Читать книгу "Гадкий лебедь для босса - Анастасия Бельская"

Она — такая, как есть. И такой она мне нравится до чертиков.

— Макс, а ты не подскажешь, почему моя дочь сейчас трется рядом с этим твоим Станиславским? И что, блять, руки нашего предполагаемого партнера делают у нее на талии?

Все это Влад Ветошкин произносит скрипучим, по-отцовски отрывистым тоном. А я, словно в замедленной съемке, перевожу взгляд на Станиславского, и рядом с ним действительно вижу свою блондинку.

И его широкую ладонь на узкой, затянутой в ткань, талии.

Я не знаю, почему в глазах темнеет, а разум просто теряется в этой простой, как карандаш, картинке. Я, блять, ничего не понимаю, кроме того, что уже шагаю к этой улыбающейся парочке, и уже почти поднимаю кулак, чтобы отбить у партнера желание обниматься, как меня всего на секунду опережает отец Авроры.

Он вырастает перед ними, стараясь напугать дочь и мужчину своим видом, но по факту просто защищает их от разъяренного до крайности меня.

Что, блять, это за нахуй?

— Пап? — слышу слегка натянутый писк блондинки, — привет. Ты уже знаком с Андреем?

У меня есть пара секунд, чтоб выдохнуть, и хоть немного понять, что со мной произошло. Ни хрена не выходит, но хотя бы спускаю первый пар, и нахожу в себе силы замереть рядом с Ветошкиным, а соскользнувшая с талии Авроры рука Станиславского прибавляет мне хоть немного трезвомыслия.

Я до сих пор в нокауте от вида Авроры рядом с чужим мужиком, но сейчас, при ближайшем рассмотрении, хоть понимаю, почему ее не узнал. Я-то искал в толпе маленькую быстро передвигающуюся девчонку, что вечно пытается стянуть волосы, а на деле они все равно рассыпаются прядками по бокам.

Сейчас же передо мной — очень молодая женщина, в красивом серебряном платье с разрезом на правой ноге, на высоких шпильках и с аккуратно уложенными длинными прядями.

А еще этот порочный рот, что сейчас подведен помадой оттенка припыленной розы, который сделал ее губы еще полнее, но сохранил всю молодость и неиспорченность хозяйки.

Хотя на счет последнего я бы сильно поспорил.

— Сейчас познакомлюсь, — слышу сказанное сквозь зубы обещание Ветошкина, и сам готов подавать ему биту из-за спины, чтоб помочь отвоевать дочку.

— Разрешите представиться, — вмешивается в разговор Андрей хорошо поставленным голосом, и протягивает вперед руку, — Андрей Станиславский, предполагаемый коллега в делах вашей фирмы, с надеждой на долгое, плодотворное сотрудничество. А также с недавних пор — самый преданный поклонник вашей очаровательной дочери, у которой я снискал энную толику благосклонности.

Пауза, которая протягивается после этих слов, достойна самой эпичной музыки в финале. А затем, словно в замедленной съемке, в моей голове щелкает, и я уже не Макс Орлов, вечно думающий и готовый к переговорам.

Я — самый настоящий готовый убивать самец, который вдруг понял, что не успел вовремя застолбить свою самку.

И теперь она с самым флегматичным выражением на лице может достаться другому.

Глава 29

Аврора

Я отлично знала этот фирменный отцовский взгляд.

Им он награждал всех мальчиков вокруг меня, которые так или иначе пытались за мной поухаживать, или банально проводить до дома. Только Костик, «коллега» по парте с первого класса, удостоился чести бывать у нас в гостях без возможности получить парочку ножевых ранений в грудь.

И сейчас именно этот взгляд блуждает по чуть напрягшемуся Станиславскому, явно выискивая самые слабые и болезненные места для удара. Потому что это не Костик, к которому у меня были всегда только дружеские эмоции, а взрослый умный мужчина, решивший сразу заявить свои интересы к любимой папиной дочурке.

Все это было понятно, и ожидаемо, хоть меня и обижает такая опека отца в мои полные девятнадцать, но я, как единственная дочь, давно смирилась с подобным. Что меня действительно удивляет — так это едва ли не более яростное выражение лица стоявшего рядом Орлова, который, будто приклеенно, не отрываясь смотрит на Андрея.

Вот же ж… Попадалово.

Я изо всех сил соображаю, как можно вывести Станиславского из-под удара, хотя на самом деле, он сам загнал себя туда. Надо было ему вот прям щас ляпнуть про свои симпатии! Да и про мою благосклонность придумал… Когда он вчера мне позвонил, и предложил подвезти меня на корпоратив, я, не задумываясь, дала согласие. Просто потому, что морально устала приходить в одиночестве домой, и всеми силами выгонять Орлова из своих мыслей.

Но я же не думала, что он воспримет это как взаимность в полном смысле этого слова! Потому что, хоть Андрей и очень видный мужчина, я как последняя дура зациклилась на своем начальнике, и совсем не готова воспринимать других мужчин.

А он, как последняя сволочь, после моего признания обходит мой стол за тридевять земель!

— Значит, моя дочь нравится, — слышу короткое резюмирование отца, а затем, как-то совсем неожиданно, оказываюсь отодвинута к Максу, — ну пойдем, поговорим… Обсудим, так сказать, сотрудничество.

Я прекрасно знаю, какое именно сотрудничество собирается обсуждать мой отец с Андреем, а потому дергаюсь в их сторону, но сильные крепкие руки придерживают меня за локти.

— Секунду. Я с вами, — слышу сказанное сквозь зубы у себя над головой, и удивленно изворачиваю шею.

Отец чуть замедляется, переводя внимательный взгляд с Максима на меня.

— Макс, личная просьба — останься, будь добр, с Авророй. Присмотри за ней, а то ведь поскачет за нами, поговорить не даст. А здесь, — легкий кивок на Станиславского, — я сам справлюсь, честное слово, помощь не нужна.

Они перекидываются взглядами, словно в немом диалоге, и, кажется, вполне понимают друг друга, потому что отец уходит, а Макс вместе со мной разворачивается к выходу. Крепко, даже болезненно стискивает мою ладонь, и ведет за собой прочь из зала ресторана.

— Что ты… Отпусти! — шиплю я, тормозя пятками, и пытаясь улыбаться знакомым лицам по пути. — Макс, пусти, говорю! Отец его там точно сейчас стукнет, ты понимаешь или нет?!

Меня быстро, словно тряпичную куклу, засовывают в тесноватое помещение с рабочим инвентарем, и крепко запирают за нами дверь. А затем нависают, тяжело дыша, и едва не обжигая мои щеки горячим дыханием.

— Хотел бы я сейчас быть на его месте…

— На месте Станиславского?! — натурально изумляюсь я.

— На месте твоего отца, глупая. Чтоб ушатать этого ебаного партнера…

Я упираю ладони Орлову в грудь, так как он прижимается все сильнее, быстро заполняя собой все крохотное свободное пространство между нами. Мне тяжело мыслить связно, когда он так близко, и я пытаюсь отодвинуть его хоть на сколько-нибудь сантиметров подальше…

Бесполезно. Он, кажется, даже не замечает моих попыток, приваливаясь все больше, пока между нами не остается лишь моих прижатых рук.