Читать книгу "Защитники - Билл Болдуин"

Брим сосредоточился. Гравиякоря — это были скорее миниатюрные, чем маленькие, тяговые устройства с оптическими захватами для швартовых лучей. После включения их единственная цель — автоматически держать точку в пространстве за счет приложения тяги, противоположной любой приложенной силе. Брим хотел их использовать, чтобы зафиксировать нос корабля относительно спутника, а тем временем кормовыми швартовыми лучами притянуть корабль на отведенную стоянку. Легче сказать, конечно, чем сделать — но все же выполнимо.

Быстро посчитав, Брим прикинул в голове параметры. Передние швартовые прожекторы имели радиус действия чуть меньше четырехсот иралов, и потому он выбрал рабочим расстоянием триста и оставил добрых тридцать три процента допустимой ошибки.

Теперь, имея максимум триста иралов между якорем и носом — а корма корабля длиной шестьсот шестьдесят четыре ирала впритык к спутнику, — Брим должен был бросить якоря на тысячу четыреста иралов наружу. Прищурившись, он чуть поправил на правый борт, но так как все делалось все равно на глаз, самое лучшее, что он мог получить, — это «приблизительно».

Приближаясь к спутнику левым бортом, он ждал, пока корабль не займет положение примерно не доходя ста пятидесяти иралов до уровня стоянки.

— Бросай правый, шеф! — напряженно приказал он. — И дай лучу пульсацию, когда нас будет относить.

Это удержит на луче среднее напряжение, но даст достаточное проскальзывание, чтобы корабль двигался.

— Пошел правый с пульсацией, кэп, — доложил Барбюс.

Брим тут же полностью переложил руль, одновременно отворачивая нос корабля от спутника генераторами и гравитормозами. Уголком глаза он видел поток гравитации от гравиякоря, когда швартовые лучи пытались его сдвинуть. Насколько проще было бы работать, если бы можно было предсказать, что будет дальше!

Когда Барбюс вытравил первый гравиякорь, инерция продолжала нести чуть виляющий корабль вдоль первоначального пути. Миновав стоянку еще на сто пятьдесят иралов, Брим приказал Барбюсу бросать второй гравиякорь.

— Пошел с пульсацией, кэп!

Каким-то чудом корма обернулась хорошо и теперь была в почти идеальном положении, чтобы сдать назад точно в слип — это если бы реверс работал.

— Послать кормовой швартовый луч и выбирать помалу! — напряженно приказал Брим.

У матроса на швартовом куполе была только одна попытка направить швартовый луч в оптический захват на причальной стенке спутника. Одна ошибка — и корма развернется, управление снова будет потеряно, только на этот раз еще и с работающими гравиякорями! Брим с колотящимся сердцем следил за дисплеем кормового вида. Тонкий зеленый луч блеснул по отражательному механизму, захват, вспышка… держит! Тут же луч стал затягивать корму на узкую стоянку.

— Травить правый носовой швартов, шеф! Быстрее! — приказал Брим.

— Есть травить правый носовой, кэп! Потом, когда расстояние от двух гравиякорей выровнялось:

— Травить левый носовой!

— Есть, кэп!

Они вошли на стоянку! Или, во всяком случае, правильно нацелились. И теперь осталось только вытравить носовые швартовы и выбрать кормовые, пока корма не втянется в слип. Не прошло и полметацикла, как корабль был как следует пришвартован, на мостике уже копошилась ремонтная бригада, а Барбюс послал шлюпку подобрать гравиякоря. Ничего себе денек выдался…

* * *

Усталый и вымотанный Брим вышел из воздушного шлюза и стянул с головы боевой шлем в первый раз за Вут знает сколько метациклов после отлета с Порта 30 у Авалона. Триада была на той стороне Ариэля, и прозрачная труба перехода была погружена в темноту. Брим направился по ней внутрь станции. Ему заступила путь тонкая фигура в соблазнительно открытой синей куртке.

— Ну и посадочка была у тебя, Вилф Брим, — сказала Ева Картье ласковым голосом, который он так хорошо знал. — Отличная работа, сэр.

От ее слов усталость Брима будто смыло освежающей волной, а она ласково взяла его за рукав, глядя прямо в лицо искрящимися глазами.

— Ну и синячище у тебя под глазом, друг, — сказала она.

Брим осторожно коснулся щеки. Чувствуется.

— А не верь карескрийцам, — сказал он, возвращаясь к акценту, который изжил (с огромным трудом) более двадцати лет назад. Это произошло сейчас на удивление естественно. — И ты это, детка, тоже знаешь, — продолжал он, отпуская в небытие два десятка лет. — Мы всегда в какую-нибудь заварушку влезем.

Она улыбнулась и стиснула его руку.

— Ну-ну, господин Брим, — сказала она. — Может, я ошиблась малость — я думала завсегда, вы один из этих столичных.

— Потому-то ты тогда ко мне и не вернулась на «Бенвелле»? — спросил Брим с некоторым ехидством.

Ее близость заставила его забыть обо всех ушибах и синяках, оставленных привязными ремнями. Изящество ее подчеркивалось выдающимися выпуклостями широко расставленных грудей под имперским мундиром — обтягивающим, как перчатка.

Даже в темноте было видно, как она покраснела.

— Это, — сказала она со смущенной улыбкой, — ответ не хуже любого из тех, что я могла бы сама придумать. — Она отпустила его руку, и он придержал перед ней дверь шлюза. — Я только сказала бы — если тебе еще интересно, — что между мной и этим человеком не было ничего долговременного.

Тут уже Брим ощутил, что сам краснеет, и повернулся заглянуть в глаза Картье.

— Ева, это не мое дело, — сказал он, — но я… ага… то есть… в общем… ну, мне интересно.

— Я надеялась, что так и есть, — сказала она, глядя на него искоса. — И так вот вышло, что сегодня я вечером свободна, как только ты доложишься в лазарете.

Брим замедлил шаги.

— Если так, — медленно произнес он, — то этот облачный гад, который меня подстрелил, оказал мне огромную услугу.

— Это даже учитывая подбитый глаз? — спросила Картье.

— Ох, да! — скривился Брим. — Слушай, ты уверена, что хочешь, чтобы тебя со мной видели? У меня вид, как у уличного хулигана, а из одежды только этот боевой скафандр.

— Твои уличные драки я видала, господин Брим, — сказала она с улыбкой, — и буду очень горда возможностью с тобой поужинать. Кроме того, каждый захочет видеть рулевого, который пришвартовал «Звездный Огонь» с помощью гравиякорей.

— Я годовым жалованьем ручаюсь, что ты это тоже могла бы, — сказал Брим, заглядывая ей в глаза.

— Ну, — рассмеялась Картье, — я же на своем веку тоже водила рудовозы. Тренировать карескрийцев, так сказать, с нуля они начали совсем недавно. А мы с тобой оба шли трудным путем. — Она улыбнулась и положила руки ему на плечи. Они стояли у лифта. — Теперь займись своими делами. Лазарет на два уровня вверх — увидишь табличку. А я тебе пришлю кого-нибудь принести шмотки.

— Где встретимся? — спросил Брим.