Читать книгу "Ребро беса - Валерий Пушной"

Райка появилась у Артема в палате лишь на следующее утро. Тут же возмущенно накинулась на мужа:

— Ты почему вчера не позвонил, что ранен и находишься в больнице? Я думала, что ты опять нажрался и где-нибудь уткнулся носом в тарелку.

Артем, с голым торсом, небритый, с плохо причесанными волосами, полусидел в постели, опершись спиной на подушку, прижатую к спинке кровати. Одно плечо забинтовано. Бледная грудь в жиденьких волосах и с крупными сосками чуть обвисала над выпирающим животом. Он смотрел на Райку безучастно:

— Не блажи на всю палату, уши от тебя заложило. Видишь, не убили же. А убили бы — похоронила б да зажила на широкую ногу вольной птицей, и не вспомнила бы ни разу обо мне.

Райка, в ярких одеждах, сидела на стуле рядом с кроватью. Пакет с продуктами небрежно поставила на тумбочку. В ответ на замечание мужа вспыхнула:

— Дурак. Зачем бы я тогда с тобой жила, если бы ты был не нужен мне?

Они оба знали, зачем сейчас нужны друг другу и почему она терпела его, а он мирился с нею.

Он видел в ней разъяренную жадную до денег стерву. Знал, что она не ставила его ни в грош, но без нее чувствовал себя совсем мерзостно: потерянным, совершенно одиноким, способным спиться и сдохнуть где-нибудь в подворотне. Странно, но сейчас Райка была ему необходима как стимул в борьбе за отцово добро.

Иногда ему казалось, что он живет Райке назло, чтобы ей было тошно, противно и невыносимо, как бывало ему из-за ее стервозного нрава и измен с его отцом.

Райка остановила глаза на лице Артема:

— Ну что, я была права? Не напрасны мои подозрения?

Муж хотел подтвердить ее правоту, но она, не дожидаясь его слов, зная ответ наперед, придвинулась к нему ближе и отрывисто, чеканно, полушепотом выдала:

— Тебя хотели убить! Ты это понял? Мне сказали, что Глеб живехонек, скачет, как молодой козел! А ты вот здесь! Как видишь, она уже спуталась с Корозовым! А ты все долдонил: «Сынянов, Сынянов». С Глебом она стакнулась. Уже сговорились и начали действовать! Тебе отвели место на кладбище! Правда, на сей раз получилась осечка. Но Тамарка на этом не остановится, пока ты не исчезнешь, как твой отец! Я ее чувствую, змею подколодную, всем своим нутром чую!

Двое больных, находившихся в палате, понимая, что мешают разговору, вышли за двери. Артем и Райка остались наедине. Она распрямилась на стуле:

— Что ты намерен делать?

У мужа не было ответа на ее вопрос. Он не знал, как должен теперь поступить, вернее, не решался сказать об этом. Райка смотрела снисходительно:

— Будешь ждать следующего раза? Думаю, недолго ждать придется. Пусть тогда заранее с тебя мерку снимут, чтобы мне потом не мучиться с заказом гроба.

Артем покраснел, краска разлилась не только по лицу, но и по груди.

— Что ты предлагаешь? — спросил, как бы цепляясь за соломинку.

Жена щипками пальцев нервно подергала за бока легкую безрукавную бирюзовую кофточку с глубоким вырезом на груди, выше подтянула подол синей юбки, который и без того был задран дальше некуда, чуть вытянула вперед длинную шею и отчетливо произнесла:

— Успеть раньше Тамарки!

Артем нагнул по-бычьи голову. Она всегда как будто читала его тайные мысли, опережала на шаг, подталкивала там, где он еще не набрал уверенности. Вот так просто, успеть раньше, и все. А ведь действительно — так просто. Чего он сам не решился раньше нее сказать об этом? Почему он всегда тормозит? Пора бы давно уже отпустить тормоза. Мужик все-таки.

Райка подбодрила:

— Я не сомневаюсь, что ты способен организовать ее, — она пальцем в воздухе прочертила крест и резко закончила, — скажу прямо, убийство!

Артем вздрогнул, опасливо глянул на дверь и прижал палец к губам. Сумасшедшая баба, она тут не только распугает всех больных в палате, но всю больницу может поставить на уши. Прошептал:

— Ты чего так громко? Тише не умеешь?

Положил ладонь ей на колено, точно остужал пыл. Райка удовлетворенно улыбнулась. Значит, зацепила, раз заволновался, а то сидит и ждет у моря погоды. Шевелиться должен, шевелиться. Ответила:

— Умею! Да только ты от страха глуховатым стал на оба уха. Приходится кричать, чтобы услышал. О чем ты еще раздумываешь? Боишься из копытца водицы испить, не хочешь быть козленочком? Не бойся! Козленочком ты не станешь — ты станешь козлом, если будешь бояться, а точнее трупом козла! А вот Тамарка не боится, она свое дело сделает, если ты шляпой окажешься! И не надейся, дорогого памятника ты не заслужил!

Артем все еще неуверенно крякнул, бегая глазами, как человек, который не может самостоятельно принять окончательное решение:

— А Корозов?

Женщина выгнула спину, как бы обращая внимание на свою фигуру Впрочем, делал она это не для него, с ним уже все ясно, он ей неинтересен. Делала скорее для самой себя, чтобы даже сейчас чувствовать себя в тонусе. Приглушила голос:

— А что Корозов? — Помолчала. — Ему дорога в том же направлении!

Артем тронул раненое плечо, заелозил на кровати, матрац под ним то ли зашуршал, то ли заскрипел.

— Да, — в конце концов после минутного молчания сказал он, — я так же думаю!

— Наконец-то, — Райка облегченно вздохнула, — хоть думать начал правильно. А то я уже решила, что ты в рохлю превратился, мозги пропил окончательно.

Протянула руку к пакету и мгновенно перевела разговор на другую тему:

— Я тут фруктов принесла разных. Ешь, поправляйся.

И вновь вернулась к прежней беседе, заговорила назидательно:

— Не теряй время, оно бесценно! Не меня хотят убить, а тебя! Ты сын своего отца! Ты Тамарке как шило в ее подлой заднице, как больной зуб, который надо выдрать вместе с корнем.

Поднялась со стула, отодвинула его в сторонку.

— Я пойду, мне на работу пора!

И пошла неторопливо и грациозно за дверь, легко переступая точеными ногами в босоножках на высоком каблуке, бросаясь в глаза каждому проходящему мимо.

Артем потянулся рукой к пакету, достал виноград, отломил веточку и стал по одной виноградине губами отрывать, пережевывать и глотками отправлять в желудок, ощущая странную тоску. Тоску по спокойной жизни, которой у него давным-давно уже не было, но так хотелось все забыть, бросить и спрятаться где-нибудь. Между тем обстоятельства заставляли заботиться об ином. На кону была его жизнь. Он смотрел в одну точку задумчиво и рассеянно одновременно.

Соседи по палате вернулись из коридора. Один из них, улыбчивый, с длинным тонким носом, остановился возле кровати Артема, спросил:

— Твоя баба?

— Сам не знаю. Раньше была, — нехотя отозвался тот, протягивая соседу ветку винограда.

— Формы что надо. — Улыбчивый взял виноград и прищелкнул языком: — Есть что помацать. Но, знать, волчица еще та, по всему видно, если что не по ней — глаза выцарапает. Я таких куколок насквозь вижу! Однажды напоролся, — и он отошел к окну, кидая в рот виноград.