Читать книгу "Только никому не говори. Солнце любви - Инна Булгакова"

- При каких обстоятельствах вы видели у Маруси браслет?

- Чего это вы шепчете?

- Так надо.

- Ага, убийца крадётся во тьме с кинжалом. Ладно. Я видел браслет в синей дорожной сумке. Помните, сумки перепутали и Марусина стояла в нашей комнате? Я искал плавки, расстегнул молнию: сверху какая-то красная материя — шёлковая шаль. Я её вынул, смотрю: тетрадки, учебники… в общем, понял, что сумка Марусина. Хотел положить шаль на место — вдруг из неё что-то выскользнуло и упало на пол. Поднял: браслет. Ну, завернул его обратно в шаль, в сумку положил, отнёс в светёлку, где подслушал любовный лепет.

- Опишите браслет.

- Вещь дорогая, старинной работы. Семь рубинов оправлены в золото и соединены в круг золотыми же крошечными звёздочками или цветочками. Камни чистейшие, и золото высшей пробы. Ручаюсь: у меня уникальная зрительная память.

- Вы в этом разбираетесь?

- Разбираюсь.

- Откуда?

- Оттуда. Разбираюсь — и все. Просто интересовался драгоценностями.

- А почему вы не сказали о браслете на следствии? Ведь это очень важно.

- Все потому же: обещал Павлу Матвеевичу.

- Удобная позиция: за все отвечает сумасшедший. Так он знал о браслете?

- Я его предупредил. Мы с ним вдвоём справки оформляли. Он все молчал. Вдруг неожиданно будто подумал вслух: «Что же все- таки случилось с Марусей?» Я сказал: «А вы знаете, что она прячет ото всех старинный золотой браслет с рубинами?» Думаю, особого внимания он на мои слова не обратил — не до того было! — отозвался как-то рассеянно: «Потом, потом, все потом. Никому об этом не говори. Обещаешь?» Я обещал. А он, конечно, тут же забыл про браслет, смерть жены его с ума свела… В полном смысле этого слова.

- Борис Николаевич, дальше меня не стоит провожать: далеко вам возвращаться. Давайте постоим, покурим на прощанье. Так вы уверены, что тогда в прихожей Павел Матвеевич был уже в ненормальном состоянии?

- Это очевидно. Какие-то лисы, какие-то лилии ни с того ни с сего. Зачем-то поехал ночью в Отраду, забрался в погреб… Разве это поведение человека разумного?

- А вы, как человек разумный, после разговора с ним, конечно, отправились домой спать?

- Конечно.

- И заснули?

- И заснул. Кстати, Иван Арсеньевич, просветите и вы меня. Как Маруся могла быть убита в четыре часа дня, если в это время сестры находились на речке?

- В это время Анюта была в Москве.

- Вот как? У любовника? Так и думал, что здесь нечисто. Но в это же время на даче мальчик ошивался. Он свидетель или убийца?

- Ни то и ни другое. Он действительно сидел на крыльце и ждал сестёр. Это подтверждает мой настоящий тайный свидетель.

- Так он существует в самом деле?

- В самом деле.

- И от него вы узнали про браслет?

- От него.

- Ну что ж, вы смелый человек. Берегитесь. А я пошёл.

- Вы на машине?

- На какой ещё машине?

- Вроде бы три года назад вы скопили на машину. Или у меня неверные сведения?

- Верные. Раздумал покупать, много мороки.

- А деньги?

- Что деньги?

- Деньги целы?

- А вам какое дело?

- Борис Николаевич, я вас серьёзно спрашиваю: вы можете показать мне свою сберкнижку?

- Ещё чего!

- А следователю?

- Что вам нужно от меня?

- Вы потратили деньги? Ну, потратили? На что?

- Догадайтесь! — математик засмеялся, но хрипло, с натугой. — Вы ж писатель — дайте простор воображению.

- Любопытный у нас с вами разговор завязался, Борис Николаевич, хочется говорить и говорить, точнее, слушать. Приезжайте ко мне… хоть завтра после работы? Или в субботу, а?

- Ладно, в субботу в двенадцать. Вообще-то я в отпуске.

- И давно?

- С понедельника.

- Поедете куда-нибудь отдыхать?

- Нет.

- И чем предполагаете заняться?

- Да вот вас, например, навещать. Довольны?

- Счастлив. С тех пор как я стал сыщиком, у меня появилась уйма друзей.

- То ли ещё будет! — отозвался Борис как-то двусмысленно и мгновенно канул в лесную тьму.

Я громко крикнул:

- Жду вас в субботу в двенадцать! В беседке!

- Ждите!

Засвистев «Тореадор, смелее в бой!..», я двинулся дальше по уже едва заметной, скорее угадываемой, тропинке. Пройдя шагов пятьдесят, резко отскочил в сторону — аж что- то хрястнуло в злосчастной моей руке — и замер в кустах. Тишина. Тишина, будь она неладна! Густая июльская мгла, одна звезда в высоких берёзовых кущах, терпкий ночной холодок и шаги. Наконец-то! Далёкие шаги… ближе, ближе… быстрый лёгкий шаг в светёлке, над погребом… Я почти не дышал, я жил полной жизнью!.. Вот, рядом!.. Кто-то прошёл мимо меня во мраке и скрылся за поворотом тропинки. Я осторожно двинулся следом. Удобнее всего пристукнуть его у кладбищенской ограды, там, где берёзы расступались и было светлее. Кто-то крался впереди, шагах в пятнадцати, не оглядываясь. Как будто высокий, не ниже меня… значит, не Борис?.. Дмитрий Алексеевич или актёр?.. Но ведь не она же! Вдруг захотелось плюнуть на все и скрыться, но я уже знал, что никуда не денусь. Нет, я узнаю все! Слабый просвет во тьме, и дальше плотная чёрная масса — столетние липы над могилами. В светлеющем прогале мелькнул силуэт и слился с кладбищенской тьмою. Уже не скрываясь, я бросился вперёд, раздался крик, дикий, леденящий душу вопль, кто-то прижался к ограде и кричал. Я слегка ударил ребром ладони по горлу, он умолк и обмяк, я рванул его на лунную полянку, он упал ничком. Да что же это такое? Ведь едва дотронулся и… убил? Я перевернул его на спину. Передо мной лежал юный Вертер.

Полтора часа спустя бесшумно, «яко тать в нощи», я подкрался к нашему флигелю. Моё окно открыто. Посвистел, чтоб предупредить народ, полез в окно, кое-как одолел подоконник и рухнул на койку прямо на руку в гипсе. Не удержался и застонал.

- Ванечка! — задушевным шёпотом заорал бухгалтер. — Где ж тебя черти носили? Это ты на кладбище кричал?

- Ну, откопали, Иван Арсеньевич?

- Нет там ничего, — устало отозвался я. — А главное, я рассчитывал поймать убийцу — все сорвалось.

- Ваня, рассказывай!

- Я дал понять этой публике… кстати, и Отелло объявился, просится в преступники… Так вот, я дал понять, что догадываюсь, кто задушил Марусю, что у меня есть свидетель. Если среди них убийца, вы представляете, что он должен был чувствовать: он убивает девочку, а кто-то заглядывает в окно и видит. Свидетель. В общем, я сблефовал, заострил их внимание на блокноте: вроде там все данные, целое досье. Причём я выдал такие детали… ну просто драгоценные детали — точное время и способ, браслет на задушенной в подробностях… золото, рубины. Если меня слушал убийца — ему теперь не спать. Я надеялся, он клюнет на блокнот, даже объяснил всем, каким путём в больницу возвращаюсь…