Читать книгу "Ложное соглашение - Ари Мармелл"

Она пыталась придумать, как вежливо закончить разговор — это было сложно, ведь они не были друзьями, как и близкими знакомыми — но Думерж был общительным. (Он посчитал, что Мадэлин готова его выслушивать.) Он вдохнула, чтобы заговорить, а барон повернулся, чтобы она могла обвить его руку своей.

— Идемте, милая. Я могу с уверенностью сказать, с кем стоит видеться, а с кем — нет. Может, я познакомлю вас с кем-то новым?

Когда девушка, живущая с тремя именами, полагающаяся только на воровство, ответила:

— Я буду рада, — это было, пожалуй, смой большой ее ложью. Она напряженно улыбнулась барону, чтобы не скрипнуть зубами, и позволила ему потащить себя сквозь толпу аристократии.

Он ужасно долго болтал о лордах и баронессах, о маркизах и дамах. Все: от богатства до рода, размера поместья или долга, не сочетающихся цветов одежды или плохих париков… Если об этом можно было сказать с презрением, Думерж сразу отмечал это.

Мадэлин играла восторг от его слов, кивая, охая и фыркая в нужных местах, и продолжала подслушивать интересующую ее информацию, которой все еще было мало.

Она достаточно внимательно слушала Думержа, чтобы остановить его на середине шага и предложения.

— Простите, — сладко сказала она. — С кем познакомить?

— Гурерре Маргулис, — повторил барон. — Лорд…

— Я знаю месье Маргулиса, — сказала ему Мадэлин, ее слова покрыл лед. — Боюсь, я нахожу его ужасно грубым, и мне нечего ему сказать.

Это было не совсем так, но лучше, чем сказать: «Он встречал меня как другую, и хотя он вряд ли увидит Виддершинс под макияжем, я не хочу рисковать. И если я заговорю с ним, то заплачу из-за Женевьевы или грубо ударю его».

— Ох… — барон д'Орейль не был готов к тому, что Мадэлин не понравится кто-то из его аристократов, и он растерялся. — Я не стал бы настаивать, но…

— Отлично! Я рада это слышать, — она огляделась в поисках отвлечения (и повода уйти от барона Хорька). — Почему бы вам…

И тут ее дыхание перехватило, Ольгун вздрогнул и стал закипать от гнева.

Там! Стоял у одного из столов с кубком вина в руке, смеялся над остроумной фразой кого-то из аристократов рядом с ним. Он все еще был в темно-сером и черном, хоть его туника и камзол были расшиты серебром. Тут не было его походного плаща и треуголки, но точеных черт и черной косы хватало.

Темные глаза искрились весельем, но могли злиться…

— Он! — Мадэлин потащила барона через толпу, как корабль. После пары шагов она повернулась, чтобы указать на мишень, но не привлечь внимания. — Можете познакомить меня с ним?

— Ах… это… — Думерж чуть покраснел, смутившись из-за того, что его подловила девушка, которую он хотел впечатлить. — Боюсь, меня самого еще официально не представили ему, так что будет грубо с моей стороны…

— Тогда скажите мне, кто он! — она хотела топнуть ногой, но заставила себя расслабиться, вспомнить, где — и кем — она была в этот миг.

— Ох, думаю, его зовут Эврард.

«Это я знаю! — ей хотелось кричать. — Но какая у него фа…»

— Эврард, — продолжил барон, — Даррас.

«Даррас? Как башня?».

Виддершинс хорошо помнила часть уроков Александра, и хоть она почти четыре года не ругалась, она сказала:

— Черт возьми…

* * *

Магали была служанкой в доме Ламарр, одной из многих. Тринадцати лет, с милым лицом, с намеком на красоту, что будет, когда она подрастет. Ее медовые волосы были стянуты в обычный хвост, ее тело стягивало платье и корсет с жемчугом и золотом, хоть редкие гости посмотрят на нее.

Просто в эту ночь Магали была наверху, в больших комнатах, вдали от шума, насколько это было возможно в поместье. Тут были подготовлены кровати, диваны, стулья и столы, но они скоро стали неузнаваемыми.

Тут играли дети, и Магали приглядывала за ними.

Детей в комнатах было не так много. Многие гости, что были родителями, оставили детей дома слугам и родственникам (первый вариант был распространен больше). Но некоторые по разным причинам — из-за возраста ребенка или желания показать детей товарищам-аристократам — привели своих отпрысков. И, конечно, тут были трое детей маркизы де Ламарр. Их было около девяти, не считая Магали, которая как-то должна была управляться с этими монстрами, когда, будучи служанкой (и девочкой), не могла кричать на них и наказывать.

— Пьер! Ив! — отчаянно пыталась она сохранять голос спокойным, но не справлялась. — Прекратите немедленно!

Мальчики в унисон высунули языки и продолжили прыгать на подушках дивана, истерически смеясь из-за бури гусиных перьев, летящих из-за них. Мэри снова плакала в углу из-за какой-то причуды, пока Кристиан и Албери портили одежду, борясь под столом. (Магали не могла понять, играли мальчики или бились по-настоящему. Вряд ли они сами понимали.)

Этого хватило бы, чтобы вывести из себя святого или божество, что говорить о тринадцатилетней девочке. Магали хотела расплакаться или побить их ремнем — к черту последствия! — но услышала…

Да! Снова. Тихий стук в дверь был едва слышен за хаосом. Вряд ли уже закончился вечер, но, может, некоторые родители решили уйти раньше? Если они заберут хоть несколько детей, станет проще…

— Да? — сказала Магали, подходя к двери. — Кто там?

— У нас угощения! — голос звучал странно, нескладно, но из-за шума в комнате Магали не могла понять, что с ним не так. Наверное, показалось. — Угощения для детей!

Такого Магали не обещали, но она обрадовалась. Если малявки отвлекутся на еду, то на пару минут станет тихо.

Магали без колебаний распахнула дверь…

Глава десятая

За пару минут напряженного (почти не вежливого) допроса Думержа раскрылись интересные факты о том, кого Мадэлин до этого знала только как Эврарда.

Оставшиеся члены семьи Даррас почти сто лет жили в центре Раннанти, соседа Галиции, а зачастую и соперника. (Ходили не подтвержденные слухи, что в это время Даррасы были там не по своим делам, а как политические заключенные — узники-аристократы, с которыми хорошо обращались — и их держали там для будущего давления.) Только пару лет назад семья вернулась в дома галицийского города Вонтань, где многие из них и жили по сей день. Эврард прибыл в Давиллон пару месяцев назад, вскоре после смерти Уильяма де Лорена.

О причине приезда и самом юном аристократе сплетен было много, а подтвержденных фактов — мало. По делам или для развлечений? Из-за политики или любовного интереса? Теорий было множество, ведь глаз было много, как и ртов для новых теорий. Но три пункта повторялись почти во всех историях об Эврарде: Он был единственным Даррасом, прибывшим в Давиллон из Вонтани. Он еще не был связан ни с кем из уважаемых граждан Давиллона, ни в политике, ни в любви.