Читать книгу "Весы Лингамены - Роман Орлов"

— Текано хорошо бы отдохнуть до завтра, — сообщил он нам. — Он потратил слишком много сил на беседу, и сегодня я ввёл ему «пружинку» раньше обычного.

Мы поднялись.

— М-387, — сказал я, выходя из комнаты, — передай, пожалуйста, Текано, что мы навестим его завтра в это же время.

— Конечно. До свидания, — проговорил приятный голос, и М-387 три раза мигнул нам зелёной лампочкой на прощанье.

— Какой удивительный юноша! — воскликнул я, когда мы вышли. — Чистый и беспомощный. Как бы ему помочь?

— Я знаю как, — загадочно осветила меня улыбкой Дарима. — Но пока оставлю это при себе, я думаю, скоро у тебя представится возможность всё увидеть самому.

Меж тем на улице уже темнело, мы связались с Креем Зоннером и спросили, где можно остановиться. Общаться уже ни с кем не хотелось, и мы проследовали в указанный нам гостевой дом. Немного молча посидев друг с другом за чаем, мы начали готовиться ко сну.

— Дари, — тихо прошептал я, когда мы выключили свет. — У этого парня гигантский потенциал, надеюсь, нам удастся что-то сделать.

— Да. Просто он потерял себя, и в его богатом чернозёме нерастраченных возможностей так и не проклюнулось рациональное зерно созидания…

Я собрался уж было засыпать и перевернулся на другой бок, но тут в голове моей начали проступать очертания одной мысли. У меня всё не укладывалось в мозгу: такой сознательный, такой решительный, столь многое хотел сделать, но оказался в городе немощных инвалидов, за которыми ухаживают роботы. Наконец, я не выдержал:

— Дари, Дари, — позвал я, — ты не спишь?

— Да нет, мой друг, ещё нет…

— Ты не знаешь, а Пружинная Эпидемия хорошо изучена? — облёк я в слова долго вертевшееся в уме. — Что там по этому поводу говорил Крей?

— Он говорил только, что она неизлечима. Но самое главное сейчас не это. Самое главное, что Текано не болен!

— Как же это?! — я даже подскочил на кровати. — Мы же сами видели…

— Да, Крей говорил, что болезнь прогрызает человека до костей, но хоть я и видела других больных только издали и не могу в точности сравнивать, у меня возникла уверенность, что Текано можно вытащить. У него эта зараза ещё только на начальной стадии — он охотно пускает к себе чужих и рассказывает сокровенное первым встречным. Остальные здесь уже вообще не способны ни на какие контакты. Так что у нас ещё есть шанс помочь ему.

— Расскажи же! — попросил я ещё раз.

— Сейчас пора спать, — Дарима крепко сжала мою ладонь. — Завтра мы обязательно навестим его.

И вот мы снова в знакомой комнате.

— Здравствуйте, Минжур и Дарима! — радостно произнёс Текано и поднялся нам навстречу. А я уж думал, вы больше не заглянете после такого.

— Ну что ты, Текано! — Дарима подошла к мальчику и взяла его за руки.

— Я в прошлый раз слишком много говорил, а вы всё больше молчали… Расскажите мне, пожалуйста, о ваших экспериментах, — попросил вдруг юноша. — Вот если бы я знал о таком Институте как ваш, то, может, тоже выбрал бы себе путь учёного, и кто знает тогда, как бы сложилась моя жизнь.

— Наш институт лишь доказывает наличие причинности, но не разрабатывает и не выкапывает ничего принципиально нового, — объяснил я вкратце. — Да и ведь в прошлый раз ты говорил, что знал семью кармиков и ничего хорошего об этом сказать не можешь.

— Говорил, — согласился Текано. — Но всё это больше от собственного невежества, мне в то время всё это представлялось какими-то древними культами.

— А сейчас? — спросила Дарима.

— Хех, — выдохнул Текано, — поверьте, мне всё ещё много чего интересно, в том числе и это. Но заинтересованность моя длится теперь несколько минут, а затем всё куда-то утекает, растворяется, пропадает… Как мне страстно хочется заинтересоваться, захотеть так, чтобы уже не терять этого желания! Я перестал верить в ад и рай, потому что понял, что нигде не может быть хуже, чем здесь, в этом теле…

— О, малыш! Я могу показать тебе путь, который приведёт тебя к полному освобождению от страданий, — сказала Дарима проникновенно. — Хочешь, я расскажу тебе о нём? Но встанешь ли ты на него, зависит только от тебя самого.

— О, я жажду этого больше всего на свете! — воскликнул Текано и судорожно сжал ладонь Даримы, которая всё ещё держала его руки.

— И я заодно послушаю, — сказал я, — придвигаясь ближе к остальным.

— Примерно 3700 лет назад в одном из древнеиндийских княжеств в роду шакьев жил принц Сиддхартха, который по воле его отца, раджи Шуддходаны, до 29-ти лет не выходил за пределы родного дворца. Так любящий отец хотел оградить будущего короля от всего того, что неизменно делает несчастным любого. Он мечтал уберечь юношу от суровой правды жизни, давая взамен все привилегии царской власти — гарем из пятисот наложниц, любые богатства и развлечения, игры и состязания со сверстниками… Но однажды Сиддхартха, не ведающий о болезнях и смерти, случайно выбрался за пределы отцовского дворца. Там он встретил больного, увидел жалкого нищего, созерцал отсутствующий взгляд погружённого в себя отшельника, и, наконец, нашёл на дороге мёртвого человека. И когда он понял, в каком далёком от реальной жизни коконе находился все эти годы, то бросил беспечную жизнь во дворце и сделался скитальцем-искателем истины…

Долго ещё рассказывала Дарима об учении Дхармы и его основателе, а Текано внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Видно было, что он очень заинтересовался. Никто из нас не обратил внимания, сколько прошло времени с начала рассказа, поэтому мы совсем забыли про то, что может случиться с мальчиком.

— Ой, — вдруг растерянно промолвил он. — Я хочу пойти по его следам, но… темнеет в глазах… я больше не хочу! — при этих словах мальчик отчаянно схватил нас за руки, в глазах его на миг отразилось столько муки, что я невольно дёрнулся.

Но вот тело мальчика обмякло, а руки свесились вниз. И снова заспешил на помощь бессменный М-387 и проделал обычную процедуру. Теперь Текано лежал неподвижно как каменная статуя.

Дарима осторожно выпустила ладонь мальчика. В уголках её расширившихся глаз набухли слезинки. Она поднялась и, отойдя на несколько шагов, стала, скрестив руки на груди.

— Посмотри, только посмотри на него, — запричитала она в слезах. — Он же словно воплощение всех страданий нашего мира. И если все достижения современной цивилизации в итоге ведут к этому, то грош им цена!

Я ещё не успел на это отреагировать, как лицо Даримы вновь изменилось. Было понятно, что сейчас она переживает сильнейший эмоциональный всплеск, и почти физически можно было наблюдать, как засветилось её лицо.

— Namo Ratna Trayaya…18 — царапнули безмолвную поверхность мироздания древние как свет слова.