Читать книгу "Китти. Следуй за сердцем - Елена Заремба"

– А ты откуда это знаешь? – вдруг опомнилась я. – Неужели сделал выводы из моих рассказов? Или… или ходили слухи?

– Да какие там слухи, – поморщился рыжик. – Он был нашим пациентом. – И, видя мое удивление, пояснил: – Несколько лет назад он попал к нам в клинику с острой депрессией. Даже питаться самостоятельно не мог, мы кормили его через трубку. Я тогда впервые проходил практику, и меня прикрепили к его психиатру в качестве секретаря: тот буквально по капле доставал из него правду – он даже себе не мог признаться в своих страхах. Через пару месяцев наконец выяснилось, что его терзает чувство вины перед тобой, перед женой, перед тестем – перед всеми, а еще глубокое отвращение к себе и страх перед будущим. Он не то чтобы уж совсем законченный подлец, просто жуткий трус. – Каспер покачал головой. – Однако со временем он поправился. Путь в большой бизнес для него уже, конечно, был закрыт, но ему посчастливилось, что жена, хоть и глупая, и взбалмошная, и нелюбимая, тем не менее все еще была к нему привязана и обладала огромным независимым состоянием. Ради него она охотно бросила все прелести Парижа, купила домик в глубинке и, по слухам, родила ему двойню. Он даже прислал на прошлое Рождество открытку с благодарностями…

– А я вот открытку с извинениями так и не получила, – желчно проворчала я.

– Почему ты так решила? Он мне как-то говорил, что присылал тебе письмо, в котором просил прощения, но оно вернулось обратно. Ты же сбежала в Брюгге, никому ничего не сообщив.

– Ах да! – воскликнула я. – Действительно… Так что же, он, наверное, по-прежнему страдает от чувства вины…

– Ты его жалеешь? – возмутился Каспер. – Да что с тобой такое? Ты сначала чуть не умерла, потом столько лет избегала людей из-за его трусости, а теперь ты его жалеешь? Зачем его жалеть, удачливого засранца: живет в собственном доме в прекрасном городке, жена с него пылинки сдувает и растит прелестных близнецов!

– Ты ему завидуешь, что ли? – внезапно осознала я.

Каспер дернулся, как от пощечины, но тут же взял себя в руки и с печалью признался:

– В некотором смысле, пожалуй…

– Да ты ведь сам не вполне в своем уме, господин доктор! – расхохоталась я. – Это же надо: завидовать хроническому неудачнику, которого сам же вытаскивал из депрессии и кормил через трубку! Куда катится мир? – Я патетически воздела руки к небу, точнее, к крыше машины. – Если психиатры – и те больны!

– А здоровых не бывает, Кэтрин, – сразу успокоился доктор и усмехнулся, посмотрев мне прямо в глаза, – бывают выздоравливающие.

Выздоравливающие

Здоровых не бывает, бывают выздоравливающие. И это, знаете ли, внушает огромную надежду. Пусть сейчас я еще не готова так смело смотреть в будущее, как Каспер, но я ведь только выздоравливаю!

Я летела в самолете из Берлина в Брюссель, смотрела в окошко и думала о том, что будет дальше. На коленях у меня лежал ежедневник, точно такой же, как у рыжика, он даже нарисовал там для меня пару рисунков. А в ежедневнике были планы, которые немного меня пугали, но я боролась с этим чувством. Каспер советовал писать в блокноте все, что в голову взбредет, не раздумывая, насколько это вообще осуществимо. А если я опять почувствую приступ паники, то, по совету моего психиатра, мне следовало немедленно закрыть блокнот и засунуть его на самое дно коробки с носками.

На данный момент в моих планах числился только Каспер и немного Мороцкие. Но, пока я сидела в самолете, с головой закутавшись в плед, чем очень веселила соседей, я начала придумывать новые, так что, когда я приеду домой, мне наверняка понадобится коробка.

Первые планы были занесены в ежедневник лично Каспером. На выходных он занят в клинике, но чуть позже приедет в Брюгге, и мы будем отмечать свой персональный запоздалый Новый год у Мороцких. Карл обещал мне привезти новую партию книг из соседнего городка, а Карина уговорила составить ей компанию в конной прогулке.

После Нового года я наметила себе поговорить с Карлом насчет раскрутки нашего магазина, а на Пасху решила, хоть ни с кем еще и не делилась этой мыслью, устроить в магазине распродажу и самолично напечь для посетителей куличей. Ну, может, не совсем самолично, мне определенно понадобится помощь Оливии, но она мне не откажет, я в этом убеждена.

Планировать что-то конкретное касательно отношений с Каспером я еще пока не готова, но мне оказалось вполне по силам запланировать эти размышления на конец весны, когда у него начнутся экзамены, а у меня отпуск. Я сниму небольшой домик, крашеную деревянную скорлупку в маленьком городке у моря, притворюсь иностранкой и буду объясняться с местным населением исключительно знаками. Буду бродить вечерами по берегу в своих резиновых сапогах и любимом растянутом свитере, загадочно смотреть вдаль, и вот тогда я обязательно подумаю, что дальше делать с Каспером.

Конечно, я хочу с ним встречаться, хочу и буду. И, конечно, мне не хотелось бы, чтобы он оказался случайным персонажем в моей жизни. Но я все еще боюсь, что если распланирую свою жизнь до мелочей, то все обязательно пойдет наперекосяк. Я буду присматриваться, прислушиваться к ощущениям. Постепенно. В конце концов, пусть Каспер думает, что делать дальше!

Пока что я просто собираюсь научиться жить. Не прошлым, не будущим, а здесь и сейчас. У меня есть любимая работа, любимый город и любимые люди. У меня есть Карл и Карина, которые всегда готовы согреть меня своим теплом, щедро отсыпать заботы и внимания. У меня есть Оливия, с которой всегда можно пошушукаться и напечь печенья. И у меня есть Каспер, с которым… с которым еще не до конца все ясно, но ужасно интересно.

Меня окружает удивительный мир. В нем происходит много разных событий, встречаются не только радуги и бабочки, и это порядком пугает. Но так же как и в случае со Стивеном, одно плохое событие может привести меня к множеству хороших. Так что не стоит забегать вперед и смотреть, чем же закончится книга, я и так это со временем узнаю, если буду прочитывать страницу за страницей.

И это счастье.

Часть II

Груши

Мы сидели под старой узловатой грушей в саду у Карла. Точнее, я сидела, а Каспер лежал на клетчатой подстилке. Когда-то между этой грушей и яблоней-папировкой был натянут дедушкин гамак, и это место неизменно напоминало мне обо всем: о дедушке, его старой обкусанной трубке, альбомах и картах, долгих посиделках, о моих с ним вечных спорах насчет вреда курения, о добродушном и терпеливом нраве дяди, а еще о моей первой встрече с Брюгге и связывающей меня с этим городом неимоверной взаимной любви.

Когда-то сад принадлежал моему дяде Стефану, и именно из-за этого гамака началась наша дружба с Карлом. А вот теперь мы с его двоюродным племянником пришли в этот райский уголок, чтоб насладиться миндальным печеньем и ясным осенним полуднем.

Денек выдался чудесный: легкий, пахнущий спелым виноградом ветерок ласково колыхал слегка шуршащую листву, в воздухе разлился медово-золотистый солнечный свет, какой бывает только в сентябре и только после обеда. Немного мешали осы, но мы с Каспером собрали паданки, тут и там валяющиеся в густой траве, и осы, недовольно жужжа, переместились на другой конец сада к большой луже у садового шланга.