Читать книгу "Золотая ладья нибелунгов - Ирина Измайлова"

И снова невидимый собеседник вздохнул. Купец на миг даже ощутил, как чья-то тёплая ладонь слегка похлопала его по спине. Резво обернулся, но за его спиной только кипела вода да всплескивал широкий хвост косатки.

— Ах, Садко, Садко! Только мне и дела, что помогать тебе за богатством гоняться! Али ты нищий, али убогий, что тебе так уж это злато нужно? Я жизнь твою сохранить хочу, вот и стараюсь. Вроде и не глуп ты, а простых вещей не разумеешь. Вишь, злато и умных с ума сводит...

— Я же купец, отче, — попытался оправдаться Садко, по правде сказать, не слишком понимая, что так печалит загадочного старца. — А раз купец, то и дело моё — богатство наживать. Я ж никого не обманываю. Что, коли так, дурного в моём желании до клада добраться? Им всё равно никто давно уже не владеет.

Ответа не было, и Садок Елизарович начал уже сомневаться: а вправду ли он слыхал голос странника Николая? Уж очень невероятной казалась мысль, что тот мог каким-то образом незримо возникнуть среди волн, посреди Нево-озера... Однако, с другой стороны, сам Садко вряд ли б додумался, как обуздать Водяного. Да и ободряющее прикосновение тёплой ладони было слишком явственным.

Глава 3. Тайна «Морского царя»

Солнце уже заметно поднялось над блистающими кругом волнами. Оглянувшись по сторонам, глянув назад, Садко не увидел ничего, кроме воды. Это не удивило его: косатки неслись, как быстроногие кони, вполне понятно, что уже унесли их далеко от скалистого острова. Но где же то, к чему они плывут?

Он вновь посмотрел вперёд и сквозь тучу брызг явственно различил тёмные силуэты нескольких островов. Косатки приближались к ним.

— Здесь? — спросил купец у Водяного.

— Здесь, здесь, — подтвердил тот. — Вон тот остров, что третий справа. Да отпусти ж ты мою бороду, всю ведь повыдергаешь!

— Такую метлу повыдергать — это день и ночь драть надобно, — рассмеялся Садко. — А и выдеру, ничего. Новую отрастишь. Гляди лучше, чтоб мимо не проплыть.

Вскоре косатки замедлили движение, водяная пыль, распавшись, осела, и стало видно, что они приближаются к высокому, похожему на горбатую гору острову. Но он был не почти сплошь скалистый, как тот, где «Морской царь» застиг врасплох купца и его дружину. То есть это тоже, конечно, были скалы, но каменные уступы и валуны лишь кое-где проступали меж густыми зарослями кустов и деревьев, покрывавших островок сверху донизу. Иные деревца — ёлки да тощие берёзки — росли над самой-самой водой, и видно было, что иные из них волны уже подмыли, разрушив под их корнями каменную опору, деревца кренились, медленно наклонялись, готовые в очередной шторм стать законной добычей озера.

Вспомнив рассказ разбойника Бермяты, Садко поднял голову, оглядывая верхнюю часть острова. И тотчас увидал то, о чём рассказывал косматый предводитель речных грабителей: на самом верху на фоне светлого неба темнела каменная фигура. То было подобие человека с раскинутыми в стороны руками и чем-то вроде венца на голове.

— Идол! — прошептал купец. — Всё, как Бермята рассказывал.

И вдруг ему вспомнилось условие, о котором тогда поведал разбойник. Условие, без которого не найти входа в пещеру под островом.

— Эй, Водяной! — Он крепче сжал кулак и сильней дёрнул бороду, вызвав новый отчаянный визг. — Мне сказано было, что вплыть туда можно, только если поблизости голубку выпустить. За нею вороны погонятся, и она в потайной проход влетит. А я и забыл голубку-то. На ладье она у меня, в клетке. Что делать станем?

— Без голубки твоей обойдёмся, — обиженно фыркнул Водяной. — Что я, в своём же царстве всех ходов-выходов не ведаю? Бороду отпусти.

— Отпущу, когда туда вплывём, обратно выплывем да к моим людям возвратимся. Не бойся, рука у меня крепкая, не устанет.

На самом деле его пальцы уже стали уставать, рука даже немного затекла. Но купец был уверен: ещё на пару часов, чтоб заветный клад отыскать да доплыть на косатках обратно, к своим товарищам, у него вполне хватит сил и терпения. Что до прохода, то нет сомнений — Водяной его знает.

Никакая голубка им и в самом деле не понадобилась. Подплыв к островку справа, косатки приблизились вплотную, и стало видно: среди нависших над волнами ёлок и кудрявых кустов виднеется чёрное отверстие. Оно было узким: когда набегающая на скалу волна ударялась о неё и всплескивала, тщась добраться до береговых зарослей, щель скрывалась из глаз. Вплыть в такой проход на ладье, даже на маленькой лодке нечего было и думать.

— Дыра увеличивается, когда отлив наступает, — сказал «Морской царь». — А так вход невелик. Придётся сколько-то под водой проплыть. Согласен?

— Опять стращать собираешься? — обозлился Садко. — Давай, пошёл вперёд! Вширь-то вход подходящий: обе наши рыбины рядышком вплывут. Ну, а станет уже, не обессудь: вся твоя бородища у меня в кулаке останется!

Ответом были вновь лишь фырканье да бульканье. И косатки вдруг дружно, мощно оттолкнувшись хвостами, ушли вниз. Садко едва успел заглотить, сколько смог, воздуха. Вода расступилась, поглотила их, и стало черно, чернее, чем минувшей ночью, когда буря поглотила, казалось, весь мир вокруг.

«А ведь я точно не смогу под водой оставаться так же долго, как этот рыбоглазый! — с запоздалым страхом подумал молодой купец. — Может, он и вовсе, как рыба, без воздуха жить способен? Господи, спаси и сохрани!»

Ответом на эту мысль был новый глухой всплеск, и оба «коня» вырвались на поверхность. Садко не успел даже начать задыхаться — получается, что под водой они были всего ничего.

Сперва влага застилала глаза, потом купец проморгался и увидел... Да, он помнил рассказ Бермяты от первого слова до последнего, и хотя не до конца верил рассказанному, но сейчас ожидал увидеть именно то, что описывал недавно пленённый им разбойник. Примерно это он и увидел, но зрелище было до того невероятным и ошеломляющим, что вначале Садко оцепенел.

В гроте, расположенном под скалою, скрытом от всего мира, должна была царить кромешная тьма. Как та, что окутала их, когда косатки нырнули. Но тьмы не было. Хотя едва ли кругом было светло, будто днём. Свет, который окружал теперь купца и Водяного, был так странен, что сперва вызывал ощущение нереальности, морока, наваждения. Бермята назвал это сиянием, но то было не сияние. Просто кругом в воздухе и, казалось, в воде было рассеяно бело-зеленоватое свечение, холодное и исходящее словно бы ниоткуда. Хотя вроде было очевидно, что может здесь светиться. Посреди озерца, целиком заполнявшего круглый грот, недвижно стояла большая ладья. По форме она напоминала варяжские дракары. И, как на них, у неё на носу тоже виднелась оскаленная морда некоего чудища. При этом и борта ладьи, и идольское изображение, и мачта, и даже свёрнутый парус — всё имело вполне определённый цвет, цвет червонного золота, а характерный блеск говорил сам за себя. Ладья, кажется, и впрямь была золотая, при этом совершенно невероятным образом держалась на поверхности воды!

«Может, на камнях стоит?» — успел подумать Садко.