Читать книгу "Лето без тебя - не лето - Дженни Хан"

– Прости, – захныкала я.

Джереми ползал по полу, вытирая лужи. Он поднял голову, виноградный сок капал у него со лба.

– Ты не виновата.

– Нет, виновата, – возразила я, не переставая оттирать портфель. Моя футболка стала коричневой в том месте, которым я усиленно стирала пятна.

– Ну, может, и да, – согласился Джереми. Он протянул ко мне руку, провел пальцем по щеке и слизал с него сахар. – Зато вкусно получилось.

Когда все остальные вернулись домой, мы, хихикая, возили бумажные полотенца ногами по полу. Они вошли на кухню с длинными бумажными пакетами, в которых обычно продают лобстеров, а Стивен и Конрад держали в руках по рожку с мороженым.

– Какого дьявола?.. – остолбенел мистер Фишер.

Джереми быстро выпрямился.

– Мы тут просто…

Я трясущейся рукой подала мистеру Фишеру его портфель.

– Простите, – прошептала я. – Это случайно получилось.

Он взял портфель и взглянул на испачканную кожу.

– Почему вы взяли блендер? – обращаясь к Джереми, грозно спросил он. Шея у него покраснела. – Вы же знаете, что нельзя брать мой блендер.

Джереми кивнул.

– Прости.

– Это я виновата, – проговорила я тихим голосом.

– Ох, Белли, – взглянула на меня мама, качая головой. Она опустилась на колени и подобрала вымокшие полотенца. Сюзанна ушла за половой тряпкой.

Мистер Фишер шумно выдохнул.

– Почему вы никогда не слушаете, что я говорю? Господи боже! Запрещал я вам трогать блендер или нет?

Джереми прикусил губу, и по тому, как у него подрагивал подбородок, было видно, что он вот-вот расплачется.

– Отвечай, когда тебя спрашивают!

В кухню с тряпкой и ведром вошла Сюзанна.

– Адам, они же не специально. Оставь его в покое.

Она обхватила Джереми руками.

– Сюз, если ты и дальше будешь ему потакать, он никогда ничему не научится. Так и останется маменькиным сынком, – возмутился мистер Фишер. – Джер, запрещал я вам трогать блендер или нет?!

Глаза Джереми наполнились слезами, и он быстро-быстро заморгал, но несколько слезинок все же пролилось. А затем еще несколько. Какой кошмар! Мне стало жутко неловко за Джереми и вместе с тем плохо от того, что я так его подставила. Но я была рада, что ругают не меня, и не я плачу на глазах у всех.

– Но, пап, ты никогда не запрещал, – вдруг вмешался Конрад. На щеке у него темнело пятно от шоколадного мороженого.

Мистер Фишер развернулся к старшему сыну.

– Что?

– Ты никогда не запрещал. Мы знали, что его нельзя трогать, но, если разобраться, ты нам никогда не запрещал, – спокойно сказал Конрад, хотя вид у него был испуганный.

Мистер Фишер замотал головой и снова повернулся к Джереми.

– Марш умываться! – резко бросил он. Он явно смутился.

Сюзанна яростно взглянула на мужа и увела Джереми в ванную. Мама протирала столешницы, она напрягла спину и расправила плечи.

– Стивен, отведи сестру в ванную! – произнесла она не терпящим возражений голосом, и Стивен схватил меня за руку и потащил вверх по лестнице.

– Как думаешь, я сильно влипла? – спросила я брата.

Он бесцеремонно вытер мне щеки влажным комком туалетной бумаги.

– Да, но не так сильно, как мистер Фишер. Мама ему тот еще втык даст.

– А что это значит?

Стивен пожал плечами.

– Да так, слышал однажды. Значит, это он влип.

Отмыв мое лицо, мы прокрались в прихожую. Мама ругалась с мистером Фишером.

– У тебя, Адам, задница вместо головы! – рявкнула наша мама, и мы со Стивеном уставились друг на друга круглыми глазами.

Я хотела воскликнуть, но Стивен зажал мне рот ладонью и потащил наверх, в комнату мальчишек. Он закрыл за нами дверь, глаза его блестели от возбуждения. Мама обзывала мистера Фишера.

– Мама сказала, что у него задница вместо головы, – объявила я. Я понятия не имела, как такое может быть, но звучало забавно. Я представила на шее мистера Фишера огромную глазастую задницу. И хихикнула.

До чего же это все нас будоражило и пугало. Ни одного из нас никогда по-настоящему не ругали в летнем доме. Ну разве что самую малость. Здесь у нас, по большому счету, была зона всепрощения.

В Казенсе мамы относились к правилам снисходительно. Если дома Стивена ждала колоссальная взбучка, посмей он перечить, здесь наша мама, казалось, этого почти не замечала. А все, возможно, оттого, что в Казенсе мы, дети, переставали быть центром вселенной. У мамы появлялись другие дела: она сажала цветы в горшках и ездила с Сюзанной в картинные галереи, рисовала и читала книги. Ей было некогда сердиться или раздражаться. Мы уже не занимали все ее внимание.

Я считала, что это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что нам многое сходило с рук. Если мы гуляли на пляже после отбоя и съедали вдвое больше десерта, никого это особо не волновало. Плохо, потому что у меня возникало смутное ощущение, что здесь мы со Стивеном не так уж важны, что здесь нашу маму занимают другие мысли: воспоминания, к которым мы не имеем отношения, жизнь до того, как появились мы. А еще ее тайная внутренняя жизнь, где нас со Стивеном вообще не существует. Так же, как, уезжая куда-то без нас, она – я знаю – по нам не скучает и почти о нас не думает.

Мне страшно это не нравилось, но такова правда. У наших матерей была другая, отдельная от нас жизнь. Пожалуй, и у нас, детей, тоже.

Глава 25

Когда Джереми с Конрадом показались в конце пляжа, неся доски под мышками, у меня мелькнула безумная мысль, что надо их как-то предупредить. Свистнуть или вроде того. Но свистеть я не умею, да и поздно уже.

Ребята сложили доски у дома, поднялись по ступенькам и только тогда заметили нас. Конрад напрягся всем телом, а Джереми отчетливо выругался себе под нос.

– Привет, пап, – поздоровался он затем во весь голос. Конрад протиснулся мимо нас сразу в дом.

Мистер Фишер пошел за ним, мы с Джереми переглянулись. Он наклонился ко мне и сказал:

– Может, развернешь машину, а я сбегаю за шмотками, и двинем отсюда, пока не поздно?

Я прыснула, но тут же прикрыла рот рукой. Вряд ли мистер Фишер оценит мой смех, когда тут такое серьезное дело. Я встала, потуже затянула вокруг себя полотенце, и мы тоже вошли внутрь.

Конрад и мистер Фишер стояли на кухне. Конрад, не глядя на отца, открывал банку пива.

– Какого дьявола вы, дети, пытаетесь этим добиться? – спросил мистер Фишер. Его голос неестественно гулко разнесся по всему дому. Мистер Фишер окинул взглядом кухню и гостиную.