Читать книгу "Монстролог. Дневники смерти (сборник) - Рик Янси"

Снова керосин. Еще спичка. Приятное тепло волной залило мое лицо. На свете нет человека, который не любил бы огонь. Это наша генетическая память: тысячи лет огонь был нашим союзником и другом. Он сделал нас теми, кто мы есть. Неудивительно, что боги наказали Прометея. Овладей огнем, и через несколько тысяч лет шагнешь на Луну.

Я пересек двор по направлению к старым конюшням. Мне нужна была лопата. Не все кости сгорают целиком, кое-что придется закопать. В конюшне сохранилось лишь одно стойло – остальные убрали еще в 1909 году, чтобы освободить место для прогулочного «Лозье»: самой дорогой машины в то время, подаренной Уортропу руководством компании за помощь в разработке дизайна. Шагнув в темное нутро постройки, я услышал тихое блеяние из последнего стойла в дальнем углу. Я заглянул через перегородку. Трое ягнят сгрудились там на соломе. Увидев меня, они, как один, шарахнулись в дальний угол. Черные глазенки на белых мордашках. Тревожное блеяние срывается с черных губ. Ножки нервно переступают по соломе, которая шуршит в сухом воздухе.

Меня это не смутит, мистер Генри. Плохой характер – признак сильной натуры; так всегда говорила моя мать.

Черные глазенки на белых мордашках, нежное блеяние и сухой шорох соломы, похожий на тихий стук костей в оссуарии.

Глава вторая

Ш-ш-шр, ш-ш-шр.

Тварь за толстым стеклом. Тварь в холщовом мешке.

Ш-ш-шр, ш-ш-шр.

Все тела отбрасывают тени, все тени одинаковы: между тварью за стеклом и тварью в мешке нет никакой разницы. Их суть, – то, что они есть, – одна. Всякая жизнь прекрасна; и всякая – чудовищна. В том числе жизнь Лили, чьи глаза, как два горные озера, прозрачны до самого дна, чьи нежные губы полураскрыты.

– Ты – первая и единственная девушка, которую я целовал, – сказал я ей позже в тот вечер.

– Ты лжешь, Уилл Генри, – сказала она. – Ты слишком хорошо целуешься.

– Ложь – худший вид глупости, – произнес я, цитируя Уортропа. – В лаборатории монстролога девушек не часто встретишь.

– Живых-то уж точно.

Я засмеялся.

– Я лучше, чем Сэмюэль?

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. – Ее теплое дыхание коснулось моего лица.

– Ради него или ради самой себя?

Она вскочила так резко, что я даже моргнул. В дверях стоял Уортроп.

– Уилл Генри, – произнес он тихо. – Где револьвер?

– У меня, – ответила Лили, держа его обеими руками.

– Положите его перед собой на пол, очень медленно, и отойдите.

Я встал, одной рукой сжимая горловину мешка, другую опустил в карман. Уортроп помотал головой. Он шагнул в комнату, за ним шел человек, – в шляпе-котелке, нахлобученной на самые глаза в попытке скрыть лицо, изуродованное шрамами и рытвинами оспы. Свободной рукой он махнул в мою сторону, другой приставил к затылку доктора пистолет.

– Давай его сюда, парень, – сказал он с сильным ирландским акцентом.

– Делай, как он говорит, Уилл Генри! – приказал Уортроп отрывисто. – Пусть он возьмет.

Я протянул мешок незнакомцу. Обогнув доктора, он вырвал его у меня из рук. Лили за моей спиной зашипела. Глаза Уортропа пылали от ярости.

– Большое спасибо! – сказал незнакомец, пятясь к двери. – А это вам за труды!

И он выстрелил, попал доктору в ногу, развернулся и побежал. Я обернулся к Лили – та уже подняла с пола револьвер, бросила мне, я перепрыгнул через Уортропа, который, извиваясь на полу, кричал, чтобы я остановился. Я выстрелил как раз в тот миг, когда человек в котелке уже поворачивал за угол, где находился кабинет куратора. Пуля выбила кусок из стены Монстрариума. Я добежал до подножия лестницы; пуля просвистела возле моего уха, попала в ящик. Грохнула, врезавшись в стену, входная дверь; я взлетел по лестнице на первый этаж и промчался через холл так стремительно, что она не успела затвориться, и я заметил угол холщового мешка, выскочил на улицу и увидел того, в шляпе, – он как раз садился на одну лошадь с другим человеком, тоже в котелке, и я снова выстрелил, лошадь рванулась и загремела копытами по граниту под дымчатыми арками фонарей и голыми ветвями деревьев, словно выжженных кислотой на зимнем небе.

Глава третья

Я бросился назад, в Монстрариум. Хотя, если подумать хорошенько, зря спешил.

Уортроп сидел, привалившись спиной к тому ящику, возле которого еще совсем недавно сидел я, а Лили перетягивала ему ногу над раной. Жгутом послужила ее пурпурная лента. Лицо Уортропа, мокрое от пота, омрачилось, едва я появился в дверях.

– Ну? – рявкнул он. – Где он?

– Ушел, – выдохнул я.

На миг мной овладел, совершено иррациональный страх: мне показалось, что он сейчас схватит револьвер и выстрелит мне в лоб. Я прямо видел, как отравленной стрелой пронеслась в его мозгу эта мысль. Но он только поднялся на ноги.

– Что? – начал я, интуитивно отступая назад. – Вы же сами сказали мне отдать его.

– Нет, – отвечал он голосом холодным, точно змея. – Я сказал тебе: «пусть он возьмет», а это совсем другое дело, можно сказать, прямо противоположное.

Уортроп был смертельно бледен и едва держался на ногах. Лили шагнула к нему, предлагая опереться на нее, но он только отмахнулся.

– Это ситуация первого уровня опасности, а вы стали Пандорой нашего времени, мистер Генри.

– Но он же приставил к вашей голове револьвер, – рявкнул я. – Что мне еще было делать?

– Дать ему вышибить мне мозги, но не отдавать Т. Церрехоненсиса, конечно! – заорал он, пораженный моей тупостью. – Моя жизнь ничто…

Я кивал. Я был с ним абсолютно согласен. Тем не менее я все же предложил, чтобы мы со всей возможной поспешностью отправились в госпиталь Бельвью.

– Зачем? – спросил он, бледный как смерть. Он шатался, его ботинок потемнел от крови.

– Затем, чтобы вытащить пулю из вашей ноги…

– Нет, я должен немедленно мчаться к фон Хельрунгу, а ты – поднимать тревогу.

Он шагнул ко мне – точнее, к выходу, который я загораживал. Я не двинулся с места. Он был выше меня примерно на дюйм и смотрел сверху вниз, буравя взглядом, но я не пошевелился.

– Отойди, – сказал он.

– Не отойду, – ответил я.

– Отойдешь, или я пристрелю тебя. Богом клянусь, пристрелю.

– Тогда стреляйте, только смотрите, не промахнитесь, доктор.

– Вы – никудышний охотник. – Лили заговорила, чтобы заполнить паузу, или спасти меня от пули, не знаю. – Я отвезу вас в госпиталь, доктор Уортроп. А Уилл с дядей Абрамом соберут пока поисковую партию, – разумеется, поставив сначала в известность полицию.

Тут мы с Уортропом закричали в один голос:

– Нет! Никакой полиции!