Читать книгу "Протокол - Жан-Мари Гюстав Леклезио"

Общество структурировалось на специализированные группы: армия, чиновники, врачи, мясники, бакалейщики, рабочие-металлурги, инженеры-электронщики, капитаны дальнего плавания, сборщики налогов.

Строились 22-этажные дома с телевизионными антеннами на крышах. Проводили под землей канализацию, тянули электрические кабели, рыли метро. Поднимали на дыбы хаос былых времен, забивая столбы и строя плотины. Раскапывали. Закапывали. Сжигали или взрывали. Ламповые механизмы тихо мерцали и гудели, покрывая все участки небесного свода магнитными полями. Самолеты взлетали с земли с треском разрываемой бумаги. Ракеты пронзали желтые облака, улетая в неизведанную даль, к центру Вселенной. А потом исчезали, обернувшись черными лучами.

Все тянулось к новой заре, к началу дня, сотканному из тысяч слившихся воедино устремлений. А на вершине, надо всем этим, находилась жаждущая насилия и завоеваний толпа мужчин и женщин. Они группировались в стратегических точках мира; они составляли карты, именовали земли, писали романы, составляли атласы; вот названия мест, которые они населяли:

Экклефехан Шотландия 55.3.N.3.14.W

Экклз Англия 53.28.N.2.21.W.

Эклсхолл Англия 53.28.N.2.21.W.

Эчмиадзин Армения 40.20.N.44.35.Е.

Эхтернах Люксембург 49.48.N.6.25.E.

Эчука Виктория 36.7.S.144.48.Е.

Эсиха Испания 37.32.N.5.9.W.

Эквадор, респ. Южная Америка 2.0.S.78.0.W.

Эдам Голландия 52.31.N.5.3.E.

Эдрахиллис Шотландия 59.12.N.2.47.W. их имена были записаны в книгах, лежавших на столиках кафе:

Преп. Уильям Путни

Фрэнсис Паркер

Роберт Патрик

Роберт Паттон

Джон Пейн

Преп. Персиваль

Робер де Шарлевилль

Натаниэль Райнер

Абель Рэм, эсквайр

Искать следовало среди них. И найти можно было бы все, в том числе Мишель, сидящую на рассвете в шезлонге, замерзшую, вымокшую от росы, дрожащую в этой паутине силы. Все они жили одинаковой жизнью; их вечность постепенно растворялась в грубых материях, коими они владели. Однородность — та однородность, что рождается в доменных печах, та однородность, что как в кратере кипит в расплавленном металле, — была оружием, возносившим их над собой. В этом городе, и в других местах тоже, мужчины и женщины варились в своих адских котлах. Возвышаясь на смутном фоне земли, они чего-то ждали — чего-то высшего, что обовьет их вечностью. Они жили среди машин, нагие, упрямые, непобедимые, и помогали своей земле достигнуть полного блеска. Этот почти законченный мир вскоре навсегда вырвет их из временности. Пожалуй, на их лицах уже проявлялась отлитая из металла маска; еще век-другой — и они превратятся в статуи, в саркофаги: едва различимая, скрытая частичка электрического огня будет жить под бетонными и бронзовыми отливками. Наступит царство вневременной материи; все будут во всех. В мире останутся один мужчина и одна женщина.

Адам был вездесущ, он находился на всех улицах города сразу. У окутанного темнотой парка, у кладбища для собак, под каменным козырьком; на обсаженной деревьями аллее, на ступенях паперти.

Один-одинешенек в этом минеральном пространстве, он повсюду занимался собственными делами; видели, как он курил сигарету у Нижнего Фонтана под Железнодорожным Мостом. Он появлялся под аркадами Гран-Плас, в центре Сквера, стоял, облокотившись на парапет балюстрады Приморской Набережной. Сидел на пляже, глядя на неподвижное море. Бывая повсюду, он иногда сталкивался с собой на улице, за углом дома. Возможно, в этот час, без четверти четыре утра, по городу циркулировали 4000 или 5000 подлинных адамов. Одни шли пешком, другие ехали на велосипеде или на машине; они бороздили город из конца в конец, занимая самые крошечные бетонные закоулки. Женщина-адам в алом платье бежит за мужчиной-адамом, цокая каблучками-шпильками; она спрашивает:

«Пойдешь со мной, малыш?»

и мужчина-адам следует за ней, хоть и без особой охоты.

В Восточном квартале другие мужчины-адамы, насвистывая, шли на работу. Старик адам спал, свернувшись клубком, на тележке для овощей. А может, другой точно такой же старик умирал, тихонько постанывая, в своей старой желтой влажной от пота постели. А еще один вешался на собственном ремне, потому что остался без денег или без жены.

В Сквере, в центре лужайки, Адам наконец остановился; он прислонился спиной к пьедесталу, где стояла изображавшая его самого статуя; позже, часов около пяти, подошел к витрине прачечной. Адама переполняли усталость и радость, по его щекам текли слезы; он вдруг заплакал, не оборачиваясь на сотни, на тысячи окон, открывавшихся за его спиной. Адамы бежали по гулкой мостовой; одними губами, как молитву, он прочел две строфы стихотворения. Красная неоновая трубка в глубине витрины с пятнадцатичасовым опережением являла миру кусочек заката.

Одними губами, как молитву, не зная, день сейчас или ночь, Адам прочел две строфы стихотворения:

Вы ангелы, живете в вечном свете,

Но иногда, оставшись не у дел,

Дробите камни, поднимая ветер,

Не замечая многих важных дел…[21]

* * *

N. Солнечно, мужчина и женщина лежат на двуспальной кровати в комнате с прикрытыми ставнями, между ними, на серых, местами прожженных простынях, стоит керамическая пепельница. Комната квадратная, бежевая, с низким потолком, зажатая в самом центре здания. Все остальное в городе выстроено из бетона, сплошные жесткие углы, окна, двери и стыки.

Из включенного радиоприемника на ночном столике льется поток речи, каждые восемь минут прерываемый музыкой.

«Таким образом, мы можем сказать, что следующий год будет окажется [так в бумажном оригинале (прим. верстальщика)] более благоприятным для туризма, и мы можем только радоваться этому обстоятельству, учитывая сделанный с давних времен упор на туризм и, в частности, на иностранный туризм, дающий основную прибыль нашему чудесному краю (…) чтобы добиться этого, мы значительно улучшили гостиничную систему на побережье, привели в порядок те отели, что в этом нуждались, улучшили сервис там, где это требовалось, и, вкупе с современными отелями, создали целый комплекс, необходимый для того, чтобы конкурировать с другими странами, в частности с Италией, Испанией или Югославией (…) ну что же, господин Дютер, мы очень вам признательны за сведения, которыми вы так любезно с нами поделились, и надеемся на скорую встречу и новое интервью о туристической отрасли экономики провинции (…) сейчас четырнадцать часов девять минут тринадцать секунд, Радио-Монтекарло выбрало «Lip», чтобы сообщить вам точное время (…) Четырнадцать часов — время передышки, но не абы какой, единственное, что ободряет и утешает, это Кофе-пауза (…) насладитесь ароматом хорошего кофе, горячего или гляссе, по своему вкусу, и расслабьтесь расслабьтесь расслаб…»