Читать книгу "50 оттенков ксерокса - Елена Кармальская"

— Вон Дашка у нас самая маленькая-худенькая, пусть в кресле спит! — настаиваю я.

Моя хитрость с комплиментом дашкиной фигуре проходит, и она благосклонно соглашается спать на злосчастном кресле. Мне достаётся железная кровать с провисшей сеткой, но это все равно лучше, чем получить между глаз любым из увесистых томов.

Решив вопрос со спальными местами, мы готовим часть мяса на мангале во дворе, весело ужинаем, шутим, дурачимся, поём песни "нашей молодости". Атмосферу немного портит Дашка, вернее, её неугомонный Виталик, который постоянно то названивает ей, то забрасывает смсками. За вечер Дашка ухитряется с ним дважды поругаться и помириться.

Благополучно выспавшись на своей кровати, я обнаруживаю, что то ли простудилась вчера вечером, поленившись накинуть ветровку в прохладных сумерках, то ли сорвала голос, горланя песни. Дашка опять выясняет отношения со своим Виталиком, а я скрещиваю пальцы, чтобы мне не позвонил Хайд. Мало ли, по закону подлости решит что-нибудь уточнить, а я говорю... ну, не совсем как Джигурда, но тоже неприлично хриплым для женщины тоном. Надо хоть чаю напиться горячего, вдруг голос вернётся.

На этот день у нас запланирован девичник — великое таинство, на которое приглашаются только особые гости. Бойфренды под запретом. Воткнув в розетку штепсель видавшей виды электроплитки, мы вынимаем из пакетов оставшуюся еду и принимаемся за готовку позднего завтрака, скорее даже обеда, поскольку спали мы долго и качественно. А тем временем, словно бабочки на огонёк, к "вилле" начинают слетаться катькины "однодачники". Первой в дверях появляется Яна. Мы с Дашкой не видели её года два, поэтому наши глаза округляются.

Яна младше нас лет на пять. Когда мы тусовались с ней последний раз, она была закомплексованным подростком в одежде унисекс и причёской под мальчика, теперь же нашим взглядам предстала гламурная мадама в спортивном костюме из розового бархата, с турецким загаром и высветленными до цвета платины нарощенными патлами. Похоже, многое в этом мире изменилось. Оказывается, за эти два года разлуки Яна успела два раза выйти замуж, оба раза развестись, поработать риэлтором в Стамбуле, заиметь квартиру в Москве и завести трех йоркширских терьеров.

— Девочки, я сегодня ночую у вас, — заявляет она, проходя в комнату, — у меня родственники приехали из Томска.

— Тогда будешь спать на полу, — сурово заявляет Катька, потрясая кухонным ножом, которым режет хлеб, — сходите с Настюхой, притараканьте со второго этажа матрасы и пледы.

Мы с Янкой отправляемся на второй этаж по узкой лесенке, скрытой в платяном шкафу. На втором этаже "виллы" всего две комнаты: одна — крошечная пыльная спальня с засиженным мухами окном и огромным пружинным матрасом, стоящим на четырёх кирпичах; другая — комната-склад, там лежит всякий хлам, в котором нам с Янкой предстоит отыскать всё необходимое для ночлега гостей. Обещанных матрасов мы не находим, обнаружив лишь комплект прямоугольных подушек от какого-то дивана и бесформенный мешок огромного размера, набитый чем-то мягким.

— Берём это? — с сомнением интересуюсь я.

— Придётся взять, — расстроено заключает Янка, и её лицо тут же принимает выражение сосредоточенных раздумий.

Спустив на первый этаж подушки, мы с двух сторон подхватываем бесформенный мешок и медленно спускаемся по ступенькам. На середине пути витающая в раздумьях Яна неожиданно издает оглушительный визг и, бросив ношу, убегает. Меня накрывает мешком, я падаю, чувствуя как на меня наваливается тяжёлая пыльная масса, хорошо хоть, что мягкая...

— Ян, ты что творишь? — выбравшись из-под завала, возмущённо ору я.

— Что вы тут устроили? — сердится подоспевшая на шум Катька. — Вы мне тут дачу не громите.

— Ян, ты чего? — осторожно повторяю я, глядя на испуганную Янку.

— Девочки, я пока несла мешок, почему-то подумала, что там труп!

Так всегда. Потому что Яна — человек-паника. А я уже успела позабыть её милую привычку загрузиться чем-нибудь втихаря, накрутить себе всякой жуткой ерунды, поверить в это всё, а потом всполошить всех неожиданным приступом дикого визга или внезапным побегом.

— Это не труп, а матрац, — строго пояснила Катька. — И ты будешь на нём спать!

— Ни за что! Я лучше на полу! — быстро выпаливает Яна. — Или, может, вон на ту железную кровать лягу?

— Нет уж, — протестую я, это шикарное место моё, и никто не сгонит меня оттуда...

После мнительной Янки в дверях появляется Сашка.

Сашка — катюхин дачный кореш, а по совместительству — неотъемлемая часть каждого нашего девичника. Кто бы что ни подумал — Сашка стопроцентный натурал и наш общий друг. Он — наши глаза и уши в мире мужчин, наш засланец, можно сказать, тайный агент. Сашкина мама — известная в Трёхреченске феминистка, поэтому неудивительно, что в женской психологии этот парень разбирается не хуже, чем в мужской и отсутствием женского внимания не страдает. Чтобы отдохнуть от многочисленных недолговечных подружек, он общается с нами: наша компания для Сашки — "свои парни", равносильно как и он для нас — "своя девчонка".

— Ты вовремя, Саш! — кричит Катька. — Натаскай из сарая дров для мангала!

— Да погоди ты, мать, с дровами, — отвечает сосед, напуская на себя вид умудрённого опытом сельского старожила, что совершенно не гармонирует с его "глянцевой" внешностью. — Я тут те немца привёл!

— Какого ещё немца? — настороженно спрашивает Катька, подыгрывая Сашке. — У нас тут не 45-й год. Или ты, отец, в партизаны подался?

— Подь сюды! — отдаёт распоряжение Сашка, подманивая кого-то из-за двери...

В тускло освещённом коридоре катюхиной "виллы" робко стоит персонаж весьма колоритный: высокий парень с тёмными дредами с огромным туристическим рюкзаком за плечами и зеркалкой на шее.

— Ральф, — представляет гостя Сашка, а тот, услыхав своё имя, сосредоточенно кивает.

— Привет, Ральф, — прежде остальных оживляется падкая на всё иностранное Дашка, — ты к нам надолго?

Немец молчит и беспомощно смотрит на Сашку, а тот самодовольно поясняет:

— Он по-русски не шпрехает.

— Где ты взял его? — недоверчиво интересуюсь я, как самый ярый поборник того, чтобы девичники оставались девичниками, а не перерастали к утру в банальную гулянку.

— В центре подобрал, он там возле продуктового тусовался, вот я и взял его, — самодовольно хвастается Сашка, гордясь такой находкой. — Я вот думаю, может, оставим его себе, а, мать? Ему жить негде, его с отелем турфирма кинула. На сегодня — завтра, не выгонять же его? Тем более что секретов ваших девичьих, о которых вы собираетесь поболтать за шашлычком, он никому не выболтает. А послезавтра у него самолёт из Москвы, он мне билеты показал.

— Ну ладно, — выдыхает Катька, — в конце-то концов, приглашают же люди на девичник стриптизёров, а у нас немец будет!

— Круто! — восхищенно хлопает в ладоши Янка, уже забывшая про страшный матрац.