Читать книгу "Ричард Львиное Сердце - Режин Перну"

Эта женщина представляется мне одним из чудес уходящего века, ее века, с большей частью которого совпали ее жизнь и деятельность[1]. Подобно своей излюбленной героине, Орлеанской деве, она отдала себя идее, отдала «без страха и упрека» и сумела претворить идею в реальность. Пытливый исследователь-историк, искусный популяризатор, талантливый писатель, неутомимый организатор, обаятельный человек — все эти качества мадемуазель Режин Перну выявляются для каждого, кто имел счастье быть с нею знакомым и хоть немного прикоснуться к ее трудам и дням.

С детства влюбилась она в далекое прошлое своей родины, влюбилась глубоко и навечно. И невольно думается: нет, не случайно родилась она в Шато-Шиноне, городе, столь многим связанном со средневековой историей Франции. Окончив Университет в Экс-ан-Провансе, а затем знаменитую Школу хартий в Париже — подлинный храм науки, давший миру плеяду прославленных эрудитов, и защитив докторскую диссертацию в Сорбонне, мадемуазель Перну не удовольствовалась этим, но преодолела еще один рубеж — Школу искусств при Лувре, овладев специальностями не только историка и архивиста, но и искусствоведа. Одновременно она с головой ушла в научные изыскания, преподавательскую работу и литературную деятельность. Первые печатные труды Р. Перну появились в 40-е годы, причем многие из них носили полемический характер и отвечали на острые запросы времени.

Двадцатый век — век парадоксов. Именно он породил некую зловещую эпидемию в исторической науке. Здесь, особенно в послевоенный период, бытует своеобразная мания — сокрушать очевидное, ревизовать устоявшееся, рвать традиции, переиначивать прошлое. Один вытаскивает старую историю «Железной маски», перекраивая в ней все на свой лад, другой превращает злодея и убийцу «Синюю бороду» в невинно пострадавшего праведника, третий втаптывает в грязь традиционно любимого французами Генриха IV, четвертый «реабилитирует» мистификатора и шарлатана Калиостро, делая из него великого ученого и пророка. В этом мутном потоке «открытий» особенно не повезло крестьянской дочери Жанне, спасшей Францию от иноземного господства в XV веке. Чего только не вытворяли с ней новоявленные парадоксалисты! Ее превращали в королевскую сестру, «спасали» от костра, выдавали замуж и наделяли детьми, делали стяжательницей и вакханкой, одним словом, всячески опошляли и «дегероизировали», немало не смущаясь тем, что оскорбляют самые святые чувства соотечественников. И весь этот бред — ради чего же? Исключительно в погоне за сенсацией-однодневкой. Ради нее эти «открыватели истин» не жалели ни пыла, ни чернил. Не утруждая себя поисками фактов, под маской «пересмотра» и «срывания покровов с тайны» они городили и городят невероятную чепуху, лишь бы поразить воображение простака и увеличить тираж своих «опусов».

Вот с этими и им подобными лжеисториками всю жизнь боролась новая Орлеанская дева — бесстрашная Режин Перну Боролась сама и помогала бороться другим. Боролась разными способами и прежде всего на основе кропотливейшего изучения фактов, выявляя подлинную историю своей страны и своего народа. Среди обширного списка ее печатных работ, переведенных на различные языки[2], обращает на себя внимание обобщающий труд, вышедший еще в первой половине века, — «Свет средних веков»[3], само заглавие которого говорит о многом: автор как бы противопоставляет свое видение этой далекой эпохи легиону обскурантов, толкующих о «мрачном Средневековье» как о некоем провале в истории человечества. И уже здесь ощущаешь коренную особенность менталитета Р. Перну — ее глубокую и искреннюю религиозность, пронизывающую все ее творчество и весь жизненный путь. О чем бы в дальнейшем ни писала эта замечательная женщина, будь то биографии средневековых монархов и королев, эпопея Абеляра и Элоизы, история Крестовых походов или даже такой далекий от эмоций обобщающий труд, как «История буржуазии во Франции»[4], — всюду особенность эта проходит красной нитью, придавая исключительное внутреннее благородство всем ее произведениям. Главными же среди них, отнюдь не преуменьшая значения всего остального, следует считать «жанниану» Р. Перну — реабилитацию Жанны д'Арк, стойкую защиту ее от всех происков и вывертов лжеисториков и воссоздание истинного образа бесстрашной французской героини. На этой стезе мадемуазель Перну не только морально уничтожила своих противников, всех этих «кошонов», следуя ее ироническому определению[5], но и сумела создать нечто, ярко проявившее ее организаторский талант и оставившее человечеству зримый и ощутимый материальный след в виде Орлеанского центра, который, собственно, нас и сблизил.

Конечно, научные труды Р. Перну я знал и раньше, но встретиться с ней впервые мне довелось только летом 1976 года в Москве. Она приехала к нам с целью выяснить, как поставлено дело изучения и преподавания истории Средних веков в Советском Союзе. Поскольку мадемуазель Перну знала мои работы о Средневековье и они были близки ей по тематике, она захотела встретиться со мной. Встречу организовал журнал «Советская женщина». На ней присутствовали кинорежиссер Глеб Панфилов, создатель фильма «Начало», и актриса Инна Чурикова, героиня которой исполняла роль Жанны д'Арк в этом фильме. Нас встретила маленькая хрупкая женщина с коротко подстриженными седыми волосами и проницательным приветливым взглядом. Ее сопровождала молодая девушка-секретарь. Мы как могли старались удовлетворить любопытство нашей гостьи, записывавшей наши слова на портативный диктофон. Помню один забавный эпизод. В стопке моих трудов, которые я преподнес француженке, оказалась и «Жанна д'Арк» на татарском языке. Удивление мадемуазель Перну было беспредельно. «Тартар! — воскликнула она. — Чингисхан!..» Мы все рассмеялись. Впрочем, причину и смысл этого восклицания я понял позднее…

Два года спустя последовало приглашение на международный коллоквиум, организованный Центром Жанны д'Арк.

На аэродроме «Шарль де Голль» — и это было очень трогательно — меня встретила сама мадемуазель. После обязательного «дежане» в маленьком парижском ресторане и чашки кофе в ее уютной гостиной на улице Русселе белый «вуатюр» мадемуазель за час с небольшим доставил нас в Орлеан.