Читать книгу "Расчет пулей - Фридрих Незнанский"

И так казалось. И Максим, тогда начинающий журналистик, решительно с ним соглашался и думал, что друг его мыслит глубоко и масштабно. Если выпьешь, всегда появляется масштаб. Особенно в молодости. Теперь далекой, невозвратимой. Насколько же переменился мир, если сейчас муравьи и гамадрилы лучше понимают друг друга, чем они с Володей?

Широкая полнеющая фигура, затянутая в мундир, появилась у входа на террасу. В генеральской форме Игнатов выглядел внушительно. Вид его говорил о том, что любой человек, взявший с него пример в доблестном и честном служении своему ведомству, достигнет такого же почета и положения. Если будет обладать тем же умом, волей, знаниями. Но Максим Витальевич давно раскусил его и знал, что такие люди, несмотря на их важность и монументальность, на самом деле трусливы и податливы, как воск. Стоит сломаться служебной лесенке, и эти монументальные дутые величины превращаются в ничтожества, в прах. Потому что там нет личности. А есть холуйское рвение, как самоцель. И жадность, не знающая меры.

Максим Витальевич поднялся и молча прошел в кабинет. Игнатов последовал за ним. Теперь он брал плату вперед. Такая форма отношений обоих устраивала. Талызин вынул из сейфа пачку долларов и передал генералу. Тот деловито спрятал деньги и уселся в кресло.

— Банк «Эрмитаж» нарушает договор. Злостный неплательщик. Нарушает все договоренности. Все средства убеждения, по-моему, исчерпаны.

Игнатов кивнул.

— Помню, речь шла о Виткевиче… — начал он.

— Я не люблю повторять! — закричал Талызин, теряя самообладание.

Не моргнув глазом, генерал поднялся и вышел.

Глава 18 Сражение в роще

Наглых, подвыпивших подростков Нина Боярская заметила возле метро. Потом вспомнила, что они увязались за ней уже от сберкассы, где она сперва получила деньги, а потом платила за квартиру. Сначала был один, потом к нему присоединились трое. Теперь их стало уже пятеро.

Собственно, подростками назвать их можно было лишь с натяжкой. Каждый ростом выше Нины. А самый длинный вообще был уже призывного возраста. Пока рядом крутился кое-какой народ, Нина не слишком беспокоилась. Но потом люди куда-то подевались. И на автобусной остановке она оказалась одна в окружении пяти «динозавров». Они как будто не интересовались ею, галдели, курили, пили пиво из горлышка — гнусная привычка, почему-то вошедшая в моду, а вернее, молчаливо принятая обществом. Но кто-нибудь нет-нет да и взглядывал на нее по-хозяйски. И Нина со страхом поняла, что они ее «пасут».

Страх пульсировал. То уходил, то нарастал снова. И уже не покидал ее, когда она заметила высокого мужика, который пристально смотрел на нее. В сумочке у нее была зарплата и премия, деньги немалые. И эта уличная шпана вела себя так, будто ей было точно известно, что в сумке. Конечно, поняла Нина, эти наглые подростки не могли обходиться без главаря. И рослый светловолосый мужик наверняка имел к ним отношение. А что еще делать такому красавцу? Не зарабатывать же деньги, как все люди.

Нина лихорадочно начала думать. Если подойдет автобус, то он довезет эту шпану как раз до ее подъезда. Тогда получится, что она сама их туда привела. Можно дойти пешком, через рощицу. Цепочка людей уже тянулась по дороге. И Нина, сорвавшись, побежала следом, заметив с облегчением, что «бандитская группа» осталась на остановке.

На какое-то время забывшись, она вошла в зеленую тень вместе с другими людьми. Но потом вдруг те разбрелись по тропинкам, и Нина осталась одна. А когда ей удалось добежать до середины рощицы, затянутой тонким болотцем, неожиданно появились те пятеро с автобусной остановки и начали обходить ее с разных сторон. За стволами берез мелькнул светлый пиджак их главаря.

Нина не закричала, силы вдруг оставили ее, когда высоченный детина-призывник вырвал сумочку. Наверное, ее мучения не должны были на этом закончиться. Но она не могла даже пошевелиться — так оцепенела от ужаса. Корявые пальцы схватили ее сзади, прошлись между ног. Она хотела выдохнуть воздух для крика и не смогла.

Потом не поняла, что произошло. Жесткие ледяные пальцы разжались. Она упала, не устояв. Перед пятью бандитами оказался тот рослый мужик, которого Нина приняла за главаря. Он был ниже самого длинного из парней, который, набычившись, остался на месте. Остальные отошли в сторону. Длинный кинул им сумочку. В руке у него появился нож. Четверо других подростков стали окружать незнакомого мужика в светлом пиджаке. Тот переместился немного, став спиной к солнцу. Не теряя его из виду, длинный сощурился от солнечных лучей, выставил нож. И в тот же миг страшный удар ногой в грудь отбросил его к березе. Длинный ударился о ствол и медленно сполз на землю. Остальные сыпанули в разные стороны.

Неожиданный спаситель подал Нине Боярской руку и крикнул зычным голосом:

— Сумку!

Один из бежавших бросил черную сумочку, и Нина ее подобрала.

— Посмотрите, там все на месте? — властным голосом произнес спаситель. — Деньги целы?

Нина со страхом прижала сумочку к себе.

— А почему вы думаете, что там должны быть деньги?

— Полагаю, что они следили за вами именно поэтому.

Длинный поднялся и проковылял несколько шагов. Пятеро подростков опять сгрудились вместе.

— Ловко вы их, — пробормотала Нина.

— Солнышко помогло, — отшутился спаситель. — Однако они не уходят. Вот стервецы.

— Скорее стервятники, — слабым голосом отозвалась Нина. — Представляю, что бы они сейчас наделали.

— Боюсь, что мне придется вас проводить. Пусть думают, что я ваш муж или родственник. А значит, вы под защитой.

— Тогда хотя бы скажите, как вас зовут…

— Александр Борисович.

— Даже Борисович? — улыбнулась она. — Если я и моложе вас, то совсем не вдвое.

— Можно просто Саша, — согласился он.

С уверенностью мужа он поднял молодую женщину и стряхнул листья с ее тонкой юбки, пройдясь ладонью по тугому бедру. Она отшатнулась.

— Теперь все в порядке, — объявил Александр Борисович. — Ну что? Двинулись?

Они вышли к серой пятиэтажке, которая одним углом вклинивалась в рощицу.

— Вот мы и пришли, — сказала Нина.

— Так этот дом мне и нужен!

— Вы здесь живете? — искренне изумилась она.

— Нет, здесь мой друг живет, который тяжело болен. И я пришел его навестить.

— Наверное, из двухсотой квартиры?

— Да! А вы откуда знаете?

— Мы все тут знаем друг друга. Вернее, не всех. Появилось много приезжих. А вашего друга выносят в кресле к рощице. Он сидит и наблюдает. Может быть, и сейчас еще сидит? Нет…

Александр Борисович остановился в сомнении.

— Хотелось бы, честно говоря, позвонить в милицию, чтобы взяли этих наглецов. А при больном человеке такие разговоры затевать неудобно.