Читать книгу "Вечный двигатель маразма - Дарья Донцова"

– Мне не нужен автограф, – отрезал Егоров, – я поговорить хочу.

– Простите, я занят, – вежливо, но твердо отказался от беседы дирижер.

– Я твой брат, – заявил Кирилл.

– Навряд ли, – улыбнулся Гасконин, открывая багажник, – я единственный ребенок в семье.

– У Николая была любовница, студентка Анжелика, – зачастил незаконнорожденный отпрыск. – Когда она забеременела, Гасконин ее бросил.

Сергей захлопнул багажник.

– Как вас зовут?

– Кирилл Егоров, мать от меня отказалась, но я ношу ее фамилию, – обрадовался брат, – посмотрите на меня внимательно. Узнаете свое отражение в зеркале? Мы похожи до невероятности.

– Кто вам рассказал, что мой отец соблазнил студентку? – спросил дирижер.

– Сестра, то есть моя тетка, – пустился в объяснения Кирилл. – Анжелика отказалась от меня в роддоме. А я вырос, нашел родню, узнал правду. Теперь хочу…

– Мой отец умер, – перебил его Сергей.

– Знаю, знаю, знаю, – нервно затрясся Егоров, – но ты жив. Мы братья. Я очень одинок, несчастен. Беден. Болен. Плохо живу. Мне нужна семья. Забота близких.

Сергей перестал улыбаться.

– Ваша тетя придумала сказку. Женщины, которые рожают ребенка вне брака, часто рассказывают малышу байки про капитана дальнего плавания или военного, все они совершили подвиг, спасли людей и погибли, как герои, не узнав, что их сожительница станет матерью. Старая выдумка, но она объясняет отсутствие штампа в паспорте матери и нравится детям.

– Посмотрите, как мы похожи, – закричал Кирилл. – Неужели вы не слышите зов крови?

– Нет, – ответил Сергей, – отойдите от машины.

Дверь подъезда открылась, из нее вышли красивая женщина и девочка.

– Папочка, – закричал ребенок, – Дед Мороз придет к тете Вере? Он туда подарки привезет?

Сергей засмеялся.

– Не знаю, милая. Это надо у него самого спрашивать. Ксюша, ты сумку с вином взяла?

– Ой! Забыла, – воскликнула женщина, – сейчас сбегаю.

– Садись в машину, – велел супруг, – сам схожу.

Ксения покорно залезла в автомобиль и со словами:

– Ужас, как зябко, – захлопнула дверцу.

Девочка осталась на улице.

– Люба, марш к маме, – приказал отец, – простудишься.

– Жарко в шубке, – закапризничала малышка, – постою тут.

– Ни шагу в сторону, – предупредил Сергей и посмотрел на Кирилла. – Уходите. Или я вызову милицию. Мы с вами никакие не родственники.

– Мне нужна семья, – прошептал Егоров, – я сирота, нищий, моя жизнь ужасна! Я перенес много операций. Мне ухо пришивали, пальцы…

Сергей схватил Любу за руку и увел в подъезд. Кирилл остался во дворе, его бил озноб.

Через некоторое время Люба выглянула из парадного, потом вышла на улицу и начала лепить снежок, напевая:

– Папа велел у лифтерши стоять, папа велел не выходить, папа сказал, что здесь…

Кирилл молча смотрел на розовощекую, пышущую здоровьем девочку. В интернате, где он провел детство, девочки выглядели иначе. И у них не было роскошных шубок и шапок из натурального меха, сапожек «Аляска», красивых сумочек, варежек с орнаментом.

– Папа сказал: «Тут дядя дурак стоит, псих совсем. Может что-то плохое сделать». Ля-ля-ля, – пропела Люба. – А мы поедем на праздник к тете Вере. Тра-ля-ля. Там нас ждет Дед Мороз, елка, игрушка и мой любимый пирог, а дядя останется тут! Ля-ля-ля! Дурака не возьмем!

Малышка не обращала внимания на Егорова, она не хотела его обидеть, просто распевала то, что приходило в голову. Ребенок не понимал, что «дядя-дурак» стоит рядом и все слышит. Кирилла охватила злоба, в голове застучали мысли: «Тебя унижают всю жизнь. Мать отказалась от сына. В интернате никто не хотел дружить с уродом. Директриса решила прослыть добренькой и заставила тебя сделать кучу операций. На работе тебя дерьмом считали, за неделю до Нового года выгнали. Жить не на что. Адвокат отказался помочь. Брат опустил тебя лицом в дерьмо. Его жена не пожелала поздороваться с тобой. Девчонка обзывает тебя дураком. Вот-вот наступит полночь. Все будут пить, плясать, веселиться. А у тебя нет ни семьи, ни рубля, ни елки, ни подарков. За что? Почему?» Злоба прокатилась жаркой волной по телу Егорова, взорвалась в мозгу петардой. Кирилл схватил Любу. Девочка закричала. Он изо всей силы ударил ее кулаком в лицо. Малышка замолчала и повисла у него в руках, как переваренная макаронина на вилке. Ксения стала дергать дверь машины… Все это заняло секунды.

Мать не сразу смогла выбраться из автомобиля. Когда Ксения выскочила и закричала, Кирилл уже исчез.

Второго января в шесть утра дом, где жил Егоров, оцепила милиция. Сергей Николаевич, несмотря на праздник, умудрился поднять на ноги своих влиятельных друзей. Кирилл сообщил дирижеру, что его мать звали Анжеликой, она отказалась от сына, которому от нее досталась лишь фамилия – Егоров. Скудных сведений хватило, чтобы найти похитителя.

Оперативники выломали дверь, влетели в квартиру, нашли Любу спящей в комнате на диване. А в ванной обнаружили труп Кирилла. Он зарезался опасной бритвой, которая валялась около его тела. Рядом лежало письмо, в котором самоубийца подробно описал свою жизнь, рассказал все о своих эмоциях, в том числе и о тех, которые испытал, стоя во дворе и глядя на Любу.

Глава 20

– Бедная девочка, – ужаснулась я.

– Да уж, – пробормотал Степан, – жуткое приключение. Не каждый ребенок после такого сохранит психическое здоровье. Интересно, Кирилл сразу покончил с собой или схватился за бритву, когда понял, что менты на пороге.

Работкин побарабанил пальцами по столу.

– Не знаю.

– Судя по обстоятельному рассказу, ты прочитал дело, которое возбудили по факту похищения несовершеннолетней, – удивился мой муж.

– Ты прав, – ответил Федя, – есть у меня один человечек, он все документы раздобыть может. Жаль, что в папочке мыши кое-что съели.

– Грызуны? – уточнила я.

– Ага, – по-детски подтвердил бывший одноклассник, – это случается порой. Самые частые причины уничтожения документов в архиве или улик на складе – затопление и изгрызание. Денег на ремонт хранилищ выделяют копейки, сантехника там почти всегда старая. Прорвало трубу! Упс! И крысы водятся, они с голоду что угодно сожрут.

– Затопление и изгрызание, – повторила я, – слышала о таких бедах.

– Ага, – опять согласился собеседник, – и мы никогда не узнаем, правда ли мыши почавкали или вода с потолка пролилась. Или кто-то хвостатой бестией прикинулся. Бывает, что на самом деле потоп обрушился да кое-какие документы совсем из другого помещения в нем утонули. Правды не раскопать, даже если происшествие пару месяцев назад стряслось. А у вас сколько лет прошло. Но дело не все сожрано. Осталось письмо самоубийцы, кое-какие протоколы опросов людей. Ну да там много и не могло быть. Закрыли расследование быстро вследствие смерти основного подозреваемого. Мда!