Читать книгу "Батюшка. Кулак и крест - Михаил Серегин"

Туда к командировочным шоферам и направился отец Василий. Договориться с водителями удалось быстро. Через час милицейский «уазик» перетащили в бокс на смотровую яму. К полуночи машину разобрали, а утром отцу Василию выдали вердикт. Рихтовка и покраска крыла, замена одной фары, правка бампера с помощью газовой сварки, покраска, кое-что заменить из ходовой. Радиатор запаять было невозможно, поэтому он тоже подлежал замене. Затем правка ланжеронов, замена помпы, стартера, генератора, катушки зажигания и кое-что еще по мелочи. За все, вместе с запчастями и за срочность, ушлые мужики запросили пятьдесят тысяч. Они сами обещали смотаться в райцентр за всем необходимым и за двое суток, в основном ночами, восстановить машину полностью. Это отца Василия устраивало как нельзя лучше.

В обещанный срок, лично прокатившись по двору, отец Василий расплатился с шоферами из денег, которые у него хранились на пластиковой карточке от продажи дома в Усть-Кудеяре и которые предполагалось потратить на покупку или строительство дома в Верхнеленском.

Когда священник подъезжал на восстановленной машине к дому участкового, то застал любопытную картину. Рогов только вышел из медпункта, где местный фельдшер посчитал держать его уже не обязательным и отправил для домашнего лечения. Сейчас Афанасий Петрович стоял, засунув руки в карманы, и с недоумением смотрел на то место возле своей калитки, где еще недавно находился разбитый «уазик». Машины там не было, и он гадал, куда она могла подеваться. В чудеса Рогов не верил, поэтому был склонен предполагать самое плохое.

Услышав звук автомобильного мотора, участковый оглянулся. Ради такого зрелища стоило подсуетиться, весело подумал отец Василий и издалека помигал Рогову фарами. Лихо затормозив около участкового, священник выпрыгнул из кабины.

– Принимай аппарат, – похлопав по капоту ладонью, сказал отец Василий, вспомнив фильм «В бой идут одни «старики». – Во, махнул не глядя.

Хмурый участковый молча обошел машину, убедившись, что это именно его служебный «уазик», который еще два с небольшим дня назад стоял тут с разбитой мордой. Погладил крыло, новую фару, присел около переднего бампера.

– Как это? – попытался Рогов сформулировать вопрос, но в состоянии крайнего замешательства у него это не получилось.

– Да вот так, – развел руками священник.

– Ты что, сам?

– Смеешься? Я не механик. Шоферов командировочных благодари, их заслуга.

Рогов длинно и смачно выругался от переполнявших его чувств.

– И что же, бесплатно отремонтировали?

– Увы, Афанасий Петрович, – рассмеялся священник, – в наше время развивающегося капитализма никто ничего бесплатно не делает.

– Чем же я с ними расплачусь? – начал соображать конструктивно участковый. – Такой ремонт ведь в копеечку влетел.

– Да расплатился я с ними, – став серьезным, ответил отец Василий, – на все ушел полтинник, в том числе за срочность. Как, нравится результат?

– Спасибо тебе, отец Василий, – сдавленным голосом произнес Рогов, – не знаю уж, как мне тебя и отблагодарить за это. Ты ведь спас меня в буквальном смысле. Точнее, дважды спас – и сейчас, и там ночью на дороге. Я верну тебе деньги, обязательно верну. Ты ведь, наверное, их из пожертвований взял?

– Да нет, что ты, – покачал головой отец Василий. – Это мои деньги. Я ведь дом продал, когда сюда собрался ехать. Собирался купить или построить здесь, чтобы семью привезти.

– Вот что, отец Василий, – сказал участковый, и лицо его сделалось серьезным и сосредоточенным, каким оно бывало у него на службе. – Я сейчас скажу тебе, только ты не перебивай и не отказывайся, понял? Я пока в лазарете нашем валялся, за эти два дня многое передумал. Теперь я твердо решил: уходить мне со службы надо. По осени рапорт напишу, в райцентр уеду, устроюсь охранником или завхозом. Понимаешь, пацану отец нужен, а я вижу его два раза в год. У него сейчас возраст такой, сложный. И с этим делом, – Рогов щелкнул себя пальцем по горлу, – я теперь завязал. Железно. Не полезет она теперь мне в глотку. Вот и смотри, что получается. Переезжать тебе надо ко мне из своей клубной каморки, нечего священнику по углам жаться. Пусть дом залогом моего тебе долга будет. А как решу там с каким-нибудь жильем, так и освобожу тебе его полностью. А дом хороший. Этому срубу еще лет триста стоять, и ничего ему не сделается. Я ведь лет пять назад фундамент ему усилил, обкопал его и кирпичную кладку дополнительно подвел, гидроизоляцию сделал, как положено, глиняный замок набил. Кровлю поправил. Вот тебе и мой должок.

– Решил ты хорошо, Афанасий Петрович, правильно все рассудил насчет своей жизни. Только с домом я не согласен. Подожди, – священник предостерегающе поднял руку, – теперь ты меня не перебивай. Переехать я к тебе согласен, вижу, что от чистого сердца предлагаешь; а в остальном ты погорячился. Тебе ведь с жильем решать в райцентре нужно будет, а квартиры там, думаю, недешевые. Давай так по рукам ударим. Как надумаешь жильем там обзаводиться, мы с тобой честь по чести куплю-продажу и оформим. По нормальной цене, как профессиональные оценщики скажут. Иначе я не согласен. Категорически.

Рогов некоторое время смотрел себе под ноги, о чем-то размышляя, потом поднял глаза на священника.

– Тебя, отец Василий, в миру-то как называли?

– Михаил, а что?

– Вот тебе моя рука, Миша. Лучший друг я тебе, по гроб жизни друг. А если не побрезгуешь, то и брат. И даже не за себя тебе благодарен, а за сынишку. Мужик ты, Миша, наш мужик!

– Согласен, – искренне улыбнулся отец Василий, отвечая на горячее рукопожатие. – Друг – так друг, брат – так брат.

Священник и участковый обнялись – крепко, по-мужски. За этим занятием их застал Олежка, который со всех ног мчался со стороны магазина, куда отец посылал его за сигаретами. Увидев мальчика, мужики смущенно отстранились друг от друга.

– Вот, Олежка, – кивнул Рогов на священника, – отец Василий согласился с нами пожить. Веселей ведь втроем будет, как считаешь? А то он в клубе ютится, в каморке. Гляди, как он мне машину починил.

– Ух ты! – восхитился Олег, который видел в каком состоянии была машина, когда стояла около их калитки. – Это вы сами починили?

– Люди помогли, Олег, – ответил священник, – одному не починить.

– Ты сбегай-ка, – попросил участковый сына, – помоги отцу Василию вещи к нам перенести.

– Давай лучше вечером, Афанасий Петрович, – покачал головой священник, – дела у меня еще, да и на стройке с утра не был.

– А можно мне с вами туда, на стройку? – попросил мальчик.

– Туда всем можно. Пошли.

Рогов проводил взглядом сына и священника и снова подошел к машине, разглядывая ее и поглаживая руками по капоту. Он все еще не мог отойди от шока произошедшего за эти дни.

Отец Василий шагал рядом с мальчиком и расспрашивал его о жизни в райцентре, о школе, мальчишеских увлечениях. Олег щебетал, забегая то с одной стороны, то с другой. Мальчик, хотя и вырос в маленьком городке, но все же был уже не деревенским жителем. К священникам он относился как к экзотическому явлению, разглядывал их со стороны с детской непосредственностью. Необычность жизни этих людей была для него загадкой. Его мучили тысячи вопросов об этих людях, которые ходят в странных балахонах, служат в церквях и пользуются, как правило, большим уважением взрослых. То, что он идет рядом и запросто разговаривает со священником, вызывало в нем детскую гордость. Кроме того, он уже успел наслушаться о геройской личности сельского священника за эти два дня, и поэтому был горд вдвойне. А теперь еще выяснилось, что его отец в близких отношениях с отцом Василием и сам батюшка будет жить в их доме.