Читать книгу "Тайна князя Галицкого - Александр Прозоров"

– Тогда ты вообще полный дебил, если не ищешь, – с ходу поставила ему диагноз девица. Пожалуй, с рассудком у нее все-таки стало как раньше, можно не опасаться. – Иезуиты с нас с живых не слезут. Все жилы вытянут, пока своего не добьются.

– Если иезуиты, то почему по-русски разговаривали?

– Это же нелегалы! Они что, на хинди должны трепаться? Эти братья, может, вообще из разных стран, и, кроме хорошего знания страны пребывания, ничего общего не имеют. Ёкарный бабай… – Катерина запустила пальцы себе в волосы. – Вот так пишешь на форуме, развлекаешься – а тебя, оказывается, в Ватикане конспектируют. Ляпнул чего лишнего не подумавши – и через два дня уже пальцы в тисках зажимают. Блин зажаристый, они нас уже не отпустят. Они нас сожрут. Все равно заловят и запытают. Шутили мы или нет, им наплевать. Ради убруса иезуиты пойдут на все.

– Ну, это мы еще посмотрим. – Все, что у похитителей было полезного, так это деньги. Учитывая ситуацию, Женя без колебаний запихнул их себе в карман: с пустыми руками далеко не уйдешь. – Давай выбираться. Найдем какую-нибудь деревню, купим тебе красивое платьице и два новых купальника, перекусим – и в Москву. Там и посмотрим, у кого из нас солнышки ярче светят.

– Почему два? – немного удивилась Катя.

– Да хоть пять! «Орден Иисуса» платит. Садись, поехали.

– Если орден, то иезуитов. А Иисуса – общество, дурень безграмотный. – Его спутница явно окончательно пришла в себя после пережитого. Девушка поднялась, отряхнула попу от песка. – И не надо мне ста купальников, хватит обычного гипюрового белья. Можно с ангельскими крылышками, раз уж такой спонсор образовался.

* * *

Сборы в путь были недолгими – особого добра боярин Басарга Леонтьев накопить еще не успел. Книги и одежду холоп замотал в один тюк, съестные припасы – в другой. В чересседельную сумку второй заводной лошади подьячий сложил оружие. Она получилась маленькой, но не менее тяжелой. Одна броня чуть не пуд весила! А железа-то в ней всего – в две горсти собрать можно. Уже через два часа после того, как княжна Мирослава отправилась на службу к царице, подьячий с холопом выехали из ворот дома. Тришка-Платошка изнутри подпер калитку колом, после чего перелез воротины, спрыгнул прямо в седло, и всадники отправились в путь.

Пока лошади свежи, Басарга погонял их сколько можно, заставляя идти быстрым шагом, а каждый третий час пуская рысью. Благодаря этому первый раз они заночевали уже в Дмитрове, на постоялом дворе возле древнего Борисоглебского монастыря. Здесь от хозяина боярин узнал, что с остановкой в Кимрах в прошлый раз немного поторопился: проплыви струг два десятка верст выше по Волге и мог бы свернуть на Яхрому и приплыть чуть не к порогу этого самого трактира. Река Яхрома, может статься, и не самая полноводная, для ладей тесновата – но струг по ней пройдет без труда и со встречными лодками легко разминется.

Запомнив на будущее ценный совет, с рассветом Басарга со слугой снова пустились в путь. Лошадей в этот раз не гнали, но на ночлег не встали, медленно двигаясь в лунном свете по безлюдной дороге. Маленькая хитрость позволила добраться в Кимр аккурат перед восходом, с первыми лучами разбудив хозяина причала.

Струг дожидался хозяев на берегу, умело просмоленный до самого борта, с вычищенной и заново проолифленной[17]мачтой, обновленной оснасткой и замененным рулем. Внутри местные мастера обшили потолок каюты и стены толстой кошмой, а лежанки сверх того укрыли еще и пухлыми персидскими коврами. Полог тоже заменили на новый – кошма изнутри и толстая кожа снаружи. Чтобы в непогоду ветром не распахивало.

Немного поторговавшись, Басарга отдал в качестве платы за работу лошадей, выгадав тем самым полдня времени. Местные мужики, навалившись артелью, прямо на руках снесли струг в воду, холоп переправил на борт вещи – и течение понесло царского подьячего в сторону дарованного за службу поместья.

Летнее путешествие немного научило боярина управляться со стругом, и потому он поперва отправил спать холопа, сам усевшись к рулю, а ближе к вечеру посадил на свое место рыбацкого сына. Рассвет застал их уже на Шексне. Сонный холоп ругался с рыбаками, требуя пропустить его через перегородившие реку ставни, мужики так же сонно отбрехивались, черпая сачком зашедшую в садок рыбу. Появление боярина заставило смердов пошевелиться, и вскоре лодка, поймав парусом ветер, пошла дальше вверх по течению.

Следующим днем они подошли к устью Славянки и пристроились в хвост медленно ползущих вверх по течению ладей и ушкуев. Река была узкой – идущие встречь ладьи едва не задевали друг друга бортами, – но короткой. Уже в сумерках струг вошел в просторное Никольское озеро, проплыл его до конца, снова пристроившись в хвост потрепанному коричневому ушкую.

Здешний волок работал аж в четыре ряда, и потому корабли не застаивались, хотя и шли непрерывным потоком. Четверть часа – и артельщики, подогнав волокушу, завели струг на рогатины, перемотали толстый канат меж бревен.

– Полтину давай! – крикнул снизу один из мужиков.

Басарга бросил монету, тот поймал, отошел в сторону, а влекомая быками волокуша поехала по длинным полозьям из воды.

Четырехверстный волок струг одолел всего за два часа, оказавшись в Благовещенском озере еще в темноте. Здесь путники дождались рассвета, спустились вниз по петлистой Порозовице, веслами помогая стругу вписаться в крутые изгибы русла, и к полудню самая трудная часть пути осталась позади. На огромном Кубенском озере Тришка-Платошка смело поднял все паруса и помчался вперед, уверенно обгоняя прочие суда. Точно так же, на всем ходу он влетел и в Сухону, уже в верховьях своих имевшую шириной более ста сажен. Однако очень скоро пыл ему пришлось поумерить, ибо петляла сия могучая река ничуть не меньше, нежели узкая Порозовица. Однако и на излучинах рыбацкий сын все едино обходился без весел, да еще и тихоходные ладьи исхитрялся обгонять, проскакивая то справа, то слева от них.

Идти вниз по течению всегда легко и просто. Великий Устюг путники миновали уже на четвертый день после Славянского волока, в устье Ваги вошли на шестой, и ровно через неделю боярин Басарга Леонтьев оказался на своей земле, свернув с Ваги в устье реки Ледь.

Хозяина ни смерды, ни старосты еще не ждали. Да оно и неудивительно – до Юрьева дня[18], когда по обычаю полагалось закончить все расчеты по податям, долгам и прочим уговорам, оставалось еще больше двух месяцев. Конец же сентября – это еще страда в полном разгаре, у хорошего хозяина ни единого мига свободного нет.

Басарга это понимал, а потому сильно досаждать старостам не стал – только дал знать, что приехал, дабы больше прилежания выказывали. Он не спеша поднялся вверх по Леди, заглядывая в ближние деревни, осмотрел на омутах и заводях снасти, лодки местных жителей и теперь наконец без торопливости выбрал место для усадьбы – на высоком холме, стоящем над крутой излучиной. Вид со взгорка восхищал благолепием – а жить, как помнил Басарга из наставлений отца, нужно в красоте. Река омывала это место с трех сторон, что сильно облегчало оборону, коли, не дай бог, в родном доме придется отбиваться от ворога, а примерно десять сажен высоты в будущем надежно оберегут хозяйство от паводков. До Ваги отсюда выходило десять верст рекой – достаточно, чтобы не донимали проезжие путники, но не так далеко для выхода самому. На торный путь можно всего за час-другой добраться.