Читать книгу "Повелитель волков - Хизер Грэм"

В полном молчании они проследовали из южной башни в северную и поднялись на второй этаж, где находилась часовня. В часовне было полно народу. Конар увидел Филиппа и Гастона, стоявших у изголовья тела, прикрытого тонким белым покрывалом. В ногах усопшего стоял на коленях Рагвальд. Мелисанда, освободившись от Конара, присоединилась к старику.

Конар отпустил ее.

Вошел отец Мэтью и начал службу. По-видимому, он был привязан к графу, как и другие находившиеся здесь подданные. По мере того, как он рассказывал о невероятной доброте Мэнона, о его мужестве и воинской доблести, о его мудром управлении, вся церковь заполнилась всхлипываниями и рыданиями прихожан. Даже стойкие и мужественные, много повидавшие на своем веку солдаты гвардии, — и те не могли сдержать слез. И Конар тоже вновь испытал чувство огромного сожаления по поводу кончины графа, человека, выстроившего эту замечательную крепость, друга дяди.

Совсем немного времени прошло с тех пор, как Конар присутствовал на похоронах деда, знаменитого Ард-Рига Ирландии. Он вспомнил горе и печаль, пережитые тогда его родными, и, вопреки себе, вновь почувствовал, как сердце его открывается навстречу его ребячливой невесте.

Если бы только она прекратила с ним сражаться, возможно, они бы и поладили.

Когда служба закончилась, ближайшие друзья Мэнона подняли тело и понесли его в последний путь. Фамильная усыпальница находилась в подвале ниже первого этажа башни, глубоко под землей. Двойные двери отделяли ее от всего остального мира. На дворе был день, но темнота склепа озарялась лишь блеском свечей. Здесь, среди родовых гробниц, нашел свое вечное пристанище и граф Мэнон.

Пока длились служба и похороны, Мелисанда держала себя в руках. Если она и плакала, то втихомолку.

И только когда процессия стала удаляться из склепа, она вдруг обратилась к Филиппу.

— Дай мне свечу, я хочу еще побыть с ним, мне не хочется оставлять его одного так быстро.

Конару это не понравилось. Свет свечей еле разгонял темноту вокруг, но Конар мог разглядеть некоторые надгробия. Одно из них выделялось своей формой и находилось совсем рядом с могилой графа. «Его жена» — догадался Конар. Мрачные ряды надгробий, тусклый свет свечей и холодный белый камень стен наводили тоску. Вряд ли стоило оставлять здесь Мелисанду одну.

— Мелисанда, — обратился он к ней. Голос его гулко отразился от стен, и оставшиеся еще в склепе люди обернулись. Она тоже обернулась, будто только сейчас заметив его присутствие.

— Это неразумно, — сказал он.

Филипп поспешно подошел к нему.

— Милорд, позвольте мне присмотреть за ней. Я останусь здесь и пригляжу, чтобы она долго не задерживалась.

Конар помедлил с ответом, потом грустно вздохнул.

— Спасибо, нет. Иди со всеми. Я сам присмотрю за ней.

Филипп кивнул и вслед за отцом Мэтью проследовал к выходу. В усыпальнице остались только Конар и Мелисанда.

Она не стала опускаться на колени, а просто стояла у могилы, опустив голову. Наблюдая за ней, Конар был поражен изяществом и скромным достоинством. Ему не видны были ее глаза, только черные волосы отражали мерцающий огонь свечи.

Прошло не меньше часа. Свеча почти догорела. Наконец Конар подошел к ней.

— Пора идти.

— Он навсегда останется здесь в темноте.

— Если он хотя бы вполовину таков, как о нем сегодня говорили, то его озарит свет Небес.

Она промолчала. Потом сощурила глаза.

— Небес? Или Вальгаллы?

Она стремится уязвить его. Даже здесь. Он не может позволить себе пикироваться с ней в такой момент.

— Возможно, что это одно и то же. Она молчала.

— Идем, — настойчиво повторил он. — Нам пора уходить отсюда.

— Еще только раз помолюсь, — прошептала она, и Конар вдруг заметил, что по ее щекам катятся слезы. Слезы, которые она старательно скрывала.

И вновь он непроизвольно обнял ее, прижав к груди, как накануне в часовне. Она разрыдалась, уткнувшись лицом ему в грудь. Он решительно вывел ее из склепа, плотно закрыв дверь. Здесь был день, лучи солнца падали сквозь прорези бойниц на ступеньки лестницы. Конар поднял ее на руки и присел вместе с ней на ступеньку. Конара охватило удивительное чувство. Несмотря на все, что было, сейчас, обнимая ее, он испытывал нежность, желание ее оградить, защитить, утешить. Он ласково поглаживал ее по голове, шепча утешение, что все пройдет, будет хорошо, что со временем горе проходит.

— Откуда ты знаешь, что проходит? — всхлипнула она.

— Я потерял одного очень дорогого мне человека. Он был очень похож на твоего отца. Его все любили и уважали.

— Викинга? — прошептала она.

— Нет, — ответил он, усмехаясь про себя. — Это был Ард-Риг, мой дед, великий ирландский король, отец моей матери. Он сумел объединить многих мелких королей Ирландии. Все восхищались его силой и мудростью.

Она молчала, не находя возражений. Потом прошептала:

— Но вы видите смерть каждый день.

— Нет, не каждый. И в действительности… — Он неожиданно замолк, и она взглянула на него с удивлением.

— Что в действительности, викинг? Он вздохнул:

— Моя мать терпеть не может, когда все мы уходим на войну. Она хотела, чтобы ее сыновья обучались только мирным искусствам и наукам — на ирландский манер. Но дед сказал, что часто мир можно отстоять только в бою, и настоял, чтобы все ее сыновья овладели военными искусствами. И когда дед умер, и мой дядя Найалл должен был принять титул Ард-Рига, разразилась война, и мы все были вынуждены драться, чтобы восстановить мир в нашей родной стране. И я думаю, что мудрость моего деда заключалась в том, что он знал, когда надо воевать, а когда — торговать. Он понимал, что, сидя сложа руки, мира не отстоишь.

— Мой отец тоже так считал, — прошептала Мелисанда. — Видите ли, всю его жизнь датчане, или, как они себя кличут, даны, постоянно вторгались на наши земли. Ну и норвежцы, и шведы — тоже! Поэтому он выстроил такую мощную крепость. Чтобы можно было устоять против набегов. А потом его предали!

Тут она вдруг сообразила, что сидит у него на коленях, уткнувшись носом в него, что туника Конара промокла от ее слез.

Она быстро вскочила на ноги.

— Со мной уже все в порядке. Я больше не… не заплачу больше.

Она отступила от него на несколько шагов и в волнении произнесла:

— Спасибо вам за то, что чтите моего отца, но я должна вам сказать, что я не согласна с его выбором, и считаю, что Рагвальд вел себя недопустимо. Так же как и вы, разумеется, но вы викинг, а он христианин и…

— Мелисанда, — процедил он сквозь зубы, — Ирландия — страна, где чтят христиан…

— …все наши подданные и друзья отца. И я. Ему следовало бы это понимать. Я должна вам сказать, что хотя и благодарна за то, что вы отомстили Джеральду, но прихожу в ярость, когда вспоминаю, что вы вынудили меня вступить в брак. Я считаю вас викингом, то есть таким же, как и все эти викинги, собирающиеся в разбойничьи банды и грабящие побережье, — собственно, и ваш отец, ведь тоже сначала вторгся в Ирландию — и я вам ничего этого не прощаю.