Читать книгу "Майя - Ричард Адамс"

– Придется помочь, – сказал Зан-Керель, потирая кровоточащую царапину на шее.

Он отцепил носовой якорь от бревен и швырнул его на берег так, чтобы одна из лап вонзилась в землю. Майя подняла кормовой якорь, а ее спутники подтянули лодку к берегу.

К тому времени несчастный уже испустил дух – копье попало ему прямо в сердце. Зан-Керель выдернул копье из тела и отбросил в грязь.

– Сам виноват, – хмуро буркнул он.

– Что ж, похоже, все решили за нас, – со вздохом заметил Байуб-Оталь. – Будем сплавляться по реке.

Майя провела лодку по узкому протоку между берегом и островком, а потом развернула влево, направляя на стремнину.

Быстрый мутный поток несся по руслу – в половодье отмели опасности не представляли, но в подводные камни на такой скорости врезаться не стоило. Майя оглядела реку впереди – не видно ли где бурунов, – объяснила спутникам, чего следует опасаться, оставила их на носу, отгонять веслом бревна и поваленные стволы, а сама встала к рулю на корме.

Управлять лодкой – нелегкая задача: нельзя отвлекаться ни на минуту. Течение постоянно бросало лодку из стороны в сторону, и Майе приходилось непрестанно поправлять курс, держа нос строго по течению. От непрерывной качки мутило, голова кружилась, струи дождя заливали глаза, уши и нос, но дождь, в отличие от реки, не жаждал смерти путников. Байуб-Оталь и Зан-Керель не спали всю ночь и теперь чуть не падали от усталости, но продолжали мерно вычерпывать воду. Майя, стуча зубами от озноба, навалилась на руль, чтобы удержать его в нужном положении.

Лодку несло мимо бесчисленных притоков Жергена – вода в речушках и ручьях бесновалась и ревела, как дикий зверь. Там, где клокочущие струи врывались в реку под прямым углом, шлюпку кружило и подбрасывало на волнах, будто дохлую кошку в водовороте, и Майя с ужасом ждала, что суденышко вот-вот черпнет воды бортом и опрокинется.

И все же Теревинфия не обманула – лодка все выдержала, прекрасно слушалась руля и быстро неслась по течению.

«Наверное, я к такой скорости не привыкла, – подумала Майя. – Мы же не плывем, а летим или в пропасть падаем. О Леспа, сил моих больше нет! Отдохнуть бы… Но к берегу здесь пристать негде. Лишь бы в Катрию дотемна добраться, там и дух перевести можно…»

По небу, затянутому тучами, время не определишь: неизвестно, полдень сейчас или день уже клонится к вечеру. Сколько лиг они проплыли – пять, десять? Майю все угнетало: непрерывный ливень, бескрайняя водная гладь, серое марево туч над головой; вокруг только вода, ни людей, ни птиц, ни зверей, ни солнца в небе – будто призрачный потусторонний мир из сказок старой Дригги.

«И время там не движется… – подумала Майя. – Призракам время ни к чему… Нет, хватит! Я обещала Зан-Кереля в Катрию доставить – умру, но слово сдержу! На самом деле ничего-то мне не надо: ни особняка в верхнем городе, ни людского обожания, ни красивых платьев, ни подарков. А вот Фордиля я бы сейчас послушала с удовольствием – он так красиво играет!»

Ей вспомнился тевиасал, йельдашейский напев, оплакивающий умирающую красоту мира, и слезы покатились по щекам. «Ну и пусть, – решила она, – за дождем никто и не заметит».

Зан-Керель разогнул спину, поправил повязку на раненой шее и взволнованно спросил:

– Майя, что случилось?

– Ничего, – буркнула она.

– Ты замерзла?

– Нет, знобит немного. А у тебя кровь остановилась?

– Да, давно уже.

– Тогда сними повязку и дай мне флягу с джеббой, я промою рану.

– У тебя руки дрожат, – заметил он чуть погодя.

– Устала руль держать, – ответила Майя.

Тут лодка в очередной раз рыскнула, Байуб-Оталь что-то прокричал с носа. Майя торопливо повернула руль.

– Давай я тебя сменю, – предложил Зан-Керель.

– На озере – всегда пожалуйста, а на реке, да еще и в половодье, все слишком быстро меняется. Тут сноровка нужна, тебе не справиться.

– Майя, сама подумай – ты с рассвета за рулем стоишь! А вдруг в обморок упадешь? Что нам тогда делать? Лучше научи меня.

– А воду вычерпывать кто будет?

– Послушай, ты мне покажи, что делать, и черпай себе потихоньку, а я у руля постою, – сказал он, уселся на корму и ухватил руль, подражая Майе.

– Знаешь, тут надо наперед угадывать, – заметила она. – Нас так быстро несет, что все за миг меняется. Погоди, я пока сама руль подержу, а ты за мной следи, потому как словами многое не объяснишь, тут чувствовать надо. Ой!

За разговорами они не заметили приближения еще одного притока; течение повернуло нос лодки, сама лодка накренилась, вода захлестнула правый борт. Руль вырвался из Майиных рук. Она повалилась на Зан-Кереля, невольно обняла его, тут же потянулась к рулю и выправила лодку.

– Первый урок я затвердил, – произнес он, поднимаясь с палубы. – Отвлекаться нельзя. Дай-ка я еще раз попробую.

Они сидели бок о бок, сталкиваясь друг с другом, когда лодка подскакивала на волнах. Майя, усталая и продрогшая, не сдержавшись, сделала Зан-Керелю несколько резких замечаний, но он покорно принимал упреки. Наконец она решила, что он справится с рулем самостоятельно, и принялась вычерпывать воду.

Постоянное напряжение и осознание грозящей опасности не давали возможности поговорить о чем-нибудь еще, кроме обсуждения необходимых действий, но Зан-Керель теперь обращался к Майе тепло и дружелюбно – он больше не проклинал ее и не желал ей смерти, как когда-то в усадьбе Клестиды. Майя поняла это еще в лесу, но сейчас он говорил с ней не только уважительно, но и приветливо. Она перестала быть его подчиненной, он относился к ней по-дружески, как к равной.

В этих смутных размышлениях Майя провела остаток дня. Дождь не переставал, и чудилось, что он лил вечно. Она вымокла до нитки и приуныла. Всем известно, что непрерывную боль терпеть трудно, но и невзгоды сносить ничуть не легче. Майины смелость и самообладание истончались, будто стесанные плотницким рубанком. Неумолимо приближалось то время, когда от нее, донельзя измученной, пользы не будет. «О Леспа! – взмолилась она. – Лучше утонуть, чем обессилеть!»

Вместе с усталостью Майю охватила смутная раздражительность – верный признак простуды. Каждое прикосновение стало необыкновенно четким (например, ручка черпака под пальцами была зернистой и скользкой от дождя), а вот окружающее представлялось размытым. Пустынная водная гладь превратилась в страну грез, неподвластную обычным законам природы, – чудилось, что дождь вот-вот растворит все вокруг, закружит в водовороте и мир исчезнет без следа.

Внезапно впереди замелькали деревья – хотя и не призрачные, но какие-то ненастоящие. Впрочем, в Майином состоянии (ее знобило и лихорадило) такое объяснение было вполне приемлемым: деревья росли посреди двух огромных темных озер, раскинувшихся по обоим берегам реки. Струи воды вились по подлеску, сплетались у могучих стволов и исчезали вдали, как полосы тумана над башнями дворца Баронов. Однако опасности Майя не ощущала – ей казалось, что перед ней мираж, призрачный хоровод воды и деревьев, похожий на танец Тельтеарны в исполнении Флелы, которым Майя так восхищалась на праздестве дождей.