Читать книгу "Запойное чтиво № 1 - Александр Крыласов"

Максимка швырнул бычок в зелепукинскую чашку и выскочил на шум, раздавшийся с проходной. Там утёсами возвышались два рослых инкассатора и требовали, открыть турникет.

— Ну-ка, быстро урулили отсюда! — завопил взъерошенный Максимка.

— Это ещё что за демон? — оторопели инкассаторы.

— Я что, непонятно объясняю?! — повысил голос Новиков.

— Открывай, давай, — один из крепышей сплюнул на пол.

Максим перегнулся через барьер и съездил первому инкассатору по уху.

— Замочу гада! — взревел здоровяк и двинулся на Новикова.

Второй инкассатор повис у первого плечах, спасая Макса от неминуемых увечий. Пользуясь моментом, Максим засветил первому богатырю кулаком в нос, у того, как из двух кранов, хлынула кровища.

— Прибью, паскудина! — заблажил бронированный крепыш.

— Давай, один на один! — раздухарился Новиков, — гладиаторский бой! Только ты и я! Один на один!

Макс был долговязым и худющим дистрофаном, носил почётную кличку «человек-глист», так что исход гладиаторского боя был предрешён.

— Не трогайте его! Это наш п-поломойка, он п-придурошный и п-припадошный! — запинаясь, заверещал Зелепукин, — он из п-психушек месяцами не вылазит! Видать, опять обострение п-пошло!

Николай Петрович сделал Максиму захват за шею, заволок в каптёрку и запер дверь снаружи.

— Его счастье, что убогий! — прорычал инкассатор, размазывая кровь по бронежилету, — а не то бы я его по грудь в землю вколотил!

— Иди сюда, окорочок! — заголосил из каптёрки Новиков, — я из тебя фарш сделаю!

Инкассаторы, матерясь, покинули помещение, а Зелепукин, выждав четверть часа, заглянул в каптёрку. Максим, распластавшись на полу, храпел, как половозрелый бульдог. Николай Петрович пнул его ногой, Макс не отреагировал, Зелепукин пнул сильнее — та же реакция. Взбешённый охранник, маясь бездельем и негодуя на сподвижника, решил заняться стихосложением. Зелепукин был настолько зол, что рифмы выскакивали из него, как шарики из игрушечного пулемёта. Стихотворение срослось за какие-то полчаса, и Николай Петрович назидательно зачитал его вслух, обращаясь к турникету и конторке с ключами:

Наказ бывалого охранника

Мир стоит на понятиях,

А не дохлых китах —

Водка душит в объятиях,

Исчезая в устах.

Она жмётся и ластится,

Но, в итоге, не даст.

Лишь глазёнки замаслятся,

Оберёт и продаст.

Распрощаешься с дружбою,

Разведёшься с женой,

Распростишься со службою,

Сходишь в суд окружной.

Одичаешь, обносишься,

Провоняешь козлом,

Наблюёшь, пропоносишься

И опухнешь грызлом.

Подерёшься, полаешься,

Дашь начальству дрозда,

Попадёшься, сломаешься

Или съедешь с глузда.

А на всех предприятиях,

Всех складах и цехах

Водка душит в объятиях,

Пропадая в губах.

И пусть будет паршиво вам,

Я замечу одно —

Дело тащит за шиворот,

Зелье тянет на дно.

Ты в дрова не складируйся,

Не чуди, не бузи,

А пойди, закодируйся —

Новый файл загрузи.

Будет жизнь не отважная,

Но зато без венков.

Это — самое важное!

Это — без дураков!

Николай Петрович вспомнил своего дедушку, который любил говаривать, разговевшись стаканом самогонки: «Запомни, Колька, пьянка — дело хорошее, пока она не регулярна. Хочешь покоптить подольше — не пей два дня подряд и не живи с двумя бабами одновременно». Дед протянул девяносто пять лет, документально, долголетием, зафиксировав свои премудрые тезисы. И Зелепукин разразился новым стихотворением, чтобы окончательно наставить подрастающее поколение на путь истинный.

Советы бывалого охранника

Пьянка ловит на живца

Нашу молодёжь.

С бодуна не пей пивца —

В штопор упадёшь.

Если давечь намешал —

Жди с утра угар.

И запомни — анаша

Множит перегар.

Самого себя ругай,

Что мордень в крови.

Унитаз свой попугай,

Карму обнови.

Припади на плитку лбом.

Да подумай, пёс!

Разве тут торчал столбом,

Кабы был тверёз?!

Предки мудро говорят:

Старшим не груби,

Не бухай два дня подряд,

Баб двух не е-и.

Не части, переборща,

Не круши вещей,

Съешь тарелочку борща

Или кислых щей.

Выпей квас или рассол,

Редькою зажуй,

А припрёт — глодай мосол,

Ты же не буржуй.

Стрескай лук или чеснок,

Кофе разгрызи.

Даже если валит с ног,

Ближних не грузи.

С похмела не тронь турник,

Штангу не тягай.

Коли спирт в мочу проник,

Снова порыгай.

С похмелюги не кури —

Сердце береги.

Не быкуй и не дури,

Не мети пурги.

Приложи на темя лёд,

Брызни от души.

Да, смотри, не лезь вперёд,

В сторону дыши.

Капни в глазы «нафтизин» —

Краснота сойдёт.

Ну, а если ты грузин,

То и так сойдёт.

Нацепи на нос очки,

Галстук повяжи,

Прилижи волос пучки,

Чубчик уложи.

Что творил, не вспоминай —

Ран не береди.

Лист капустный уминай,

Морсу наведи.

Да поменьше восклицай,

Что ты с бодуна!

Слопай «антиполицай»,

Как и вся страна!

Николай Петрович ещё долго бы перечислял способы борьбы с похмельем, но через проходную повалил народ с вечерней смены. Через два часа Зелепукин опять заглянул в каптёрку, Макс храпел так, что уши закладывало. Николай Петрович потрепал Новикова за плечо, тот открыл глаза, но взгляд его был таким остекленевшим и неодушевлённым, что Зелепукин сообразил — дорабатывать смену ему предстоит в одинаре. «Ну, Макс, ну, погоди», — мстительно подумал Зелепукин, — «я тебе устрою вечер воспоминаний». Он решил прибегнуть к излюбленному приёму своей жены, возведя подвиги Новикова в геометрическую прогрессию. В шесть утра Николай Петрович проснулся от барабанного стука в дверь, это очнувшийся острожник ломился на волю.