Читать книгу "Поймай меня, если сможешь - Фрэнк У. Абигнейл"

Вместо этого я подался в преподаватели.

Как-то раз, сидя в номере мотеля и читая местную газету, я вдруг обратил внимание на вакансии летних преподавателей в одном из университетов. В статье упоминался декан факультета — некий доктор Эймос Граймз — озабоченный поисками замены двум профессорам социологии. «Похоже, нам придётся искать квалифицированных людей, готовых преподавать всего три месяца, где-нибудь за пределами штата», — говорил доктор Граймз в интервью.

Воображение моё захватило видение: я в окружении дюжины очаровательных созданий — и устоять я не мог. И позвонил доктору Граймзу.

— Доктор Граймз, я Фрэнк Адамс, — жизнерадостно заявил я. — У меня степень доктора социологии Колумбийского университета в Нью-Йорке. Я здесь проездом, доктор, и прочитал в газете, что вы ищете преподавателей социологии.

— Да, мы определённо хотели бы найти кого-нибудь, — осторожно ответил доктор Граймз. — Конечно, вы понимаете, что должность эта сугубо временная, только на лето. Как я догадываюсь, у вас имеется опыт преподавания?

— О, да, — беззаботно отозвался я. — Правда, несколько лет назад. Позвольте мне описать свою ситуацию, доктор Граймз. Я пилот Trans World Airways и недавно получил полугодовой отпуск по медицинским показаниям — воспаление среднего уха пока не позволяет мне летать. Я начал подыскивать, чем бы заняться в это время, и увидев статью, подумал, что было бы недурно вернуться на кафедру. Перед переходом в TWA я два года был профессором социологии в Сити-колледже Нью-Йорка (СКНЮ).

— Что ж, судя по всему, вы подходящий кандидат на одну из вакансий, доктор Адамс, — доктор Граймз вдруг проникся энтузиазмом. — Почему бы вам не зайти ко мне завтра утром, чтобы мы могли всё обсудить?

— С радостью, доктор Граймз. Поскольку я в Юте совершеннейший чужак, не будете ли вы любезны сообщить, какие документы мне понадобятся, чтобы получить должность в вашем колледже?

— О, на самом деле будет довольно и выписки Колумбийского Университета, — заверил меня доктор Граймз. — Конечно, если вам удастся раздобыть пару рекомендательных писем из СКНЮ, это было бы весьма кстати.

— Нет проблем, — отмахнулся я. — Всё равно мне придётся писать туда, чтобы получить вкладыш к диплому, заодно попрошу и рекомендации. Так или иначе я приехал сюда неготовым и даже не думал о преподавании, пока мне не попалась на глаза ваша статья.

— Понимаю, доктор Адамс, — откликнулся доктор Граймз. — До встречи утром.

В тот же день я написал в Колумбийский университет, запросив полный каталог и всё сопутствующие брошюры. Заодно бросил письмо архивариусу СКНЮ, где утверждал, что я аспирант из Юты, подыскивающий преподавательскую работу в Нью-Йорке, предпочтительно по социологии.

А перед отправкой посланий арендовал на местной почте абонентский ящик.

Встреча с деканом Граймзом прошла очень мило. Похоже, я сразу же произвёл на него благоприятное впечатление, и изрядную часть времени — в том числе неспешный ланч в клубе факультета — мы провели в обсуждении моей карьеры пилота. Доктор Граймз, подобно многим сидячим сотрудникам, питал романтические заблуждения о лётчиках и жаждал, чтобы его трепетные воззрения подтвердили. У меня же в арсенале имелось более чем достаточно историй, чтобы насытить его заочные аппетиты.

— Ничуть не сомневаюсь, что мы можем трудоустроить вас на лето, доктор Адамс, — сказал он на прощание. — Лично я жду не дождусь, когда вы к нам поступите.

Материалы, заказанные мной в Колумбийском и СКНЮ, прибыли менее чем через неделю, и я поехал в Солт-Лейк-сити, чтобы приобрести товары, необходимые для очередной подделки. Мой законченный вкладыш был просто сказкой, наделившей меня средним баллом 3,7 в качестве темы докторской диссертации содержавшей «Социологическое влияние авиации на сельское население Северной Америки».

Как я и предполагал, ответ архивариуса СКНЮ пришёл на официальном бланке колледжа. Отрезав заголовок, я при помощи прозрачного скотча и высококачественной гербовой бумаги сотворил прекрасную копию официального бланка колледжа. Подрезал её до размера стандартной бумаги для пишущих машинок, после чего уселся за стол, чтобы написать себе два рекомендательных письма — одно от архивариуса, а второе — от заведующего кафедрой социологии.

В обоих письмах я проявил осмотрительность: они лишь упоминали, что я преподавал социологию в СКНЮ в 1961-62 годах, что аттестационная комиссия факультета выставила мне весьма удовлетворительные оценки и что я уволился по собственному желанию, чтобы приступить к деятельности в области гражданской авиации в качестве пилота. Затем я отнёс письма в печатный салон, велев печатнику отпечатать по дюжине копий каждого, поскольку, подаю заявления о приёме на работу в несколько университетов, и поэтому нуждаюсь в дополнительных копиях на качественной гербовой бумаге. Очевидно, в моей просьбе на было ничего необычного, потому что он выполнил заказ элегантно и быстро.

Получив документы, доктор Граймз едва удостоил их взглядом и представил меня доктору Уилбуру Вандергоффу, заместителю декана факультета социологии, тоже проглядевшему фальшивки лишь мельком, прежде чем отправить меня в отдел кадров факультета. Не прошло и часа, как меня наняли преподавателем на два полуторамесячных летних семестра с зарплатой 1600 долларов в семестр. Мне дали читать полуторачасовые вводные лекции по утрам три дня в неделю и полуторачасовые лекции для второго курса после полудня дважды в неделю. Доктор Вандергофф предоставил мне два рекомендованных учебника, а также журналы посещаемости студентов.

— Если вам понадобится что-нибудь ещё, это, скорее всего, найдётся в книжном магазине колледжа. Там есть стандартные формуляры запросов, — доктор Вандергофф широко улыбнулся. — Рад видеть, что вы молоды и энергичны. Обычно летние потоки социологии забиты до отказа, и свою зарплату вы отработаете до цента.

До начала первого летнего семестра у меня в запасе было целых три недели. Якобы для освежения памяти я посетил несколько лекций доктора Вандергоффа — просто затем, чтобы получить впечатление, как читают лекции в колледже. По ночам я проштудировал оба учебника, найдя их и интересными, и познавательными.

Вандергофф оказался прав: оба потока оказались довольно велики. Вводный курс слушали семьдесят восемь студентов, а второкурсников набралось шестьдесят три, причем большинство в обоих случаях составили девушки.

То лето стало для меня одним из самых восхитительных в жизни. Я вовсю наслаждался ролью лектора. Несомненно, как и мои студенты. Лекции я читал, как и требовалось, по учебнику, и с этим у меня не было ни малейших трудностей. Я просто на главу опережал студентов, отмечая, какие места текста хочу развить. Но почти ежедневно отклонялся от учебника на обоих курсах, рассказывая о преступности, проблемах молодёжи из распавшихся семей и их влиянии на общество в целом. Мои экскурсы в сторону — по большей части опиравшиеся на собственный опыт, о чём студенты и не догадывались, — всякий раз провоцировали оживлённые дискуссии и дебаты.

По выходным я расслаблялся, углубляясь в те или иные живописные края чудес Юты — обычно в компании столь же чудесной спутницы.