Читать книгу "Музыка случая - Пол Остер"

— Ясно, что не мое. Только я не могу привезти вас в дом, сам не зная зачем.

— Мне нужно позвонить сестре. Я должен приехать к ней через несколько дней и не хочу, чтобы она начала беспокоиться.

Меркс минуту подумал, потом покачал головой.

— Прошу прощения. Мне не велено вас привозить. У меня инструкция на этот счет.

— Как насчет телеграммы? Я напишу, а вы сами отправьте по телефону.

— Нет, не могу. Им это не понравится. Но, если хотите, напишите открытку. В почтовый ящик ее опустить — могу.

— Тогда уж лучше письмо. Купите для меня еще конвертов и бумагу. Если отправить завтра, то, наверное, придет вовремя.

— Ладно. Конверты и бумагу. Привезу.

Когда Меркс сел в джип и уехал, Поцци повернулся к Нэшу и спросил:

— Думаешь, действительно отправит?

— Понятия не имею. На спор сказал бы, скорее всего, да. Но не знаю.

— Хоть так, хоть этак, все равно не выяснишь. Скажет, что отправил, а на самом деле как?

— Напишу сестре, чтобы ответила. Если ответ придет, значит, наш дружок не соврал.

Поцци закурил, толкнул пачку по столу к Нэшу, и тот, секунду поколебавшись, взял сигарету. Глотнув дыма, он наконец почувствовал, до какой степени он устал, до чего вымотан. Сделав затяжки три или четыре, он загасил окурок и сказал:

— Кажется, мне пора вздремнуть. Делать сейчас нечего, так что пойду-ка я испытаю кровать. Тебе какая комната нравится, Джек? Мне все равно, я займу любую.

— Без разницы, — сказал Поцци. — Какую хочешь, такую и занимай.

Вставая со стула, Нэш сделал случайное движение, неловко примяв карман, где лежали фигурки. Они неудобно вдавились в ногу, и он вспомнил о них, в первый раз с того момента, как вышел из мастерской.

— Смотри, — сказал он, вытащив из кармана Флауэра и Стоуна и водрузив на стол. — Вот они, наши приятели.

Поцци нахмурился, потом стал рассматривать деревянных Флауэра и Стоуна, а потом медленно расползся в улыбке.

— Откуда они у тебя?

— А ты как думаешь?

Поцци недоверчиво уставился на Нэша.

— Не хочешь же ты сказать, что ты спер их?

— Почему же. Конечно спер. Как бы еще они могли оказаться у меня в кармане?

— Ну ты псих, приятель. Ты сам-то об этом знаешь? Такой псих — в жизни бы не подумал.

— Мне показалось — нужно что-нибудь взять на память, — сказал Нэш, просияв в улыбке так, будто услышал самый большой комплимент.

Поцци, потрясенный подобной дерзостью, улыбнулся в ответ.

— Огорчатся, когда заметят, — сказал он.

— Вот уж им не повезло, — сказал Нэш.

— Да, — кивнул Поцци и поднес деревянные фигурки поближе к глазам, — вот уж им не повезло.

В комнате Нэш спустил шторки, вытянулся на кровати и уснул под звуки, доносившиеся из-за окна. Пели вдалеке птицы, шуршал ветер среди деревьев, и недалеко от фургона пела в траве цикада. Последнее, о чем Нэш подумал, прежде чем провалиться в сон, был день рождения Джульетты. Двенадцатое октября через сорок шесть дней, подумал он. Ему нужно здесь провести пятьдесят, и, значит, на день рождения он опоздает. Двенадцатого октября он будет здесь, в Пенсильвании.

На следующее утро Нэш с Поцци узнали, что строить стену куда труднее, чем они себе представляли. Для начала, прежде чем приступить к укладке, оказалось, нужно было провести массу подготовительных работ. Нужно было наметить границы, вырыть траншею, утрамбовать дно.

— Нельзя же просто так взять сложить и надеяться, что не рухнет, — сказал Меркс. — Дело нужно делать как следует.

Пришлось взять шнуры и навести параллельные линии из конца в конец поля, обозначив границы траншеи. Когда линии были готовы, Нэш и Поцци навязали на шнур колышков, на расстоянии в пять футов друг от друга, и начали их вбивать в землю. Работа оказалась занудной, когда нужно было все мерить и перемеривать, однако и Нэш, и Поцци прекрасно понимали, что каждый час этой возни сокращает им час на укладку, и никуда не гнались. Поскольку колышков пришлось вбить восемьсот, то потраченные на это занятие три дня были вполне приемлемым сроком. Они с удовольствием бы провозились и дольше, но Меркс, все время присматривавший за ними своими светлыми голубыми глазами, валять дурака не позволил бы.

На следующее утро им было выдано по лопате и велено вырыть подобие неглубокой траншеи в границах шнура. Все будущее стены зависело от того, насколько дно ее будет ровным, и потому Нэш и Поцци отнеслись к задаче со всей серьезностью, продвигаясь вперед по миллиметру. Поскольку ровное поле ровным было не идеально, им предстояло сровнять все ямки и кочки, выкорчевать сорняки и ломом или граблями убрать сидевшие в почве камни. Иногда эти камни яростно сопротивлялись. Они упрямо не желали расставаться с насиженным местом, и Нэш с Поцци трудились целых неполных шесть дней, отвоевывая каждый миллиметр будущей строительной площадки. Если камень попадался крупный, то после него, разумеется, оставалась ямка, которую следовало засыпать и разровнять, а камни следовало собрать, сложить в тачку и вывезти в ближайший лесок. Эта работа была тоже не быстрая, однако обоим по силам. К концу они даже вошли во вкус. Вся их задача на полдня с обеда заключалась в том, чтобы разравнивать дно, а потом утрамбовывать его ногами. Задача не тяжелее обычной работы в саду.

Они быстро освоились с новой жизнью. Первые три или четыре дня привыкали, познакомились с хозяйством и к концу первой недели уже все делали машинально. В шесть вставали по будильнику Нэша. По очереди принимали душ и шли в кухню, где готовили завтрак (Поцци делал апельсиновый сок, тосты и кофе, а Нэш яичницу с колбасой). Ровно в семь появлялся Меркс, который стучался к ним, и они выходили в поле начинать новый трудовой день. Потом пять часов работали, справлялись с утренней нормой, возвращались в фургон на обед (этот час не оплачивался) и после обеда трудились еще пять часов до вечера. Работа заканчивалась ровно в шесть, и начинался вечер, когда они шли назад, принимали приятный душ и садились в гостиной выпить пивка. Потом Нэш отправлялся в кухню готовить ужин (готовил он что-нибудь простое, обыкновенный ужин обыкновенного американца — бифштексы, курицу или отбивные, картошку с овощами, а на десерт — пудинг или мороженое), а потом, после еды, Поцци убирал со стола и мыл посуду. Нэш устраивался в гостиной на диване, слушал музыку или читал, а Поцци раскладывал в кухне пасьянс. Иногда им хотелось поболтать, иногда помолчать. Иногда они выходили из дома поиграть в игру наподобие баскетбола, которую придумал Поцци, — с расстояния в десять футов нужно было попасть камешком в мусорное ведро. Несколько раз, когда вечера выдавались особенно живописные, они садились на ступеньки фургона и смотрели, как за лесом садится солнце.

Против собственных ожиданий Нэш почти не испытывал беспокойства. Усвоив один раз, что машины нет, он больше не терзался желанием сесть за руль, и легкость, с какой он освоился, приводила его в недоумение. Казалось невероятным, чтобы человек так легко отказался от прежней жизни. Но ему действительно нравилась работа на свежем воздухе, она успокаивала так, словно трава и деревья изменили обмен веществ. Конечно, это не означало, будто все там ему по душе. Каждый день приходилось сражаться с недоверием, подозрениями, каждый день приходилось доказывать, что они с Поцци никуда не собираются бежать. Они дали честное слово, подписались под договором, однако все было обставлено так, словно они с первой минуты задумывали побег. Мало того что им не дали грузовика, но и Меркс начал приходить пешком, как будто джип рядом с ними был слишком опасным соблазном и мог бы их спровоцировать. Однако и эти меры показались, по-видимому, недостаточными, и в лесу появился забор, который Нэш и Поцци обнаружили вечером, после первого полного дня работы. Поужинав, они решили пойти обследовать окружавший их лес. Они прогулялись по полю и в лес вошли в дальнем его конце, где увидели свежую дорогу. По обе стороны от дороги лежали сваленные деревья, на мягком суглинке отпечатались следы шин, и они сообразили, что дорога прорублена для грузовика, который вывез собранные с поля камни и прочий мусор. Нэш с Поцци двинулись по дороге, но перед выездом на шоссе, которое проходило по северной границе владений, уткнулись в забор из металлической сетки. Высотой он был футов восемь-девять, а по верху его были протянуты мотки колючей проволоки. Одна секция, перегораживавшая дорогу, отличалась от всех — старую, видимо, сняли для грузовика и потом поставили новую, но это был единственный след, указывавший на то, что кто-то здесь проезжал. Они пошли вдоль забора, чтобы посмотреть, нет ли в нем где-нибудь дырки, и часа через полтора, к тому времени, когда начало смеркаться, вернулись туда, откуда начали. Забор прерывался только в одном месте — там, где стояли на кирпичных столбах ворота, через которые они попали внутрь в первый день. Забор был сплошной и охранял владения Флауэра и Стоуна со всех сторон.