Читать книгу "Ныряльщица - Марина Эльденберт"

— Да ну?

Прежде чем я успела что-то сказать, меня рывком отодвинули в сторону, как малька, после чего распахнули дверь и шагнули в дом.

— Эй! — крикнула я, врываясь следом за ним.

— А? — К’ярд обернулся, огонь в глазах разгорался все ярче. — Ты что-то сказала?

— Я сказала — вали из моего дома!

— Только после того, как ты мне все объяснишь.

Вместо объяснений я вцепилась в его руку, дернула к выходу, и тут же поняла, что сделала это зря. Освободился К’ярд легко, а я снова оказалась прижатой к двери, с той лишь разницей, что теперь меня прижимал он. Руки — по обе стороны от моих, настолько близко, что у меня потемнело перед глазами.

— Эм… я вам не мешаю? — голос Митри раздался издалека.

От его пальцев по коже расходился жар, я же застыла изваянием, понимая, что не могу вдохнуть.

— Не мешаешь. — Ступор сменился противной мелкой дрожью. — К’ярд уже уходит.

— Кто?!

— Отпусти, — прошипела я, вырываясь из его рук. Меня зацепило пристальным взглядом, на этом — все, я чувствовала себя как пьяная. Ноги внезапно стали слабыми, стена потянулась ввысь. То, что я падаю, я поняла, когда он меня подхватил.

— Ну знаешь ли… девчонки, конечно, падали к моим ногам, но не настолько эпично.

— Заткнись, — пробормотала я. — Просто заткнись, ладно?

— Куда ее положить? — поинтересовался он.

Митри ткнула в сторону открытой двери, и спустя несколько широких шагов я уже обнималась с родным пледом и подушкой, вцепившись в них ледяными пальцами. То прикосновение в эйрлате, видимо, было исключением, потому что близость К’ярда выбила почву у меня из-под ног. Буквально. Но сообщать об этом ему я точно не собиралась.

— Перетрудилась, — прокомментировал К’ярд, приближаясь к окну и глядя на улицу. — На благо «Бабочки».

Прежде чем я успела ему сказать, куда он может пойти, в комнату заглянула Митри.

— А ты тот самый К’ярд?

— Она обо мне рассказывала? — он приподнял брови.

Спасибо, что говорите обо мне так, будто меня здесь нет.

— Нет. Я твоего папашу… отца видела в новостях.

Физиономию К’ярда в этот момент надо было видеть: ну да, бывают в жизни огорчения и разочарования, что ж поделать.

— Тебе никто не говорил, что вмешиваться в разговор взрослых неприлично?

Он в два шага пересек комнату и захлопнул дверь перед носом обалдевшей Мит.

— И не подслушивай.

— Ой, да больно надо, — донеслось из коридора.

— Ты издеваешься? — спросила я, когда парень снова нарисовался передо мной. — Я тебе ясно сказала — вали.

— Видимо, из солидарности свалилась сама, — хмыкнул он и подтянул ногой стул, усаживаясь на него.

— Ха-ха.

— Да, я в курсе, что у тебя проблемы с чувством юмора. Что произошло, Мэйс?

Я смотрю на него, с трудом справляясь с головокружением. Все это кажется настолько нереальным, я имею в виду нереальным кажется К’ярд в своих брендовых шмотках, сидящий на стуле, который вот-вот развалится, в комнате, которую пересекает за пару-тройку шагов. Хотя то, что случилось в «Бабочке», было не более реальным, только тогда он валялся на диване, а я сидела рядом, не представляя, что делать.

С губ срывается смешок.

— Что смешного?

— Не у одной меня проблемы с чувством юмора?

— В данном случае я вижу проблему с логикой.

— А-а-а… — Я приподнимаюсь и сажусь, все-таки так мне гораздо привычнее и удобнее общаться. Особенно с ним. — Уходи.

— Нет. Пока не скажешь, в чем дело.

Он смотрит на меня, сложив руки, в глазах — ни тени насмешки. Длинная прядь падает ему на лоб и на щеку, и я вдруг ловлю себя на мысли, что он выглядит стильно. Да, стильно — это то, что ему подходит, а мне подходит — хидрец. В платье Лэйс, с размазанной по руке помадой я, наверное, просто красотка.

— Хорошо, — неожиданно говорю я. — Скажу. Если ты скажешь, зачем я тебе понадобилась.

— Я уже говорил, Мэйс…

— Ага. Говорил, десять раз. Но до этого ты не спешил никого с ней знакомить. Или с ним.

— С чего ты взяла?

— Может, с того, что иначе ты сейчас не говорил бы со мной? — Я складываю руки на груди, пытаясь отзеркалить его позу. Еще мне отчаянно хочется подогнуть под себя ноги, я не привыкла ходить в платьях, я их терпеть не могу, но… он смотрит на меня, и я остаюсь неподвижна.

— Я лишился силы, — говорит он.

— Это я уже слышала.

— Отец вливает в меня свою, но мне нельзя приближаться к океану, пока резерв не восстановится…

Что?!

— А Эндар ранен, и ему нужна помощь. Точнее, сейчас ему просто нужен кто-то, кто покажет, что он не один. Раг’аэны умирают от тоски в одиночестве.

Я моргаю, потому что пытаюсь осмыслить то, что он сказал до этого. И еще то, что сказал после.

— Что значит — умирают?

— То и значит, — К’ярд пожимает плечами. — Умирают, когда не могут никому помочь. Умирают, когда чувствуют себя ненужными. Перестают есть. Уходят на дно — и все. Для него я такого не хочу, Мэйс. Он меня спас.

— Он и меня спас, — говорю я.

— Вот именно.

Какое-то время мы молча смотрим друг другу в глаза, и я собираюсь с силами. Непросто взять и вот так открыться, особенно перед тем, кто… кто в общем-то только что сказал мне о том, что не может приближаться к океану. Фактически, о своей слабости.

— У меня… — чтобы вытолкнуть это из себя, мне приходится глубоко вздохнуть, и только потом продолжить, глядя ему в глаза. Цепляясь за отражающуюся в них нестабильную (теперь я это отчетливо вижу, неровные всполохи огня, темные штрихи, которые то и дело приглушают привычный цвет) силу. — Мне нужно спрятать сестер.

Глава 15

Вся правда о бабочке

Лайтнер К’ярд

Когда Мэйс прислала очередное сообщение с отказом, я едва не разбил солнцезащитные очки, швырнув их на соседнее сиденье эйрлата.

Да сколько можно?!

Я почти развернулся, чтобы отправиться в зал, где можно потренировать контроль над новой силой, а заодно легально подраться. Но потом вспомнил, чем все закончилось в прошлый раз. Не драка, а отказ Вирны. Тогда причина была существенная, и я повернул в сторону Пятнадцатого, чтобы для разнообразия спросить: «Какого едха?» у нее самой, а не гадать в чем дело.

Дело оказалось в Ромине, чтоб ее. И в травле, которую она устроила. Поэтому рассказ синеглазки я принял как вызов себе.