Читать книгу "Мороз и ярость - Лиззи Принс"

целителей прошлой ночью? — Он качает головой. — Даже они не смогли бы все это исправить. — У него на виске пульсирует вена, а предплечья напрягаются так сильно, что могут лопнуть.

Я откусываю еще кусочек от своего тоста, лениво моргая и не торопясь пережевывая. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Джейд перегибается через плечо Престона, ее губы скривились в усмешке.

— Ты знаешь, о чем мы говорим. Как мы выбили дерьмо из твоей жалкой физиономии прошлой ночью.

Я слегка качаю головой. — Что — то мне это не припоминается.

— Что ты сделала? — Престон хлопает рукой по столу.

В следующее мгновение Дрейк и Атлас уже там. Дрейк стоит на моей стороне стола, а Атлас — с той же стороны, что и Престон. Нико, Джаспер и Ларк тоже подходят ближе к столу с тарелками с едой в руках.

— Тебе следует пойти сесть и позавтракать. Ты слишком взвинчен, — говорит Атлас Престону.

— Держись, блядь, подальше от этого, Моррисон. Тебя это не касается. Если бы твой папочка хотел, чтобы ты был вовлечен, он бы дал тебе знать.

Эй, подожди минутку? От того, что только что сказал Престон, в моей голове зазвенели всевозможные тревожные звоночки. Отец Атласа? Замешан? В чем? Кто — то подтолкнул Престона и остальных к их действиям прошлой ночью? Я предположила, что они были просто случайными придурками, разбрасывающими повсюду свое дерьмо. Кроме того, кто, черт возьми, отец Атласа?

Как раз в тот момент, когда я думаю, что они вдвоем собираются начать избивать друг друга, в комнату заходит Билли.

— Слушайте сюда. Доедайте, а потом встретимся в тренировочном зале. Сегодня у вас будут интервью.

Я бросаю остаток тоста на тарелку. Отлично. Я здесь меньше недели. Я уже дала другим чемпионам слишком много намеков на то, что я не та, кем кажусь. Теперь я должна пройти интервью, не накручивая ситуацию еще больше. Мой печальный завтрак беспокойно переворачивается в животе.

Оттолкнувшись от стола, я выхожу из столовой, ни на кого больше не взглянув. Я чувствую взгляд Атласа на своей спине, но не оборачиваюсь, чтобы посмотреть ни на него, ни на кого — либо еще. Я убегаю? Возможно. Но я не обязана этим людям ничего объяснять.

Как только я захожу в тренировочный зал, меня останавливает нервного вида мужчина в очках в темной оправе и с копной вьющихся светлых волос. Он порхает по комнате, как будто по его венам течет кофе, а не кровь. Когда он замечает меня, он взвизгивает и подпрыгивает на месте, прежде чем быстро подойти ко мне.

— Рен Торрес, ты в третьей комнате. — Он хлопает в ладоши и отмахивается от меня, когда все, что я делаю, это бросаю на него ошеломленный взгляд.

— Что?

Мужчина закатывает глаза, а затем раздраженно поправляет очки на носу.

— Третья комната. Тебе нужно подготовиться к интервью.

Он указывает на дверной проем в другом конце комнаты. Кто — то приклеил лист бумаги с надписью «комната три» черным маркером. Отлично. Какая новая пытка меня ждет сегодня? Моя рука лежит на дверной ручке, когда кто — то сжимает мой локоть. Я едва удерживаюсь, чтобы не стукнуть их, но останавливаюсь, когда вижу, что это Атлас.

— Нам нужно поболтать, маленькая птичка. — Золото вокруг его радужной оболочки сегодня выглядит крупнее, прожилки еще больше выделяются на серо — зеленом фоне остальных глаз.

— Не могу. Я нужна в третьей комнате. — Я указываю на дверь большим пальцем, когда высвобождаю руку.

— Мы собираемся поговорить об этом. — Атлас скрещивает руки на груди с суровым выражением лица.

— Понятия не имею о чем ты хочешь поговорить. — Я пожимаю плечами, нагло солгав. Атлас ворчит, но я не задерживаюсь, чтобы дождаться новых вопросов. Я открываю дверь и проскальзываю внутрь, закрывая ее за собой одним быстрым рывком.

— Ты от кого — то убегаешь или тебе так не терпится принарядиться? — От хриплого голоса у меня вертится голова, пока я не замечаю кого — то, сидящего в кресле перед большим зеркалом. Она смотрит на меня через отражение, но затем поворачивается в кресле, закидывает руку на спинку и с усмешкой кладет подбородок на предплечье.

Это женщина с розовыми волосами, которую я видела в тренировочном зале, разговаривающей с Билли несколько дней назад. На ней длинное платье макси всех цветов радуги, а на одной руке целый рукав татуировок, таких же ярких. Она улыбается мне и встает со стула.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — наконец говорю я.

— Ты не знаешь, убегаешь ли ты от кого — то? — Она подходит к зеркалу, открывает коробку, стоящую на тумбочке.

— Нет, я определенно убегала от кого — то. Что ты имеешь в виду, говоря о том, чтобы принарядиться? — Я скрещиваю руки на груди, оглядывая комнату. Стены и пол в большей степени из того же серого цемента, но здесь гораздо больше цвета. Помимо стула, стоящего перед зеркалом, здесь есть маленькая красная кушетка и вешалка с одеждой, придвинутая к стене. Рядом с зеркалом висят рисунки, и при ближайшем рассмотрении я понимаю, что это модные эскизы. Через открытую дверь я вижу ванную и закатываю глаза. В этих номерах есть собственные ванные комнаты, но мы вынуждены пользоваться общими душевыми. Почему я не удивлена?

Женщина хихикает, а затем похлопывает по стулу, с которого только что встала. — Ты можешь рассказать мне все об этом, пока я буду тебя готовить.

Я не двигаюсь со своего места, настороженно разглядывая одежду. — Я все еще в замешательстве. Что именно ты со мной сделаешь? И кто ты такая?

— Меня зовут Эстелла. Я буду твоим личным стилистом на время Игр.

ГЛАВА 14

— Т

ы мазохистка, не так ли? — Я раздражаюсь, когда Эстелла натягивает на меня кожаные штаны. За последние два часа она отполировала, натерла воском, обработала и причесала каждый сантиметр моего тела. Мои волосы были завиты и уложены с точностью до дюйма. Даже зная, что смотрю на себя в зеркало, я не могу отделаться от мысли, что выгляжу как сумасшедшая.

Макияж, который она наносит на меня, выглядит естественным, но в то же время каким — то суровым. Эстелла действительно талантлива. Слегка дымчатые тени делают мои глаза более голубыми, чем обычно. Обычно они такие темные, что люди думают, что они карие, но это не так.

Через мою правую бровь проходит небольшой шрам. Я получила его, когда мне было шестнадцать, во время одного