Читать книгу "Англия времен Ричарда Львиное Сердце. 1189–1199. Королевство без короля - Джон Эплби"

Письмо было отправлено Лоншану для передачи в Англию. Воодушевленный канцлер вновь ощутил силу и увидел себя «Божьей милостью епископом Илийским, и легатом папы, и канцлером короля». Он незамедлительно написал «своему преподобному брату и дорогому другу» епископу Гуго Линкольнскому и приказал созвать всех епископов и передать им приказ папы. Он также велел, чтобы отлучение от церкви принца отложили до мясопустного воскресенья 16 февраля, чтобы дать ему возможность осознать грехи и покаяться. Лоншан также приложил список, составленный папой и дополненный им самим по праву легата, в котором были фамилии тех, кого стоило наказать вместе с Иоанном. Там было имя архиепископа Готье де Кутанса, епископа Винчестера и Ковентри, Жерара де Камвилла, Джона Маршала, Стефана Риделя, канцлера принца, а также имена четырех юстициариев.

Отдельно упоминался епископ Ковентри, опозоривший свой сан словом и делом, давший слово архиепископу Болдуину отказаться от должности шерифа, но не поступивший так, ему вменялась в вину намеренная организация беспорядков в королевстве с целью дестабилизации положения и преступления против короны. С ним строго-настрого запрещалось кому-либо общаться, дабы одна заблудшая овца не испортила все стадо.

Надо заметить, что ни преподобный епископ Гуго, ни остальные епископы не обратили внимания на эти указы и угрозу отлучения, они лишь посмеялись над папой и его легатом.

Гуго де Пюйсе, епископ Дарэма, вел привычный образ жизни, словно и не заметил, что архиепископ отлучил его от церкви, и не сделал попытки покаяться. В день Сретенья, 2 февраля архиепископ Джеффри провозгласил на службе в Йоркском соборе, чтобы услышали и клирики, и прихожане, что не только епископ Гуго отлучен от церкви по причине нежелания признать нового примаса и повиноваться, но та же участь ждет и всех из числа мирян и клириков, кто сядет с ним за один стол, будет есть и пить с ним, давать или получать от него, находиться под одной крышей или иметь любые другие сношения. Несмотря на подобные заявления, епископ Гуго держался стойко и храбро, и даже подал апелляцию папе.

В то время как духовенство развлекало само себя, во Франции происходили важные события. В начале августа прошедшего года король Филипп II оставил войско крестоносцев и отправился домой. Во Францию он прибыл в декабре и сразу начал плести заговор против недавнего союзника Ричарда со всей ненавистью, на которую способен трус, вставший против храброго воина, посмевшего с презрением указать на его трусость. Филипп поклялся Ричарду перед отъездом со Святой земли, что не посягнет на его владения, ведь, пока король в Крестовом походе, его государство находится под охраной Святого престола. Однако, едва вернувшись, он стал строить планы вторжения в Нормандию. От открытого и решительного нападения его удерживали лишь протесты знати, не желавшей запятнать свою честь нарушением данного слова.

Тогда Филипп обратил свое внимание на принца Иоанна, поскольку его неверность королю была всем известна. Он послал Иоанну приглашение посетить его, а в качестве приманки использовал предложение руки своей сестры Адель (Алис Вексенской) и обещал отдать Иоанну все земли Ричарда по ту сторону Ла-Манша. Перспектива стать мужем Адель совсем не привлекала принца, потому что он уже был женат, да и с Адель почти двадцать лет был помолвлен Ричард, наконец все же отказавшийся от невесты; помимо прочего, Адель была любовницей короля Генриха и родила ему сына. Заполучить земли брата, которые к тому же предлагал ему сюзерен, для Иоанна было соблазнительно. Поддавшись искушению, он даже не думал о преданности Ричарду и о том, что Филипп может не сдержать слово.

Новости о ведущихся переговорах и том, что король Франции укрепляет замки вдоль границы с Нормандией, достигли королевы Алиеноры, и она спешно покинула Нормандию и 11 февраля сошла на берег в Портсмуте. Как выяснилось, ее младший сын готовился взойти на корабль в Саутгемптоне, и королева предприняла все усилия, чтобы отговорить его от задуманного. Алиенора организовала четыре заседания совета в Виндзоре, Оксфорде, Лондоне и Винчестере, и с помощью знати и влиятельных баронов ей удалось добиться от сына обещания не покидать Англию, правда лишь под угрозой быть лишенным земель и замков в случае, если он посмеет отправиться на континент. Иоанн утешился тем, что заставил кастеляна Виндзора и Воллингфорда передать ему несколько замков.

Убедившись, что Иоанн отказался от измены короне, Алиенора обратила свое внимание на склоки духовенства. Воспользовавшись случаем, она посетила несколько своих имений в Или, где и узнала от местных жителей о тех страданиях, что им пришлось вынести из-за ссоры их епископа Гийома Лоншана и нового верховного юстициария. Готье де Кутанс конфисковал все доходы, которые приносила епархия, Лоншан в отместку запретил исполнение церковных действий и треб. Не служились мессы, трупы умерших лежали на земле незахороненные, несчастные жители графства страдали, хотя не были повинны в разногласиях между епископом и верховным юстициарием.

Будучи человеком «в высшей степени сострадательным», королева, забыв о личных делах, поспешила в Лондон и отдала приказ Кутансу вернуть доходы епископу Илийскому, находившемуся в тот момент в Нормандии, и снять отлучение от церкви, провозглашенное в Руане. Гийома Лоншана смогли заставить отозвать отлучение от церкви архиепископа Готье и отменить запрет на служение в Или.

Затем Алиенора вызвала в Лондон архиепископа Джеффри и епископа Гуго Дарэмского с целью примирить их. Когда они предстали перед своей королевой, в присутствии главного юстициария и почти всех епископов после середины поста 15 марта, епископ Гуго сделал неожиданное и щедрое предложение принять решения ассамблеи. Архиепископ Джеффри проявил свойственное ему упрямство и заявил, что готов забыть о разногласиях, но лишь после того, как епископ Гуго явится в Йорк, раскается в своих грехах и принесет присягу на верность архиепископу.

Гуго не пожелал принять подобные условия и потребовал, в свою очередь, чтобы архиепископ публично снял с него отлучение от церкви и признал его ошибкой. Джеффри, разумеется, отказался, и ненависть друг к другу вспыхнула с новой силой.

В то время к архиепископу Джеффри относились как к герою, однако охватившее его высокомерие заставило многих от него отвернуться. Он позволил себе дерзкие высказывания в адрес королевы и совета, он также повелел нести перед ним распятие, когда он шел из церкви Темпл – своей резиденции на время пребывания в Лондоне – в Вестминстер. Епископ Ричард Лондонский и другие епископы южных провинций с возмущением заявили, что он не имеет права повелевать нести перед ним крест в Кентербери.

Более того, епископ Ричард обещал оставить от креста архиепископа одни кусочки, если Джеффри не перестанет вести себя неподобающим образом; они давно бы так сделали, не будь он сыном короля Генриха, братом короля Ричарда и вновь избранным архиепископом Йорка. Епископ Ричард также повелел исключить Темпл из перечня мест проведения праздничных и торжественных церемоний, а также запретил звонить в колокола в те дни, когда в церкви находится архиепископ Йоркский. Все это было совсем не похоже на его триумфальное появление в Йорке после событий прошлой осени. Архиепископу также напомнили, что и после отъезда из Лондона он тоже не должен повелевать нести перед собой распятие.