Читать книгу "Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль"

Со временем в лагере кокцеянцев проявилась тенденция к разделу на противоположные течения. Особый гнев у воэцианцев вызвали последователи Хенрика Гроневегена (1640-92 гг.), с 1679 г. и до самой смерти бывшего проповедником в Энкхёйзене. Сплотившаяся вокруг него группа, известная под названием «зеленые», или «лейденские» кокцеянцы доводила до крайности аллегорический и типологический подход Кокцеюса в своих проповедях, и была особенно восприимчива к картезианским идеям. Кроме того, они были менее взыскательными в отношении одежды и образа жизни, чем другие. Далее, существовали «строгие кокцеянцы», группа, которая принимала теологическую систему взглядов Кокцеюса, но сочетала их с поддержкой «Дальнейшей Реформации» и строгостью в отношении образа жизни. Ее возглавляли Давид Флуд ван Гиффен (16531701 гг.), пользовавшийся благосклонностью Альбертины-Агнессы и фрисландского двора, когда он был проповедником в Снеке в 1680-х гг., а позднее получивший известность в Дордрехте, и Йоханн д'Утрейн (16621722 гг.), уроженец Зеландии, работавший во Франекере, Арнеме и Дордрехте, прежде чем стал проповедником в Амстердаме. Д'Утрейн был одним из вождей кокцеянцев, с которым Вильгельм III и другие видные политические деятели советовались в 1690-х гг. относительно того, как сгладить остроту воэцианско-кокцеянских противоречий в Церкви. Он был сторонником Дальнейшей Реформации, хотя по манере проповедования — чистым кокцеянцем, вовсю уснащавшим свои проповеди аллегориями и иносказаниями.

Решающим фактором в конфликте кокцеянцев и воэцианцев было отношение штатгальтера, Вильгельма III, который на протяжении своего правления придерживался, в целом, провоэцианских симпатий. Несмотря на склонность к веротерпимости, он неизменно проявлял свое предпочтение к воэцианцам, особенно в сфере оказания патронажа. Однако в 1680-х гг. он существенно пересмотрел свою позицию в церковной политике, осознав опасность, заключавшуюся в расширении теологического раскола. Главной заботой штатгальтера было уменьшение масштаба конфликта, что он достаточно убедительно продемонстрировал в начале 1690-х гг., отказавшись поддержать строгий запрет кокцеянства в синодах и консисториях и, вместо этого, совместно с Генеральными Штатами составив в 1694 г. подробный «reglement», который должен был урегулировать назначения на вакантные места проповедников и другие болезненные для обеих сторон вопросы. Это помогло снизить градус напряженности конфликта в Голландии и, в значительной степени, по всей Республике.

ВНУТРЕННЯЯ КОНФЕССИОНАЛИЗАЦИЯ

Трещина между «прецизистами» и либертинцами, разделявшая нидерландскую реформатскую Церковь с 1650-х гг., была частью более общего интеллектуального явления, которое аналогичным образом повлияло на другие Церкви. Валлонская Церковь была придатком официальной Церкви, и городские советы в сфере ее духовной юрисдикции склонялись к поддержке власти церковного Синода и старейшин, как это происходило и с самой официальной Церковью. Валлонская Церковь в Нидерландской Республике старалась держаться в стороне от воэцианско-кокцеянских противоречий, во всяком случае, до начала XVIII в. Для Валлонской Церкви главной проблемой, угрожавшей ее внутреннему единству, был наплыв гугенотов в 1680-х гг., так как гугенотские пасторы, прибывшие в это время в Соединенные Провинции, в теологическом смысле придерживались различных взглядов, и хотя многие из них были ортодоксальными кальвинистами, некоторые были либертинцами, хилиастами и, в некоторых случаях, даже подозревались в социнианстве. Для обеспечения доктринальной чистоты и единства Валлонский Синод, созванный в 1686 г., учредил наблюдательную комиссию, состоявшую из четырех пасторов и четырех профессоров теологии, которая должна была осуществлять цензуру проповедей и публикаций. Синод составил также текст клятвы подчинения официальному вероисповеданию, известную как «Роттердамская декларация», которую к 1689 г. подписали не менее 202 пасторов из числа гугенотских беженцев.

Единственный явный раскол в Валлонской Церкви был вызван делом де Лабади в конце 1660-х гг. Жан де Лабади (1610-74 гг.), бывший иезуит родом из южной Франции, обратившийся в реформатскую веру в Женеве и ставший в 1666 г. проповедником в Мидделбурге, был харизматичной личностью, чьи религиозные воззрения продолжали «лихорадить» Соединенные Провинции на протяжении десятилетий. Его богословским взглядам был присущ мистицизм с уклоном к хилиазму, сочетавшийся с крайним аскетизмом и проповедью к реформе частной и общественной жизни. Недовольный непоследовательным, медленным продвижением Дальнейшей Реформации, и тем, что Валлонский Синод не спешил присоединиться к воэцианцам в осуждении картезианской философии и науки, де Лабади бросил открытый вызов авторитету Валлонского Синода. Его «бунт», коренившийся в непреклонном фундаментализме, привел в 1669 г. к его отлучению от Церкви и отделению его сторонников. Это дело вызвало повсеместную сенсацию, и далеко не только в реформатских кругах. Мистик-спиритуалист из движения «коллегиантов» Петр Серрарий считал его отлучение ярким примером насилия организованных Церквей над совестью личности.

Валлонская Церковь, встревоженная той угрозой, которую представлял лабадизм для ее власти и единства, обратилась за поддержкой к провинциальным ассамблеям. Светские власти, прекрасно знавшие о теологической взаимозависимости Валлонской и официальной Церквей, не замедлили вмешаться. Де Лабади был изгнан из Мидделбурга, а затем из Вера. Молитвенные собрания лабадистов были запрещены в Утрехте уже в мае 1669 г. Гелдерланд последовал примеру Утрехта, приказав провинциальному Hof'у принять все меры предосторожности с целью предотвращения распространения сочинений Лабади в провинции. Прошло немного времени, и лабадистские собрания были запрещены по всей Республике.

Вскоре лабадисты были вынуждены покинуть даже Амстердам. Основная их группа переселилась в Херфорд в Вестфалии, а затем в Альтону, после чего, в конечном счете, осела в 1675 г. во фрисландской деревне Веуверд, на полпути между Снеком и Леуварденом. Локк, посетивший в 1684 г. их общину, насчитывавшую тогда около 100 человек, отметил, что ее члены отличались строгим образом жизни, совместным владением имуществом, «почти полным отсутствием связей с внешним миром» и наконец, своими беседами, в которых «полагали, что в большей степени избавлены от пороков, чем обычные люди, и что никто, кроме них, не попадет на небеса».

Последователи де Лабади были небольшой, но сплоченной и избранной группой, сумевшей вовлечь в свои ряды несколько видных лиц. Среди них была сестра губернатора Суринама, Корнелиса Арсена ван Соммерсдейна, который управлял этим заморским владением в 1683-88 гг. Эта непреклонная дама основала в Суринаме лабадитскую колонию в том же году, в котором Локк побывал в Веуверде. Они поселились на плантации, которую назвали «La Providence» («Провидение»), в 40 милях вверх по течению реки Суринам, за пределами территории, колонизированной нидерландцами. Однако лабадисты так и не сумели обратить в христианство враждебно настроенные соседние индейские племена, и в конечном итоге бросили плантацию и покинули Суринам.

Нетерпимость, проявленная по отношению к де Лабади и его приверженцам, была характерным признаком глубокой обеспокоенности, вызванной, по меньшей мере, отчасти, тем фактом, что его бунт выражал (хотя и в крайней форме) неудовольствие, господствовавшее в кругах ортодоксальных кальвинистов. Его разрыв с Валлонским Синодом проистекал от недовольства компромиссной и умеренной позицией официальной Церкви, которую, в значительной степени, разделяли все последователи Воэция. Особую тревогу у официальных властей вызвало участие в этом деле Анны Марии ван Штурман (1607-1678 гг.), знаменитого воплощения кальвинистской строгости и одной из наиболее известных нидерландских женщин своего века. Она долгое время поддерживала дружеские отношения с де Лабади и открыто присоединилась к его группе в Амстердаме, бросив вызов и официальной Церкви, и магистратам, которые подвергали цензуре лабадизм. Анна Мария (которая в молодости восхищалась Декартом и имела обыкновение читать Писание на древнееврейском) на протяжении нескольких десятилетий была «docta sine exemplo femina» («беспримерно ученой женщиной» (лат.)) реформатского общества, и образцом и светской союзницей Воэция, ван Лодестейна и других вождей Дальнейшей Реформации. Воэций усиленно пытался убедить ее не порывать с Церковью, опасаясь, как бы ее пример не оказался заразительным для остальных. В своем ответе на обращение Утрехтской консистории она наотрез отвергла то, что мирские интересы Церкви как организации должны превалировать над фундаментальными духовными ценностями, презирая церковное осуждение доктринальной чистоты «домашней церкви» в Амстердаме, к которой она принадлежала, как «схизматической», и попытки ее закрыть, в стране, где все разновидности еретических сект пользуются терпимостью. В 1673 г. Анна Мария опубликовала свою автобиографию, «Eucleria» (написанную, что характерно, на латыни, — голландский перевод появился в 1684 г.), где не преминула отметить, что ван Лоденстейн и другие деятели официальной Церкви длительное время разделяли ее недовольство медленным продвижением более обширной и глубокой реформации Церкви и общества.