила их всех в лица и по именам, узнала, кто на что способен. Да и они к ней привязались: после звонка не сбегают сразу на перемену, а непременно обступают её стол, задают вопросы, перебивают друг друга, беспрерывно галдят… Даже приезжая после практики в общежитие, Полина продолжает слышать гулкий звон в ушах, который не смолкает до самой ночи — пока голова её не опускается на подушку. Впрочем, и сны ей в последнее время тоже снятся педагогические, про школу…

Помимо Громова и школьной учительницы русского языка и литературы, на её уроке присутствовали также Илона Эдуардовна и преподаватель философии из универа. Русичка ободряюще и тепло улыбнулась ей, словно после того утреннего визита к ней в гости они с Полиной стали закадычными подружками. Полина, конечно, не обольщалась по этому поводу, но поддержка Илоны Эдуардовны была приятна.