Читать книгу "Женщины Никто - Маша Царева"

Тетка стояла насмерть: никакой Москвы им, дурам стоеросовым, от нее не обломится. Правда, под конец, когда они уже понуро шнуровали ботинки в прихожей, сжалилась и торжественно выдала им три стодолларовые бумажки и какую‑то визитную карточку.

— Здесь телефон моей знакомой, она квартиру сдает. Однушку, на Домодедовской. Квартира крошечная и засранная, зато стоит копейки. Вам как раз на два месяца хватит. Попробуете здесь покрутиться, увидите, что ничего не получится, да сами домой и вернетесь.

Квартира и правда больше напоминала чулан. Двадцатиметровая комната с таким грязным окном, что сквозь него почти не пробивался дневной свет. В комнате было не развернуться — повсюду хозяйкины вещи, которые она трогать запретила. Но все равно девчонкам казалось, что им дико повезло — вот же они, в столице, молодые, талантливые, готовые на все!

Экзамены во все театральные вузы первого и второго эшелона Лизавета благополучно завалила. «Вы играете гротескно, это недопустимо», — сказали ей в одном месте. «Переигрываете, не чувствую искры», — печально покачали головой в другом. «Бездарность», — сурово припечатали в третьем. Лиза не особенно расстроилась, еще во время первых прослушиваний такие же неудачливые, как и она сама, абитуриенты напотчевали ее сладкими легендами о великих актерах и актрисах, которых «просмотрели» на экзаменах. «К тому же, — с авторитетным видом сказала одна из таких неудачниц, кривоногая пухленькая петербурженка, — сейчас образование не так важно, сейчас в кино нужны свежие лица. Главное — попасть в струю, засветиться перед каким‑нибудь известным режиссером».

«Они еще пожалеют, — думала Лиза, — увидят меня в главной роли и сами на коленях приползут!»

Она встала на учет в три актерских агентства и в мосфильмовскую базу статистов.

И все.

На этом праздник кончился. Никто Лизе не звонил, никого ее лицо не интересовало, никто не хотел позвать ее хотя бы на прослушивание, никто не записывал ее на кастинги. «У вас внешность нехарактерная, — пожала плечами менеджер актерского агентства, которой Лизавета названивала почти каждое утро. — У непрофессиональной актрисы с нехарактерной внешностью шансов мало. Вот если бы вы были мулаткой, или толстухой, или чьим‑нибудь двойником».

В начале октября Лизиному самолюбию был нанесен еще один удар, причем с совершенно неожиданной стороны.

Однажды вечером Даша вернулась домой необычайно возбужденная, разрумянившаяся, дрожащая от волнения и даже почти хорошенькая. Влетела в комнату и сразу же бросилась к своей дорожной сумке, принялась в нее кое‑как вещи запихивать.

— Что это ты делаешь? — удивилась Лиза.

— Я нашла работу! — радостно воскликнула Даша. — Прошла кастинг! Я буду сниматься для каталога купальников! Они сказали, что у меня самые длинные ноги в агентстве, представляешь?

Лиза с сомнением покосилась на ее ноги.

— Но самое главное — съемки будут в Турции, на море! — Дашины глаза сияли. — Я переночую в агентстве, потому что в четыре утра автобус отвезет нас в аэропорт! Представляешь, пять дней на море, в пятизвездном отеле, все включено! И это будет моя первая большая работа! В агентстве сказали, что если я буду стараться, то, может быть, и на обложку каталога попаду!

— Сколько же тебе заплатят? — ревниво спросила Лиза.

— Пятьсот долларов, — важно ответила Даша. — Ой, Лизка, я чувствую, просто чувствую, что это начало моей новой жизни! Ладно, расскажу все подробно, когда вернусь, а то меня таксист ждет!

Но в крошечную квартирку на Домодедовской Даша больше так и не вернулась. Через пять дней она позвонила Лизе:

— Представляешь, все получилось даже лучше, чем я планировала… — в ее голосе больше не было радостного возбуждения, но Лиза списала это на усталость от перелета.

— Что ты имеешь в виду? Приезжай, я торт купила, тебя жду!

— Пока не получится, — все так же заторможенно ответила Даша. — Меня берут сниматься в ролике. Это трехсерийный рекламный ролик, кучу денег заработаю. И жить я теперь буду в квартире агентства.

— Тебе сняли квартиру? — Лизавета изо всех сил старалась радоваться за подругу. — Когда на новоселье позовешь?

— Не совсем так. Не мне одной. Нас здесь семь человек живет, все модели. И по правилам гостей нельзя приводить, — голос Даши дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Так что ты там не скучай. Может быть, скоро увидишь меня на обложке «Космо».

— Даш, что‑то не так? — вдруг заволновалась Лиза. — Я по голосу твоему чувствую.

— Да нет, все нормально. Лучше не придумаешь. Просто я очень устала. Ну все, пока!

Контактного телефона Даша не оставила.

И началось одиночество. Оказывается, Лиза не понимала, какую огромную роль играет в ее новой жизни долговязая никчемная Дашка. Как много для нее значат их задушевные кухонные посиделки с дешевым вафельным тортиком. Когда две головы — блондинистая Лизина и русоволосая Дашина — сближаются над потрепанным глянцевым журналом. И два приглушенных голоса обсуждают, какое же у Клаудии Шиффер лошадиное лицо, и какие у Скарлетт Йоханссон короткие ноги, и какой у Бритни Спирс глупый взгляд, и насколько простые русские девчонки Лиза и Даша лучше этих хваленых знаменитостей.

Лиза по‑прежнему держала диету, делала домашние маски для лица из йогурта и сливочного масла, вертела хула‑хуп по утрам, обивала пороги актерских агентств, только вот без подруги все это казалось таким скучным.

И вот однажды Даша появилась снова. Без предупреждения. Просто как‑то вечером в Лизину дверь позвонили, и она, наскоро смыв клубничный йогурт с лица, зашаркала стоптанными тапками в прихожую. Она была уверена, что это снова явилась квартирная хозяйка, та время от времени устраивала жиличке отрепетированный скандал с целью вымогательства хотя бы двух сторублевых бумажек. Чаще всего Лиза уступала. Но в этот раз решила, что даже дверь открывать не будет, просто прокричит наглой ведьме, чтобы та убиралась. У Лизы и самой денег нет, остались жалкие гроши, тысяча рублей. Попробуй прокрутись.

Каково же было ее удивление, когда в мутноватом аквариуме дверного глазка она различила знакомый сутуловатый силуэт.

Суетливо загремела замками, бросилась к подруге на шею:

— Дашка!

Мгновенно были забыты все обиды, и что подруга бросила ее, оставила одну, не впустила в свою новую жизнь, побоялась, что Лиза попробует отщипнуть кусочек от ее нового статуса.

Хм, модель. Тоже мне, модель.

Даша выглядела даже хуже, чем обычно, похудела, осунулась, будто бы в ее личном пространстве не месяц прошел, а десятилетие. Ее лицо казалось усталым, упрямо сдвинутые брови обозначили резкую морщину на переносице, глаза словно ввалились, под ними залегли синеватые тени, губы плотно сжаты. Зато на ней была новая куртка — красивая, нежно‑персиковая, с норковой опушкой. И новые нарядные сапоги. В руке она вертела золотистый мобильный телефон, на плече висела блестящая лаковая сумочка.