Читать книгу "Богатырь - Александр Мазин"

– Надо придумать, чтоб ушла, – мгновенно сообразил Илья. – Это что ж получается, Свардиг на дороге озоровал?

– Во всяком случае связь меж ним и дорожными татями поискать стоит, – сказал Духарев.

– Ага, – согласился Илья. – А смотри, бать, как я могу!

Он трижды перехватился по веревке, зацепился за потолочную балку и принялся подтягиваться на одной руке. Раз двадцать подтянулся, потом сменил руку – и еще двадцать раз.

– А теперь – вот так! Лиска, за плечи меня возьми!

И подтянулся еще раз, прижавшись затылком и шеей к балке, уже двумя руками, но зато с повисшей на нем девушкой.

Духарев только головой покачал. Когда Сергей Иванович говорил, что руки Ильи должны стать крепче ног, то не особо верил, что парень вообще выйдет на серьезный результат. Тем более за такое короткое время. А Илья… Нет слов.

– Что не так, батя? – озаботился Илья.

Лиска выпустила его плечи, встала на пол, но продолжала обнимать, прижавшись щекой к мокрому от пота торсу.

– Все так, сын. – Духарев шагнул вперед, несильно толкнул кулаком в напряженный, вздувшийся буграми, пресс. – Ты – воин, сын! Настоящий!

Илья заулыбался счастливо, а Сергей Иванович подумал:

«А ведь парень нынче – посильней меня. Да не меня нынешнего, а того, каким я был лет двадцать назад. А может, и не только меня, но и Славки?»

Ответ на этот вопрос Духарев получил уже через пару часов, когда они, поужинав, сидели в трапезной, говорили о разном, и Богуслав начал расспрашивать младшего, как у того выходит с восточной наукой, которую Богуслав показывал брату осенью.

– А ты проверь! – задорно предложил Илья.

Богуслав глянул на жену: можно ли?

Лучинка кивнула.

– Ну давай, братец, – согласился Богуслав, закатывая рукава рубахи и усаживаясь верхом на скамью так, чтобы безногому Илье было удобнее укрепиться.

Локти встали на столешницу, две ладони, светлая и загорелая, соединились. Илья ухватился свободной рукой за угол стола:

– Давай!

Некоторое время оба не налегали всерьёз. Богуслав осторожничал, а Илья искал правильное положение. У него не было ног, чтобы упереться, потому он ловил баланс, чтобы навалиться всем весом на руку. А вес у него нынче немаленький. Четыре пуда с половиной. Богуслав, конечно, покрупнее и потяжелее, но шириной плеч и емкостью грудной клетки Илья вполне мог с ним конкурировать.

– Ну, жми уже! – крикнул Илья и сам даванул в полную силу.

Богуслав тоже уперся. Без поправки на увечье брата, но и без обычных в армрестлинге хитростей. Сила на силу.

Вдруг лицо Ильи исказилось, он с шипением выдохнул сквозь зубы. Богуслав тотчас ослабил напор:

– Спина?

– Держим! – прорычал Илья.

– Как скажешь. – Богуслав усмехнулся… И вдруг выражение лица его изменилось, взгляд стал рассеянным… Духарев увидел, как волоски на предплечье сына встали дыбом, мышцы вздулись еще сильнее, кожа порозовела… И рука Ильи неумолимо двинулась в сторону проигрыша.

Илья вскрикнул. Не понять – от боли или от ярости. Напрягся так, что жилы на шее вздулись толстыми веревками… Но тыльная сторона его ладони всё равно секундой позже оказалась прижатой к столу.

– Ты не тем местом давил, – покровительственно произнес Богуслав. Ткнул Илью в живот. – Вот отсюда надо. Я ж тебя учил.

– Да это сейчас у меня не получилось, – буркнул Илья, растирая кисть, на которой алели следы Богуславова хвата. Впрочем, у Богуслава на руке – такие же.

– А было, что получилось?

– Ага, – кивнул Илья. – Когда Свардига за яйца ухватил! Ну и заорал он!

Все засмеялись.

– Палец колет, – вдруг произнес Илья.

– Разотри – пройдет, – посоветовал Богуслав.

– Не-е, – мотнул головой Илья. – На ноге палец. Большой.

Глава 15

Киев. Суд княжий и суд Божий

В княжьей думной палате людно и жарко. Владимир, как обычно, на возвышении. В красном, шитом золотой канителью корзне, с диадемой кесарской, с тяжелым, епископу впору, крестом на груди пониже недлинной бороды. Важный и благостный одновременно.

По правую руку – Добрыня. По левую – Габдулла Шемаханский. Княжий телохранитель.

Советники княжьи, бояре да воеводы держатся не по чину, как на застолье, а группами-партиями. Полянская – вокруг Путяты, нурманская – близ Сигурда. У сильных воевод, таких как Волчий Хвост, Претич или Варяжко – свои «группы поддержки». Как бы ни стремился Владимир внушить всем своим ближникам, что нет больше детей Сварожьих и воев Перуновых, а есть чуждые языческим обычаям христиане, но – не получалось. Свои держались своих. И многие втихую одаривали старых богов.

Сергей Иванович обычно примыкал к варяжской партии. До смерти Рёреха он даже считался ее лидером, хотя и не был природным варягом. Однако когда в твоем доме живет старейший из рода беловодских князей, это серьезно.

Хотя и без Рёреха авторитет Сергея Ивановича среди тех, кто прежде кланялся Перуну, был весом.

Но сейчас Духарев встал отдельно. Рядом только Богуслав да Илья, опирающийся на пару костылей-рогулек и чуть-чуть – на левую ногу, которая пусть и не годилась еще для опоры, но уже не висела мертвым придатком. Поначалу, когда Лучинка с Лиской работали над ней в четыре руки, Илья лежал, сцепив зубы и покрываясь потом от почти нестерпимой боли. Результат того стоил. Нога оживала.

Илья вперед не лез. Прятался в тени старшего брата. Будь такая возможность, Духарев вообще не стал бы брать Илью, который одним своим присутствием сообщает, что нападение на Моров прошло не совсем гладко.

Оставалось надеяться, что Семирад Илью не заметит, а если заметит, то не узнает. Семирад, как явствовало из слов покойного Свардига, о состоянии Ильи был в курсе. И о несчастье, которое с ним случилось, тоже.

Однако он не знал настоящего положения дел. Ему ж донесли, что Илья полностью парализован. А тут какой-то юноша на костылях. Травма конечности в этом мире – обычное дело.

Нет, не признал Семирад Илью. Мазнул взглядом, не задержался. Богуслава опознал. Илью – нет. Вот и отлично.

О своих намерениях Духарев заранее никого, кроме сыновей, не предупреждал. Ему нужен был чистый результат. Момент истины.

Торопиться с обвинением Сергей Иванович не стал. Что его опередят, не беспокоился. Если бы история о нападении на Моров дошла до князя, к Сергею Ивановичу уже явились бы от Владимира за подробностями. Нет, торопиться не надо. Пусть расслабится клиент. Пусть покричит, порезвится. Тема-то интересная. Повышение пошлин на стекло и эмаль, ввозимые из Булгара. Дабы уравнять его в цене с таким же товаром, но идущим уже из Византии. В принципе тема и для Духарева интересная, поскольку он тоже этими предметами роскоши занимается. Однако смысла в этом обсуждении Сергей Иванович не видел. Мнение Владимира было ему уже известно. С болгарами – мир и льготное налогообложение. Однако интересы византийского императора для Руси выше интересов булгарского хакана-бохмичи. Мыто будет увеличено.