Читать книгу "Даша из морской пехоты - Игорь Срибный"

Дарья вдруг дернулась во сне и рывком села на раскладушке, оглядываясь совершенно безумными глазами…

– Даша, Даша! – позвал ее Андрей. – Я здесь, успокойся.

Дарья посмотрела в его сторону, явно не узнавая…

– О господи, Андрей! – наконец произнесла она и расплакалась. – Какой ужасный сон мне приснился… За мной гонятся парашютисты, я что есть сил убегаю от них. Ноги у меня как свинцовые, я бегу еле-еле, а надо быстрее – они вот-вот догонят меня. Я карабкаюсь на дерево, срываюсь, падаю на землю. Они уже рядом, я вижу их лица, налитые кровью глаза. Каким-то образом я влезаю обратно на дерево. Я карабкаюсь по какой-то ветке, все выше, все дальше от ствола, падаю на землю и снова бегу изо всех сил. Передо мной стена. Взбираюсь по ней, а немцы хватают меня за ноги. Из пальцев сочится кровь. Я цепляюсь за щели в кирпичах, чтобы попасть на крышу, ногтей уже нет, их сорвало, когда меня дергали за ноги. Я снова бегу, попадаю в какой-то дом. Мечусь по чердакам, подвалам… Меня догоняют. Один из парашютистов приближается ко мне, протягивает руку, я сдергиваю флотский ремень и бляхой замахиваюсь, чтобы стукнуть его по голове… И в это мгновение я проснулась…

Она вдруг с испугом во взоре поднесла свои руки к глазам… И стала осматривать ногти…

– Да нет, все ногти целы! – произнесла девушка и… снова разрыдалась.

– Дашуня, иди ко мне! – позвал ее Андрей.

Он не знал, как утешить девушку, какие слова ей сказать. Он просто хотел обнять ее здоровой рукой, прикоснуться губами к ее щеке…

Дарья села на табурет, и Андрей медленно и несмело обнял ее одной рукой. Даша, всхлипывая, перевела на него взгляд, полный любви. Ее губы были полуоткрыты и едва заметно подрагивали. Андрей вдруг ощутил легкий трепет в желудке и услышал странный барабанный бой в ушах. Это бешено колотилось его сердце. Стыдливо и очень медленно их губы сблизились, и оба закрыли глаза. Андрею почудилось, будто внутренний голос прошептал ему: «Теперь или никогда». Он предпочел выбрать «теперь» и позволил своим губам неумело приласкать рот девушки. Следующие десять секунд длились десять лет…

Дарья вдруг оторвалась от него и отпрянула, закрыв лицо руками.

– Что мы делаем, Андрюша?! – прошептала она сквозь пальцы. – Что мы делаем?! Ведь война!

И снова припала к его губам…

Глава 24

Середина января 1942 года выдалась морозной. Боевые действия с обеих сторон практически прекратились.

Сауле не выходила на «охоту», изнывая от безделья. Она попыталась договориться о ночном визите с командиром, но после ночи, проведенной с нею, гауптман Хольт по какой-то причине стал избегать общения, а при случайных встречах обращался сухо-официально. Она не могла уразуметь, что ее царапание ногтями, укусы за губы и уши, которые стоически переносил покойный Брюно, могли не понравиться другому мужчине…

Она сидела в столовой и вместо завтрака хлебала остывший эрзац-кофе, когда из ночных секретов возвратились пулеметчики. Они ввалились в столовую шумной гурьбой, наперебой обсуждая новость: русские «дураки» в мороз купаются в проруби… Причем к полынье, вырубленной в форме креста, стоит очередь!

Это озадачило Сауле, и она решила посмотреть на «чудо». В ее голове не укладывалось, как можно купаться в ледяной воде в лютый мороз.

Между позициями роты Хольта и позициями соседней роты был узкий клочок не занятой войсками территории, туда она и отправилась. Прошагав около пятисот метров, Сауле издалека услышала шум, какой можно услышать, находясь около плавательного бассейна. Она нашла заросший сухим кустарником холм и пробралась на вершину. Сауле осторожно подползла к просвету между двумя кустами, и перед нею открылась поразительная картина. Невидимый с немецких позиций небольшой залив у речного берега был полон русских бойцов, которые плескались и плавали в большой проруби, вырубленной во льду. Они явно получали от этого удовольствие… Странно, но их никто не прикрывал и никто не стоял в карауле.

Сауле расчехлила винтовку и посмотрела в прицел. Дальномер показывал расстояние до купальщиков около 600 метров. Погода была безветренной, и воздух сухим – вполне приличные условия для выстрела. Ее почему-то охватила завистливая ярость при виде беззаботности русских, смешавшаяся с личными амбициями – непросто поразить врага с такого расстояния. Она выбрала цель. На противоположном берегу невдалеке от воды несколько русских раздевались догола, готовясь нырнуть в прорубь. Ее жертвой должен был стать крепко сложенный моряк с синими татуировками на плечах.

Сауле прицелилась чуть повыше головы своей жертвы. Сделав несколько медленных и ровных вдохов и выдохов и задержав дыхание, она нажала на спусковой крючок.

Грохот выстрела разорвал тишину. Мгновенно вернув винтовку на огневую позицию после отдачи, Сауле за долю секунды снова поймала свою цель в оптический прицел и увидела пулевую дыру над пупком русского. Тот вдруг согнулся пополам, и до Сауле долетел его крик, вызванный непереносимой болью, и полные паники голоса товарищей моряка. Смертельно раненный боец упал на колени и ткнулся головой в снег, и из его спины потоком хлынула кровь. Русские стали опрометью выскакивать из проруби…

Сауле перевела прицел выше, на позиции русских, возвышавшиеся над берегом. И через несколько секунд услышала свист выпускаемых из минометов мин, которые взорвались на немецком берегу значительно дальше ее укрытия. Нужно было немедленно уносить ноги… Сауле, извиваясь ужом, сползла с холма и устремилась обратно к своим траншеям, защищенным холмом.

В траншее ее уже ожидал гауптман Хольт. Он услышал одиночный винтовочный выстрел, разорвавший тишину, и сразу понял, что произошло.

– Черт побери, я ведь не давал вам разрешения выходить на работу, господин унтер-офицер! – его голос был полон злобы. – Разве это было так уж необходимо – убивать русского в их праздник Крещения?! Наш уют кончился, теперь иваны по вашей милости устроят нам ад! Госпожа Убийца сделала свой выстрел, чтобы разрушить нашу идиллию…

Он не успел договорить, как первые пулеметные очереди обрушились на позиции роты. За ними последовал мощный минометный удар, накрывший постройки винсовхоза, в которых находился штаб и спальные помещения. Затем мины стали падать в траншеи.

Сауле сидела на корточках у стенки окопа и тихо подвывала от ужаса…

Русские достойно отомстили за смерть своего товарища: после обстрела из траншей вынесли тела троих убитых и шестнадцати раненых…

Сауле заперлась в своей комнате и двое суток не выходила из нее, пока ее не стал донимать голод. Что-то надломилось в ней после этого случая. Но… Она еще больше ожесточилась и озлобилась… Теперь уже на весь окружающий мир.

Через две недели по окопам поползли слухи о том, что скоро на передовую для поднятия боевого духа и психологической разгрузки солдат перебросят бордель вермахта.

Война сузила солдатскую жизнь до самых неотъемлемых вещей: выживания и жадного глотанья пищи. О женщинах в окопах почти не думали, ибо близость с женским полом была возможна только в двух случаях: если войска не вели боевых действий и вступали в близкий контакт с местным населением, насилуя женщин, либо если в часть направляли бордель.