Читать книгу "Право выжившего - Сергей Зверев"

– Помощь твоя требуется, – сказал Мартынов. – Не откажешь?

– Как можно, – наигранно бодро отозвался Башка.

– Надобно одного человечка найти.

– Все кого-то ищут.

– Кто «все»?

– Да так, к делу не относится. Кого искать? – спросил Башка, поднимаясь с кровати. Он плеснул себе в стакан воды из литровой банки с этикеткой «маринованные огурцы» и начал жадно глотать.

– Соседей твоих, – Мартынов положил на стол две фотографии. – Всеволода Гарбузова и Марата Гулиева.

Башка поперхнулся и судорожно закашлялся. Откашлявшись, вытерев рукавом лицо и пряча глаза, он покачал головой:

– Я их плохо знаю. Где искать? Я человек старый, больной, всеми позабытый-позаброшенный.

– Не прибедняйся, Башка, а то у меня сейчас слезы на глаза навернутся, – усмехнулся Мартынов.

– Не, тут глухо. Хотя, конечно, можно попытаться, но я не гарантирую, потому что… – начал вяло тянуть волынку карманник, и стало понятно, что искать никого он не намерен.

– Значит, считай, что тебе не повезло, – негромко произнес Косарев.

– Это почему? – насторожился Башка, подумав, что этот человек ему не нравится. Похоже, он относится к худшей категории легавых – угрюмым фанатам. Такие, чтобы раскрутить дело и запихнуть какого-нибудь беднягу-урку за решетку, готовы земной шар перевернуть вверх тормашками даже без рычага и точки опоры.

– Потому что я человек трепливый, – Косарев вытащил сигарету, подошел к окну, распахнул форточку, чтобы проветрить комнату, и затянулся. – Могу невзначай проболтаться кому-нибудь о твоих подвигах на благо правосудия.

– Андреич, что он говорит? Это же западло! Мы же всегда с тобой по-человечески.

– Мне очень жаль. Я к тебе со всей душой, – развел руками Мартынов и, придвинувшись к Башке, прошептал: – Мой друг – человек иной породы. Его урки Душманом прозвали. Зверь.

– О, бог ты мой, – простонал Башка. – Хорошо, черт с вами. Буду работать, ничего не поделаешь.

Тут Косарев оторвался от окна, подошел к Башке и, смотря на него сверху вниз, приподнял двумя пальцами его подбородок.

– Слышь, Башка, не валяй дурака. Я вижу, что ты крутишь.

Башка отпрянул, прикусил губу и вздохнул.

– Ну ладно, знаю я, где они. Случайно узнал. На даче в Каменке. У одной девицы, – он назвал адрес.

– Поехали туда, Серег, – сказал Мартынов, поднимаясь.

У двери Косарев резко обернулся:

– Слушай, Володя, он же говорит не все. Башка, откуда ты все это знаешь?

– Ребята по случаю сказали.

– Не свисти.

– Ну хорошо, хорошо… Двое тут ими интересовались. Какой-то долг хотят истребовать. Я им Севу и нашел.

– Кто они?

– Матрос… Ну, Дугин. И Киборг – фамилию его я не знаю. Они вроде бы на Гвоздя работают. Ну, на Гвоздева. Уж его-то каждый пес знает.

– Ты им этот адрес отдал? – обеспокоенно спросил Мартынов.

– Да, они за десять минут до вас отбыли туда. На белой «волжанке».

– Черт возьми, у них полчаса форы!..

Глава 28

В убежище

Дача у Люськиных родителей была не очень шикарная, но все-таки дача, а не какой-нибудь щитовой домишко, которых полно понастроили в разных садово-огородных товариществах.

Трехкомнатный, с застекленной верандой дом возвышался посреди участка в восемь соток, некогда считавшегося пределом мечтаний советского человека. Когда-то здесь была ведомственная вотчина электролампового завода, участки выделялись через местком, вокруг их распределения кипели шекспировские страсти и плелись изощренные интриги. Сегодня это место из-за близости города и обилия вокруг лесов, озер и живописных мест стало лакомым кусочком – сюда потянулись новые русские. Четыре участка напротив Люськиной дачи скупил владелец сети магазинов бытовой техники и стройматериалов. Их расчистили от еще крепких, но никак не соответствовавших запросам нового хозяина домов и сараев. Что здесь будет – можно только гадать. Сначала территорию оградили высоким забором.

Потом там работал экскаватор, копая котлован. Затем активность строителей упала до нуля – поговаривали, на торгового магната ополчилась налоговая полиция. Но ходили и не менее авторитетные сплетни, что торгаш и полицейские достигнут консенсуса, строительство возобновится и вскоре тут будет возведено нечто такое, чему суждено поразить воображение всех городских дельцов. Правда, это будет нелегко – поскольку выделиться среди городской знати сложно. Это было видно и по этому поселку, и по другим. Вон хозяин ресторана «Арык» умудрился даже сарай сделать из кирпича, с башенкой и бойницей, а шпиль его дома возвышался над окружающими домами, подобно готическому собору.

Слева от Люськиной дачи находился заросший участок с покосившимся крохотным домиком с заколоченными ставнями. Кому он принадлежал, куда делись его хозяева – Сева и Гулиев не знали и знать не хотели. И вообще им меньше всего хотелось лишний раз показываться на глаза людям. Но люди сами двинули к ним. Первым заявился суровый бородатый полупьяный тип, отрекомендовавшийся заместителем председателя кооператива, и спросил, что они тут делают.

Гулиев протянул написанную Люськой бумагу, а потом предложил немножко отметить новоселье. Расставались с зампредседателя они лучшими друзьями. Тот обещал заглянуть еще. Чуть позже заявился молодой хмурый парень и заявил:

– Я соседний участок охраняю. Там стройматериалы. Не дай бог что сопрете.

– О чем ты, родимый? – слезливо и пьяно воскликнул Гулиев. – Садись с нами, пить будем.

– Я на службе, – угрюмо ответил сторож, но по тому, как загорелись его глаза, было видно, что выпить ему хочется. И что выпить он вовсе не дурак. Наконец, он опустошил пару стаканов и под дружественные похлопывания со стороны Мухтара по плечам и спине ушел вполне довольный и жизнью, и новыми соседями.

– Нормальные мужики тут живут, – говорил вечером Гулиев. – Наш народ.

– А заложат? – нахмурился Сева.

– Не нервируй меня, – отмахнулся Гулиев, повалился на кровать и тут же захрапел.

Просиживать день и ночь напролет безвылазно на даче и бояться лишний раз высунуть нос – это была пытка скукой и неопределенностью. Из развлечений имелись лишь радио да кипа старых газет и журналов. Но Сева меньше всего думал о развлечениях. Он никак не мог окончательно освободиться от оцепенения и страха. Сегодняшнее существование, вдали от всех, вполне устраивало его. Ему казалось, что он может прожить так всю жизнь. Лишь бы забыть об убийстве, о пропасти, разверзшейся у него под ногами.

Гулиев же вскоре вошел в привычную колею. Ему это оказалось совсем нетрудно. По соседству с дачным товариществом раскинулся поселок Новооктябрьский. В старорежимные времена он именовался селом Могильным. А в перестройку его переименовать обратно забыли. До сих пор жителей именовали могильщиками. В Новооктябрьском-Могильном Гулиев отыскал бабку-самогонщицу, у которой купил две бутылки с огненной водой – все дешевле, чем затовариваться в магазинах. Да и водке Гулиев по каким-то своим извращенным вкусам предпочитал чистый самогон. На три дня хватило, но потом снова начала мучить жажда.