Читать книгу "Полюс капитана Скотта - Богдан Сушинский"

…А спустя два часа после возвращения британцев на свое судно, которое стояло теперь у прибрежного глетчера, в четверти мили от «норвежца», из-за ближайшей скалы на прибрежную равнину выскочила собачья упряжка с каюром и пассажиром.

— Вот и гонец от Амундсена вернулся, — прокомментировал ее появление Пеннел, который только что проследил за швартовкой судна.

— А сам Амундсен разве не с ним? — спросил Кемпбелл, берясь за подзорную трубу.

— Если он таковым представится, — пожал плечами Пеннел, пребывая в таком же подавленном состоянии.

Все то время, которое прошло с момента возвращения на «Терра Нова», лейтенант Кемпбелл чувствовал себя так, словно уже через час должен докладывать Скотту, что соперник, оказывается, давно у «стен» Антарктиды и даже стучит рукоятью меча в ворота, вызывая на поединок.

— Здесь — лейтенант Кристиан Преструд! — в рупор прокричал человек, который только что подъехал на нартах к их «причалу». — С кем имею честь?!

Кемпбелл тоже взял из рук вестового матроса предусмотрительно доставленный рупор и прокричал в ответ:

— Я — лейтенант Кемпбелл! Первый помощник капитана! Слушаю вас, лейтенант!

— Командир Национальной экспедиции Его Величества короля Норвегии господин Руал Амундсен приветствует британскую экспедицию в бухте Китовой! Он также приглашает вас, лейтенант Кемпбелл, и ваших спутников к себе, на основную экспедиционную базу «Фрамхейм»!

Британские офицеры переглянулись.

— Вызов нужно принимать, господа, — поспешил с советом Левик. — Пока вы будете исполнять роль восторженных гостеприимством почетных гостей, я постараюсь познакомиться с их врачом и выведать все, что только можно, об экспедиции, средствах, а главное, сроках похода к полюсу.

— Амундсен ждет вас уже сегодня! — напомнил норвежец. — Мы готовы выделить вам еще одну упряжку и каюра! Всего четыре мили от береговой стоянки!

— Наша группа будет состоять из трех офицеров, — прокричал Кемпбелл, — меня, штурмана судна лейтенанта Пеннела и лейтенанта, корабельного доктора Левика!

— Сочтем за честь провести время в столь достойной компании! — последовал ответ Преструда.

Кемпбелл еще на какое-то время замешкался, но затем, отбросив сомнения, назначил старшим на судне лейтенанта Пристли и приказал Пеннелу вновь спускать на воду китобойный баркас.

Лейтенант Преструд оказался приземистым рыжебородым увальнем, фигурой и походкой напоминающим медведя, который забыл, что давно должен был впасть в зимнюю спячку. Это был добродушный розовощекий здоровяк, которого совершенно не интересовали закулисные игры руководителей двух экспедиций и который искренне радовался самой возможности увидеть перед собой новых людей, пришедших на незнакомом судне. Замкнутый экспедиционный круг людей и ледовая пустыня Антарктиды явно тяготила Преструда; его широкая душа нуждалась в такой же широте общения.

Все они легко могли разместиться на одних нартах. Однако, узнав, что Амундсен не намерен прятать свою базу «Фрамхейм» от англичан и вообще настроен по отношению к ним благодушно, командир «Фрама» Нильсен решил, что неправильным будет держаться в стороне от людей Скотта и вместе со своим первым помощником Ертсеном тоже поспешил на берег. И вскоре в экипаже первых нарт, ведомых матросом-каюром, оказались Преструд, Нильсен и Кемпбелл, а вторых — Ертсен, Пеннел и Левик.

— Это правда, что капитан Скотт терпеть не может собачьих упряжек и предпочитает только лошадиные? — первым нарушил молчание Нильсен, очевидно, пытаясь компенсировать холодность, с которой встречал Кемпбелла на борту своего судна. К тому же он явно рассчитывал оказаться среди гостей «Терра Нова».

— У нас в ходу оба вида упряжек, — уклончиво ответил британец.

— Но предпочитает он все же маньчжурских пони, — настоял на своем Нильсен. — Представляю себе это зрелище: капитан первого ранга Скотт, гарцующий посреди глетчера на пони! Картина, достойная кисти Микеланджело!

— А капитан, гарцующий на собачьей упряжке, вас не вдохновляет?

— Ну, согласитесь, что собачья упряжка — естественный вид транспорта на всех полярных территориях.

— Взгляните на скалы, открывающиеся по «правому борту», — решил вклиниться в их сомнительный диалог Кристиан Преструд. — Разве их красота не достойна Швейцарских Альп?

Нильсен и Кемпбелл умолкли, взглянули в ту сторону, куда указывал Преструд, и увидели нагромождение серых скал и валунов. Чтобы уловить в нем красоту Швейцарских Альп, нужно было напрячь мыслительную фантазию. Однако цели своей лейтенант достиг: норвежец и британец прекратили накалять страсти вокруг достоинств и недостатков экспедиции Скотта и принялись рассматривать пейзажи ледовых предгорий.

Нарты полярников то взлетали на продуваемое северными ветрами взгорье, то вновь оказывались в насквозь промерзшей, исполосованной глубокими трещинами долине, однако чувствовалось, что маршрут был хорошо освоен и каюрами, и их упряжками, поэтому расстояние в четыре мили путешественники преодолели относительно быстро и без каких-либо приключений. Если только не считать стаи ленивых и совершенно неуступчивых в своем губительном любопытстве пингвинов, которые, преградив один из сложных участков дороги, заставляли собак вспомнить о своих охотничьих инстинктах, а офицеров — о пистолетах.

Лагерь Амундсена открылся Кемпбеллу неожиданно. Собачья упряжка долго тащилась между двумя ледяными скалами к перевалу, а как только вырвалась на небольшое плато, в долине возникли большой, приземистый дом с несколькими складскими пристройками, две зеленые палатки и отдельно стоящая хижина, служившая, судя по всему, метеостанцией, а заодно и аварийным пристанищем.

Облаченный в унты, утепленные кожаные штаны, короткую кожаную куртку на меху и черную кожаную шапку с надетыми на нее очками, Амундсен напоминал авиатора, самолет которого совершил где-то поблизости вынужденную посадку. На вид ему было около пятидесяти, хотя Виктор помнил, что он моложе их сорокатрехлетнего Скотта, капитан сам как-то заговорил об этом.

Горячечные, возбужденные глаза Руала и худощавое, с бледновато-серыми запавшими щеками лицо выдавали в этом норвежце человека решительного, но импульсивного, совсем не похожего на классического скандинава с крепкими нервами, холодным рассудком, с сильной волей.

Стол в кают-компании, куда капитан пригласил своих гостей, уже был заставлен бутылками и набором бесхитростных мясных блюд и закусок. Но прежде чем усадить за него британцев, Руал разостлал на приставном столике карту Антарктиды и резко предложил Кемпбеллу:

— Укажите-ка мне место расположения вашего лагеря, лейтенант.

— Вот здесь, на мысе Эванс, — ткнул Виктор пальцем в небольшой выступ суши, врезающийся в море Росса. И заодно взглянул на отмеченное красным карандашом местонахождение «Фрамхейма».

Какое-то время руководитель норвежской экспедиции словно бы парил над картой, подобно стервятнику, который высматривает очередную добычу, а затем вдруг удивился: