Читать книгу "Юми и укротитель кошмаров - Брендон Сандерсон"

духами – следовательно, тебе придется учиться. Придумаем какую-нибудь отговорку для Лиюнь, и я попробую натаскать тебя, как меня натаскивали в детстве. Будем упорно работать, пока у тебя не получится призвать духов.

Просто замечательно! Учиться у Юми небось так же увлекательно, как участвовать в состязании по поеданию ос. И что это вообще за духи? Они хоть настоящие? В мире Юми все верят в них, и она показывала ему какие-то гоблиноподобные статуи под кибиткой, заставляющие кибитку парить. Откуда-то же они взялись.

Тем не менее у него хватало своих забот.

– Мне нужно сходить к бригадиру, – сказал он. – Проверить, не уволили ли меня…

– Нет, – отрезала Юми. – Мы никуда не пойдем, пока ты не научишься. Приступаем немедленно.

– Чему я должен учиться? Камни складывать? – Художник сел и махнул рукой сквозь стол. – Угу. Многому в таком состоянии научишься…

– Я буду показывать, – не отставала Юми. – Инструктировать.

– Нет! – отрезал он, поднимаясь. – Это мой мир. Здесь я буду устанавливать правила. По улицам рыщет опасный кошмар, и я хочу удостовериться, что с ним разберутся. Бригадир и так не слишком высокого мнения обо мне.

– Интересно почему?

– Юми, – сказал Художник, – тот кошмар в самом деле опасен. К этому часу он уже мог полностью оформиться. Если его не остановить, погибнут десятки людей, а обычные художники с ним не совладают. Тут нужны специалисты поталантливее меня. Мы сходим к бригадиру и проверим, внял ли он моим предупреждениям, а потом выясним, что с семьей, которой я помог. Кто знает, вдруг духи не меня прислали тебе на помощь, а наоборот? Может, они хотят, чтобы ты чем-то помогла здесь? Ты об этом не задумывалась?

Юми фыркнула, не расплетая рук, и отвернулась.

– Хорошо, – тихо ответила она. – Но… я не могу выйти в таком виде. Я вся грязная. Когда я в духовной форме, никакие омовения не очищают мое тело.

– Это можно исправить, – ответил Художник и подошел к тесной ванной комнате.

Он подозвал Юми; та мрачно приблизилась и открыла дверь. Он показал, как пользоваться кранами душа. Юми повернула их и взвизгнула, вытаращившись на струи воды.

– У тебя собственный гейзер! – произнесла она. – Но… вода слишком холодная.

– Сейчас нагреется, – пообещал он. – Если только госпожа Синдзя не израсходовала всю. Не хочешь замерзнуть до костей – не мойся в девять утра. И предупреждаю, она ревностно относится к воде. Постарайся слишком много не тратить.

– Душ, – тихо произнесла Юми, проводя рукой под струями.

– Вот мыло, – показал Художник. – Тут шампунь и кондиционер. А это чистое полотенце. – Он кивнул и вышел из ванной.

– Постой, – окликнула Юми и повернулась к нему.

– Что?

– Я… сама должна все делать? – спросила она. – У тебя нет служанок?

– Э-э-э… нет. В моем мире их ни у кого нет.

– Ясно, – произнесла Юми несколько обескураженно.

Чего такого страшного в простом мытье? Художник улыбнулся, почувствовав некое удовлетворение оттого, что тиранка вдруг испугалась столь обыденной вещи. Все равно что лютая тигрица боялась бы подстригать когти.

Он захлопнул дверь и прислонился к ней, лишенный возможности отойти далеко. Художник сделал это машинально и сильно удивился, что не провалился внутрь. Сквозь пол он тоже не проваливался. Почему же он лишь иногда, а не всегда, проходит сквозь предметы?

(Я бы мог это объяснить. К сожалению, в тот момент я находился под гнетом особенно тяжелого пуховика, трех сумок, щенка в контейнере для переноски и трех отварных яиц. Не спрашивайте.)

Шум воды стал громче; раздался плеск, когда Юми шагнула под душ. Через несколько секунд художник готов был поклясться, что услышал ее удовлетворенный вздох.

– Ничего водичка? – спросил он.

– Теплая, – донесся приглушенный ответ. – А я было решила, что вашему народу тепло неведомо. – Юми ненадолго умолкла. – Гм… А что такое «шампунь»?

– Это для волос, – ответил он. – Нанеси немножко на волосы, чтобы их очистить. А потом возьми кондиционер, он… Короче говоря, он тоже для волос полезен. Поверь мне. Он их как бы умягчает.

– Хорошо. Попробую этот… шампунь. Прямо сейчас? Или сначала мыло? На который счет намыливаться после омовения?

– Юми, у нас нет никаких ритуалов, – ответил Художник. – Ты правда никогда не мылась самостоятельно? Даже в детстве?

– Я же говорила, что духи избрали меня в младенчестве. Меня забрали у родителей и воспитывали с единственной целью.

– Ужасно, – ответил он (низким стилем). – У тебя вообще детства не было?

– Йоки-хидзё – не ребенок, – сказала Юми тоном, с каким произносят заученные фразы. – И не взрослая. Йоки-хидзё – воплощение воли духов. Она существует, чтобы служить.

Неудивительно, что она была такой странной. Это ничуть не оправдывало тот факт, что она являла собой человеческое воплощение эмоций, которые переживаешь, опаздывая на последний автобус. Но, учитывая весь опыт общения с Юми, Художник, по крайней мере, начал ее худо-бедно понимать.

– Как вы смогли обуздать этот гейзер, как заставили его подчиниться вашей воле? – спросила Юми.

– Это не гейзер. Воду качают из озера. Ее очищают и подогревают.

– Качают? То есть прямо сейчас люди стоят за помпой и гонят нам воду?

– Нет, эту работу выполняют машины, а их питают хионные линии, – объяснил Художник. – Подогрев тоже так работает. Если разные хионные линии подвести к металлу, он нагревается. Сделать с их помощью автобусный двигатель или нагревательный прибор – нетрудная наука.

– А ты откуда все это знаешь?

– В школе объяснили.

– Ты же художник.

– В школе много чему учат. Не только рисовать.

– А меня учили только тому, что требуют мои обязанности, – мягко произнесла Юми. – Так лучше. Нельзя отвлекаться. Другие дела могут… затуманить мой разум фривольностями.

На этом разговор прервался. Художник позволил девушке мокнуть под душем дольше, чем позволял себе. Наконец Юми сама выключила воду.

– Мне эту же одежду надеть? – спросила она несколько минут спустя.

– Не надо, – ответил Художник. – Она давно не стирана. Завернись пока в полотенце.

Вскоре Юми вышла, обмотанная сразу тремя полотенцами. Ну ладно.

– Не успел сложить, – указал Художник на груду чистой одежды.

Юми вздернула бровь.

– Я собирался, – уверил он. – Обычно складываю все сразу после стирки.

– Не сомневаюсь. – Юми потыкала в груду пальцем ноги. – Мне все это будет велико?

– Юми, у себя дома ты носишь платье размером с простыню. Уж как-нибудь походишь в этом.

Она хотела было снять полотенца, но остановилась. Художник вышел в ванную, которая была достаточно близко, чтобы их «привязь» даже не натянулась. Он оставил Юми одну.

– Спасибо, – сказала она снаружи. – Ты весьма любезен.

– Это не любезность, – ответил он. – Всего лишь правила приличия.

– Я все равно не ожидала.

– Мне кажется, несправедливо судить человека по его реакции