Читать книгу "Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима - Нюма Дени Фюстель де Куланж"

Член рода не мог привлекать к суду города другого члена рода, зато мог искать правосудия внутри рода. Действительно, у каждого рода был свой глава, который одновременно был судьей, жрецом и военачальником. Известно, что, когда сабинская семья Клавдиев обосновалась в Риме, три тысячи человек, составлявших эту семью, подчинялись одному руководителю. Позже, когда род Фабиев взял на себя войну с вейянами (вейентинцами), мы узнаем, что этот род имел своего главу, который выступал от имени рода перед сенатом. От лица всего рода консул сказал: «Известно вам, отцы-сенаторы, что война с вейянами требует сторожевого отряда скорей постоянного, чем большого. Пусть же другие войны будут вашей заботой, а вейских врагов предоставьте Фабиям. Мы порукою, что величие римского имени не потерпит ущерба. Эта война будет нашей, как бы войной нашего рода, и мы намерены вести ее на собственный счет, от государства же не потребуется ни воинов, ни денег»[74].

Во время войны он же возглавил свое войско.

В Греции каждый род тоже имел своего руководителя; подтверждением служат древние надписи, из которых мы узнаем, что такой руководитель назывался архонт[75].

И наконец, как в Риме, так и в Греции у каждого рода были собрания; на них принимались законы, которым были обязаны подчиняться все члены рода и с которыми должен был считаться даже город.

Существовала также коллегия децемвиров для раздела земли в римских колониях. Наиболее значительной из коллегий в десять человек были децемвиры, избранные для составления законов.

Такими были обычаи и законы в ту эпоху, когда род был уже ослаблен и почти уничтожен.

Разбор некоторых мнений относительно того, что представляет собой римский род

По этому вопросу, являющемуся предметом ожесточенных споров, было высказано несколько предположений. Одни считали, что основной чертой римского рода является общность имени[76], родственная связь, другие – что слово «род» обозначает некие искусственно созданные отношения.

Некоторые придерживались мнения, что род означал отношения между семьей, действующей как покровитель, и семьями клиентов. Однако ни одно из этих мнений не дает ответов на весь ряд перечисленных нами законов, обычаев и фактов.

Еще одно мнение, более вероятное, что род был политическим объединением нескольких семей, не связанных кровным родством, но между которыми город установил искусственный союз и своего рода религиозные отношения.

Но тут же возникает вопрос: если род всего лишь искусственный союз, то как объяснить тот факт, что все его члены имеют право наследовать друг другу? Почему отдается предпочтение gentilis (членам рода) перед когнатами? Рассматривая закон о праве наследования, мы говорили о том, какую тесную связь установила религия между правом наследования и родством по мужской линии. Так можно ли предположить, что древний закон настолько отошел от этого правила, что предоставил право наследования gentilis, если они были чужими друг другу людьми?

Самой существенной и доказанной особенностью рода является то, что он, как и семья, имеет свой культ. Если мы захотим выяснить, какому богу поклоняется каждый род, то поймем, что это почти во всех случаях обожествляемый предок, а алтарь, на котором приносят жертвы, является могилой этого предка. В Афинах Евмолпиды поклоняются Евмолпу, родоначальнику своего рода; Фиталиды поклоняются герою Фиталу; Бутады поклоняются Буту; Буселиды – Буселу; Лакиады – Лакию; Аминандриды – Кекропсу[77]. В Риме Клавдии почитают своего предка-родоначальника Клауса; Цецилии – Цекулу; Юлии – Иулу.

Можно предположить, что многие из этих родословных были придуманы задним числом, но следует признать, что для подобного подлога не было никаких побудительных причин, если у членов подлинных родов существовал обычай поклоняться общему предку. Ложь всегда стремится подражать истине. Кроме того, совершить подлог было не так-то просто, как это может показаться. Культ не был выставляемой напоказ пустой формальностью. Одно из строжайших правил религии гласило, что человек может почитать и поклоняться как предку только тому, от кого действительно происходит; поклоняться «чужому» было большой нечестивостью. Если члены рода почитали общего предка, то они действительно верили, что произошли от него. Сделать поддельную могилу, установить фиктивные ежегодные поминальные церемонии означало бы привнести обман в то, чем дорожили больше всего, и не принимать религию всерьез. Подобные выдумки были возможны во времена Цезаря, когда древняя домашняя религия утратила свое влияние. Но если вернуться во времена, когда эти верования были в полной силе, то даже невозможно представить, чтобы несколько семей встретились и договорились между собой: «Давайте сделаем вид, что у нас общий предок; соорудим ему могилу; будем приносить поминальные жертвы, и наши потомки будут поклоняться ему во все времена». Подобной мысли не было места там, где она рассматривалась как греховная.

При решении трудных проблем, часто выдвигаемых историей, полезно обращаться к языку, чтобы найти разъяснения по интересующим вопросам. Иногда слово, которым обозначается институт, объясняет суть этого института. Так, слово gens означает то же самое, что слово genus; они настолько тождественны, что мы можем употреблять одно вместо другого, можно говорить и gens Fabia, и genus Fabium; оба соответствуют глаголу gignere – рождать и существительному genitor – родитель. Все эти слова говорят об одном и том же – о происхождении. Греки называли членов рода словом, которое можно перевести как «вскормленные одним молоком». Теперь давайте сравним эти слова со словами, которые мы привыкли переводить словом семья – латинское familia и греческое ойкос. Ни то ни другое не содержит в себе понятия рождения или родства. Истинное значение слова familia – собственность; оно означает поле, дом, деньги, рабов; именно по этой причине Законы Двенадцати таблиц, говоря о наследниках, гласят familian nancitor – пусть возьмет наследство. Что касается слова ойкос, то совершенно ясно, что оно не означает ничего иного, как жилище, или собственность. Тем не менее эти слова – familian и ойкос – мы переводим словом семья. Можно ли допустить, чтобы слова, подлинное значение которых жилище или собственность, использовались для обозначения семьи, а слова, основное значение которых связано с происхождением, рождением, отцовством, не означали никогда ничего иного, кроме искусственного союза? Это, безусловно, шло бы вразрез с логикой, такой ясной и точной, строения древних языков. Вне всякого сомнения, слова gens и ойкос имеют общее происхождение. После изменений, которым подвергся род, об этом могли забыть, но в качестве свидетеля осталось слово.