Читать книгу "Взлет и падение ДОДО - Николь Галланд"

Из дневника Ребекки Ист-Ода

19 мая

Вчера мы привезли к нам всех троих. Я четко дала понять, что это наш дом, а не гостиница для физиков-экспериментаторов и живых ярмарочных экспонатов. (Разумеется, не в таких выражениях. До сих пор не могу прийти в себя по поводу Эржебет.)

Они тут же заспорили, кому где спать. У нас есть гостевая комната с двуспальной кроватью и комната Мэй (с одинарной). Тристан сказал, что ляжет в комнате Мэй, но Эржебет пожелала спать одна. Вот их разговор:

ЭРЖЕБЕТ: Смехотворно, что вы (Тристан/Мел) отказываетесь спать вместе.

МЕЛ: Мы не отказываемся, мы…

ЭРЖЕБЕТ: Ну и отлично. Спите.

МЕЛ: Мы просто не спим.

ЭРЖЕБЕТ: Почему?

МЕЛ: У нас не такие отношения.

ЭРЖЕБЕТ: Почему?

МЕЛ: Просто не такие, и все.

ЭРЖЕБЕТ: Глупейший ответ и отнюдь не довод, чтобы лишить меня отдельной комнаты. Даже в той тюрьме у меня была своя комната для ночного сна.

МЕЛ: Он очень громко храпит, и я не смогу сомкнуть глаз.

ТРИСТАН: Да, я ужасно храплю, женщины меня все время из-за этого бросают.

ЭРЖЕБЕТ: Они бросают вас из-за другого.

МЕЛ: Так что давайте мы с вами ляжем на двуспальной кровати, а Тристан – в отдельной комнате.

ЭРЖЕБЕТ: Не могу поверить в те унижения, которым я подвергаюсь при вашем режиме. Делить не только комнату, но и постель. Последний раз со мной такое было в тысяча девятьсот тридцатых.

ТРИСТАН: Если вы хотите вернуться в Элм-Хаус, то я вас отвезу.

МЕЛ: Давайте вы уже все нах*р успокоитесь.

Тристан отвел Мел в сторонку обсудить наблюдение за Эржебет. Я в качестве хозяйки дома подошла узнать, не нужно ли ей что-нибудь из вещей. Оказалось, что она уехала из дома престарелых с одной-единственной большой сумкой из кожзаменителя, не иначе как украденной из фотоателье. Эржебет вытащила из этой сумки свои пожитки и разложила их на нашем комоде: старые-престарые щетинные щетки для волос, пару платьев и комбинаций, атласный мешочек с косметикой и туалетными принадлежностями, нейлоновые чулки. Плюс какую-то вещь не то из пряжи, не то из веревочек, что-то объемное. Пестрая кошка запрыгнула на комод, оглядела этот предмет, но садиться на него не стала.

Я присмотрелась внимательнее. Вещь была очень старая и ветхая. Центральную артерию составлял толстый шерстяной шнур длиной примерно с мою руку, к которому были привязаны несколько сотен ниточек потоньше, разной длины. На каждой были сотни узлов разной сложности и размеров, где-то чаще, где-то реже. Некоторые нити были нарочно спутаны, некоторые – собраны в пучки толщиной примерно в мой палец наподобие дредов. Все в целом походило на вещь, которую я помнила по своему любимому курсу в колледже, южноамериканской антропологии. Видимо, то, что я приняла за испорченную веревочную швабру, было на самом деле мнемонически-счетным устройством.

– Похоже на андское кипу, – заметила я.

– Ммм, – рассеянно протянула Эржебет. Она сняла туфли и теперь блаженно шевелила пальцами ног. – Мой лучше. – Она согнала кошку с комода. – А у вас что?

– Простите, не поняла?

– Что у вас для… – Она осеклась и растерянно захлопала ресницами. – Не важно. – Голос у нее был сердитый, но лицо скорее грустное. – Я забыла, что магии больше нет, кроме как в ОДЕКе. – Эржебет вгляделась в меня внимательнее. – Так вы не можете колдовать? Совсем?

– Не могу, – ответила я. Голос ровный, лицо непроницаемое.

– Теперь можете. В ОДЕКе.

– Я не умею колдовать, – ответила я, надеясь, что Мел вернется и прервет наш разговор.

– Ах да, – рассеянно проговорила Эржебет и принялась расчесывать волосы. – Конечно, если нельзя колдовать, то никто этому не учит. Интересно, попросит ли меня Тристан Лионс учить ведьм колдовству? Наверное, да.

– Я вроде бы не вызывалась стать ведьмой, – ответила я.

Она на миг замерла со щеткой в руке и заинтересованно глянула на меня.

– Вы и так ведьма.

– Извините. Я не знаю, почему у вас сложилось такое впечатление. Из-за того, что я знаю про кипу? Это никак не связано с магией, я просто…

Эржебет вновь принялась расчесывать волосы.

– Разумеется, вы ведьма, – чуть раздраженно проговорила она. – От вас пахнет как от ведьмы.

– Что? – изумилась я. – Что вы хотите сказать?

Она пожала плечами.

– Как пахнут младенец, старик, влюбленный? Это разные человеческие запахи. От вас пахнет ведьмой. Какое счастье снова расчесывать густые волосы! В молодости этого не ценишь по-настоящему.

– Извините, но я не ведьма. Это просто нелепость.

– Значит, ведьмой была ваша бабка, – спокойно объявила она, кладя щетку на комод. – Кто-то по женской линии. У вас это в крови.

Внезапно я как-то до нелепого сильно разозлилась на Фрэнка.

– Это мой муж подучил вас так сказать?

– Вот еще! Стала бы я что-нибудь говорить по указке вашего мужа.

– Мою прапрабабку повесили в Салеме, но она не была ведьмой.

– Значит, не она, а кто-то еще из ваших прародительниц. – Эржебет открыла атласный мешочек и принялась там что-то высматривать.

– Чепуха, – рассердилась я. – У меня нет такого. – Я ткнула пальцем в похожую на кипу вещь. – Я не колдую, я не ведьма, и если вам кажется, что от меня пахнет, я пойду и побрызгаюсь дезодорантом.

– Вы так себя ведете, будто я вас оскорбила, – с улыбкой проговорила Эржебет, вытаскивая из мешочка флакон настойки ведьмина ореха и ватный диск. – Я сделала вам самый большой комплимент.

– Не по моим меркам, – ответила я.

Выйдя от нее, я отправилась прямиком к Фрэнку, который за всю нашу совместную жизнь так и не усвоил, что салемская охота на ведьм – не повод для шуток. Он заверил, что ничего не говорил Эржебет, и напомнил, что не оставался с ней наедине, а потом – видимо, раз уж я первая затронула эту тему, – повторил свое любимое шутливое предположение, будто Мэри Исти и вправду была ведьмой.

– Теперь, когда выяснилось, что ведьмы существуют на самом деле, неужели тебе не хочется узнать точно? – проговорил он с обычной многозначительной улыбочкой.

Ну разве я могла когда-нибудь сердиться на Фрэнка за его любопытство? Итак. Я отнесла гостям полотенца и стаканы для воды, затем поднялась на чердак, где стоит бабушкин сундук. За четверть века я так его и не открыла, сколько Фрэнк ни уговаривал. Бог весть, что заставило меня открыть его в этот вечер. Родословную свою я знаю и без того, в письменных подтверждениях не нуждалась. Но что-то погнало меня на чердак именно сегодня.

Я дернула за шнурок, включила голую лампочку под потолком, встала на колени перед тяжелым кедровым сундуком, который стоит ровно посередине между трубами центрального отопления, окном и чердачной дверью. Сдула сверху основной слой пыли. Взяла за два ближайших угла и осторожно подняла недовольно скрипнувшую крышку: засов сломался по меньшей мере полвека назад.