Читать книгу "Грязь кладбищенская - Мартин О Кайнь"

У жены моего сына опять младенец. Удивительно, как он ее не доконал. Но эта кобыла крепкая – крепкая, как скалы у Паршивого Поля, которые Боссы на постройке дорог проклинают, потому что их ни одна взрывчатка не берет… И все-таки еще одни роды – и она окажется здесь. Готова поспорить на что угодно…

И ребенка они назвали Норой! Какая жалость, что меня там не было. Жена моего сына уже раз подумала, что может выкинуть этот номер, когда родилась Майринь. Я уже завернула ее в одеяльце и собралась нести к крестильной купели.

“Какое имя дадите малышке, благослови ее Бог?” – спросила тогда Муред Френшис, она была рядом.

“Майре, – говорю, – какое же еще. Имя моей матери”.

“Мать-то девочкина, там, в постели, говорит, что хочет назвать ее Норой”, – сказал Патрик.

“Нора Грязные Ноги! – сказала я. – Назвать по имени своей матери. Чего же еще она скажет? А нам-то чего ради, Патрик?”

“Да и выбор имен-то у вас небольшой, – сказала Муред. – Катрина, или Нель, или…”

“Придушить да утопить ее, заразу, – говорю. – По мне, лучше девочке вовсе имени не давать, чем Нель… Нет для нее более подходящего имени, Патрик, – рассуждаю, – чем имя ее бабушки Майре”.

“Это твой ребенок или мой? – говорит Патрик, а сам уже разъярился. – Нора, вот как ее будут звать!”

“Но Патрик, кровиночка, – вразумляю я, – подумай о девочке и о том, какая ей предстоит жизнь. Ты разве не слышал, что я тебе говорила? Моряки…”

“Закрой свой рот, дьявол возьми мою душу!”

Пожалуй, это были первые оскорбительные слова, какие я вообще от него услыхала.

“Ну, если так обстоят дела, – говорю, – давай. Только пусть кто-нибудь другой, а не я, несет ее к крестильной купели… Я к себе уважение имею, слава Богу. Хочешь назвать ее Норой – называй. Мне дела нет. С меня хватит и того, что одна Нора в этот дом уже таскается, так тут еще и вторая все время будет. Если так тому и быть, то я здесь не останусь. Пойду куда глаза глядят…”

Отдала я младенца Муред, хлопнула дверью и вытянула за собой шаль. Патрик пошел в заднюю комнату к дочери Норы Шонинь. Не успела я и глазом моргнуть, как он ко мне вернулся.

“Называйте вы ее любым именем, каким хотите, – говорит. – Назовите вы ее хоть Тритатушки-тритата, только меня в это дело не впутывайте. Дня не проходит – стоит мне глаза открыть, и сразу я у вас между молотом и наковальней…”

“Сам виноват, Патрик, – говорю я ему. – Если б ты послушал моего совета и совета Баб…”

Он из дома молнией вылетел. С того самого дня и до тех пор, покуда мне не закрыли глаза, в этом доме и речи не было о том, чтобы назвать кого-то из младенцев Норой. Но теперь эта засранка, его жена, пользуется тем, что я умерла…

Про крест уже договорились, во всяком случае. Бедный Патрик славный малый, хоть, похоже, у него не остается и монетки из-за этой мотовки, которая не умеет ходить ни за свиньями, ни за телятами, ни в поле работать, ни на болоте. Чует мое сердце, трудно ему будет заниматься сразу всем, но когда Майринь станет школьной учительницей, может, подсобит ему чем-нибудь…

А неплохо заявила Бридь Терри: “Нет над тобой такого прекрасного креста, как над Норой Шонинь”. Так будет, чувырла. Крест из Островного мрамора, как над Пядаром Трактирщиком, и ограда, как у Джуан Лавочницы, и цветы, и надпись по-ирландски…

Если я его не сильно побеспокою, то, конечно, расскажу Пядару Трактирщику про крест. Это было бы справедливо – поговорить с ним именно мне, раз уж я собираюсь за него голосовать, – а не Муред, или Кити, или Доти. У них у всех, конечно, есть кресты. Неважно, что он прислушивался к Норе Грязные Ноги! Теперь-то каша уже заварилась. Но – Боже милосердный – как же они поцапались на следующий день. Пусть только Пядар Трактирщик вовремя обратит на меня внимание, уж я ему расскажу, кто такая Нора Грязные Ноги. Правда, с теми, что За Фунт, тяжело иметь дело. Очень уж они о себе высокого мнения…

Оставлю-ка я пока Пядара Трактирщика в покое. Слишком он занят выборами, как ни крути. Я лучше расскажу Джуан Лавочнице, а она – всем, кто на Участках За Фунт. Лучше скажу, что крест надо мной поставят уже через…

– …Он зарезал меня ударом под ребро, в печень. Предательский род Одноухих…

– …Разве не глупо с нашей стороны было упустить английский рынок, Куррин?..

– …“Это Война двух иноземцев, Патс”, – говорю…

– …Оныст, Доти! У нашей семьи всегда был светлый ум. Взять хотя бы меня, например… У моего сына, который женился в Паршивом Поле, есть сынишка, он ходил в школу к Старому Учителю, и тот мне сказал, что с ним никто не сравнится. К литературе у него особенный талант: “Культура у него в крови, – говорит. – Я это по нему вижу”. Оныст, так он и сказал, Доти. Ты знаешь, у меня дочь вышла замуж за сына Катрины Падинь, и ее девочка пошла теперь учиться на школьную учительницу. Конечно, все мозги у нее от моей дочери, а не от семьи Лиданя и не от семьи Падиня, это уж точно…

– Все ты врешь, стерва! Ты пила тайком в задней комнате у Пядара Трактирщика! Пила тайком! Моряки! Моряки!..

Эй, Муред! Муред, слышишь? Ты слышала, что сказала Норушка Грязные Ноги? Я лопну! Я лопну!..

4

– …Во имя Господа милосердного, Нора Шонинь, оставь меня в покое. Хорошее же ты выбрала время поговорить про novelettes. Сейчас мне надо побеседовать со своей старой соседкой Бридь Терри. У меня не выдалось случая с ней поговорить, с тех пор как она прибыла сюда. Все мое время занимала ты, твоя культура и выборы!..

Ты здесь, Бридь Терри?.. Упасть в огонь! Первый урок физики, который я дал в школе, был о том, как важно держать воздух подальше от огня. Именно воздух питает пожар, Бридь. Это следует усвоить повсеместно… И что же, никто не остался в доме, чтобы перекрыть доступ воздуха, вот оно как, Бридь… В этом случае, думаю, лучше всего было б… Нет, боюсь, в таких случаях наука бессильна, Бридь… О, так, значит, ты ищешь покоя, Бридь?.. Боюсь, что в подобных случаях наука также бессильна… Что такое, Бридь?.. Весь белый свет собрался на ту свадьбу, Бридь!..

– Святая правда, Учитель. Весть белый свет гулял на той свадьбе. Вы можете гордиться женой, Учитель. Там была прорва всего: хлеб, сахар, чай, шесть сортов разного мяса, виски и даже Шон Пейн[73], Учитель. Шон Пейн, Учитель! Когда один из наших, Шемас, напробовался виски и портера, он пошел в гостиную попробовать Шон Пейн. Говорит, точь-в-точь так же здорово, как самогон Эмона с Верхнего Луга. Не беспокойтесь, Учитель. Она устроила щедрую свадьбу. Такую же щедрую, как если б вы сами были живы. Учительша – женщина достойная, Учитель. Она к нам зашла за два дня, чтоб пригласить на свадьбу всех, кто у нас в доме. Я была еще слишком слаба, Учитель. А вот если бы нет, Учитель, то – клянусь Писанием, ни словом не совру – я бы там точно была. “Может, у тебя найдется в запасе кувшин парного молока, Бридь?” – говорит она.