Читать книгу "Гельголанд. Красивая и странная квантовая физика - Карло Ровелли"

небом. То, что два объекта (вы и небо) обладают относительной информацией, в конечном счете относится к третьему объекту (это я, наблюдающий за вами). Напомню, что относительная информация – это, как и квантовое запутывание, танец для троих.

Но если объект (вы) достаточно сложен, чтобы быть способным выполнять расчеты и предсказывать развитие событий (например, животное, человек, созданная по нашей технологии машина…), то факт «обладания информацией» в указанном выше смысле также подразумевает наличие ресурсов, позволяющих предсказывать результаты последующих взаимодействий: если у вас есть информация о цвете неба и вы закроете глаза, то можете предсказать то, что увидите, когда снова откроете их, причем еще до того, как посмотрите. Вы обладаете информацией о цвете неба в гораздо более сильном смысле, чем подразумевает слово «информация»: вы знаете, что вы увидите, еще до того, как это увидите.

Другими словами, элементарное понятие относительной информации – это физическая структура, лежащая в основе всех более сложных понятий информации, которые теперь приобретают семантическое значение.

Одно из них – это понятие информации в аспекте исследования остального физического мира нами, которые сами являются частью этого мира.

Картина, или, точнее, теория, мира должна быть способна обосновать и учесть способы, которыми обитатели этого мира приходят к пониманию и прочтению этой картины.

Это условие, которое часто воспринимается как проблема наивного материализма, оказывается очевидным образом выполненным, если представлять материю как взаимодействия и корреляции.

Познание мной мира – это пример результата взаимодействий, порождающих существенную информацию. Это корреляция между внешним миром и моей памятью. Если небо голубое, то в моей памяти будет образ голубого неба. Следовательно, моя память обладает ресурсами, позволяющими предсказывать цвет неба, если закрою глаза, а потом сразу же их снова открою. Если выражаться в этих терминах, то память обладает информацией о небе также и в семантическом смысле. Мы знаем смысл того, что небо голубое, – убедимся в этом, открыв глаза.

В этом смысле слово «информация» используется в постулатах квантовой механики, перечисленных в конце четвертой главы.

Именно двойной смысл «информации» придает этому понятию двусмысленность. Основа, которой мы располагаем для понимания мира, – это наша информация о мире, которая представляет собой используемая нами корреляция между нами и миром.

3. Мир, как мы его видим изнутри

Понятие существенной информации соединяет физический мир с некоторыми аспектами мира сознания, но не устраняет ощущение отстраненности этих миров друг от друга. Но в этом нам поможет кое-что еще благодаря радикальному пересмотру реальности как неизбежному следствию квантовой механики.

Проблема пропасти между миром сознания и физическим миром кажется интуитивно ясной, но ее очень трудно точно сформулировать. У мира нашего сознания столько разных аспектов: смысл, интенциональность, ценности, цели, эмоции, эстетическое чувство, мораль, математическая интуиция, ощущения, творчество, совесть… Наше сознание делает столько всего: помнит, предвосхищает, размышляет, делает умозаключения, волнуется, возмущается, мечтает, надеется, видит, самовыражается, фантазирует, узнает, понимает, догадывается о своем существовании… Многие виды деятельности нашего мозга по отдельности не кажутся такими уж недоступными для достаточно сложного физического устройства. А существует ли еще нечто, в принципе не порождаемое известной нам физикой?

В своей ставшей знаменитой статье Дэвид Чалмерс разделяет проблему сознания на две части, которые назвал «легкой» и «трудной»126. Проблема, названная Чалмерсом «легкой», совсем не легкая: речь идет функционировании нашего мозга – каким образом получаются разнообразные проявления нашей духовной жизни. Так называемая «трудная» проблема состоит в понимании связанного со всем этим субъектного восприятия.

Чалмерс считает возможным решение «легкой» проблемы в рамках современной концепции физики нашего мира, но сомневается в возможности добиться того же для «трудной» проблемы. Он поясняет этот тезис, предлагая представить себе машину – назовем ее «зомби», – способную воспроизвести все наблюдаемые (даже под микроскопом) аспекты человеческого поведения, которая была бы неотличима от человека при любом наблюдении ее извне, но при этом не обладающую субъективным опытом. Как говорит Чалмерс, «внутри которой никого нет». Сам факт нашей способности вообразить такую возможность должен продемонстрировать существование «чего-то еще», что отличает чувствующее существо от воображаемого «зомби», воспроизводящего все аспекты наблюдаемого поведения. Согласно Чалмерсу, это «нечто еще» как раз и выделяет трудность учета субъективного опыта в терминах существующей концепции физического мира. Для Чалмерса это проблема сознания.

Нейронауки достигли значительного прогресса в понимании устройства чувств, памяти, способности мозга определять свое положение в пространстве, языка, эмоций, их роли и т. д. Мы, по-видимому, сможем понять все это и еще многое другое. Останется ли что-то, что ускользнет от нас? Чалмерс считает, что да, потому что «трудная проблема» состоит не в том, чтобы понять устройство активности мозга, а почему эта активность сочетается с соответствующим субъективным ощущением, которое появляется у нас в процессе этой активности. Другими словами, чтобы понять связь между нашей духовной жизнью и физическим миром, важно учитывать то, что мы описываем физический мир, глядя на него снаружи, в то время как работу нашего мозга и сознания мы воспринимаем от первого лица.

Квантовая механика потребовала пересмотра взгляда на мир и тем самым изменила саму постановку вопроса. Если мир – это отношение, то физическую реальность мы понимаем в терминах явлений, которые проявляются в физических системах, и, следовательно, мир не может быть описан снаружи. В конечном счете, мир может быть описан только изнутри него. Все эти описания в конечном счете «от первого лица». Наш взгляд на мир, наше представление о существах, что находятся внутри мира («situated self» в понимании Дженнанн Исмаэль)127, ничем не особенный – он опирается на ту же предлагаемую физикой логику.

Представляя себе совокупность всего, мы воображаем, что находимся вне Вселенной и смотрим на нее «извне». Но никакого «извне» всего не существует. Точка зрения извне – это несуществующая точка зрения128. Любое описание мира – это описание изнутри него. Мира, наблюдаемого извне, не существует: есть только частные представления изнутри мира, которые являются отражениями друг друга. Мир – это такое взаимное отражение представлений.

Квантовая механика показывает, что это происходит уже с неодушевленными объектами. Совокупность свойств относительно одного того же объекта образует представление. Невозможно реконструировать совокупность фактов, абстрагируясь от всех представлений, – таким образом мы окажемся в мире без фактов, потому что факты бывают только относительными. В этом, собственно, и состоит проблема многомировой интерпретации квантовой механики: она описывает только то, что увидит внешний по отношению к миру наблюдатель, если провзаимодействует с миром, но внешних по отношению к миру наблюдателей не существует, и поэтому такая интерпретация не может описывать факты мира.

В своей знаменитой статье129 Томас Нагель спрашивает: «Что значит быть летучей мышью?», утверждая, что такого рода вопросы правильно сформулированы, но при этом находятся за пределами естественных наук. Считать, что физика – это описание вещей от