Читать книгу "Понимая Трампа - Ньют Гингрич"

Все эти истории практически написаны по единому шаблону. В первую очередь журналисты представляют в качестве главного героя самого нелегала. Затем они подробно описывают трудности, которые он (или она) пережил, чтобы добраться до нашей страны, и показывают, как трудно найти безопасную работу и жилье без надлежащих документов. Наконец, нам объясняют, каким ужасным было бы возвращение главного героя на родину. Статья, как правило, заканчивается пространной беседой с законодателями о том, каким образом закон регулирует жизнь нелегала в лучшую или худшую сторону.

Неудивительно, что и New York Times пишет по этой же формуле. В качестве примера приведу фрагмент статьи Дэмиена Кейва от 8 июня 2014 года. История драматически называется «Американская жизнь, прожитая в тени»:

«Игнасио, отец четырех детей, проскакивает на своем пикапе стареющий пригород, двигаясь точь-в-точь на предписанной скорости. На часах 6.44 утра. На зеркале раскачиваются католические четки. Сын-подросток сидит рядом с ним и беспрестанно болтает, если только не спит. Вот они приближаются к строящемуся зданию: сегодня им предстоят кровельные работы.

Справа выныривает полицейская машина. Игнасио спокойно держится за рулем и повторяет молитву, которая, спасает его уже двенадцать лет нелегальной жизни: “No me pare, no me pare” – “Не останавливай меня, не останавливай меня”.

“Раньше у нас была такая удобная жизнь, деньги, чтобы заплатить за жилье, машина, чтобы ехать куда угодно, – говорит Игнасио, жалуясь на то, что до принятия штатом Оклахома Закона о нелегальной миграции в 2007 году он успешно содержал парикмахерскую. – Теперь мы кусаем локти, пытаясь заработать достаточно денег каждый месяц”».

Во многих случаях эти истории замечательны, интересны и убедительны. Они полны конфликтов, рассказов о решительности, смелости и великой борьбе. Довольные репортеры похлопывают друг друга по спине, рассказывая истории о сирых и несчастных. Они получают награды за свои очерки о незаконных мигрантах, а затем следующие за ними журналисты, увидев успех коллег, говорят про себя: «Готов поспорить, я могу написать рассказ о нелегале не хуже». Цикл продолжается.

Между тем множество средних американцев, постоянно читающих, смотрящих и слушающих истории, которыми их неустанно пичкают, не перестают думать: «А как насчет меня? У меня не было работы в течение нескольких месяцев, и мне тоже нечем платить за жилье. Но я американец, я законопослушен и все еще борюсь изо всех сил».

Предпосылки подобных историй в стиле «день из жизни нелегала» понятны американскому народу как ясный день, но некоторые новостные организации предпочитают полностью игнорировать этот факт.

Просто взгляните на три первых абзаца статьи на вебсайте PBS Kids под названием «Иммиграция: жизнь без документов». Я не совсем понимаю, какой «новостной» аспект несет эта статья, но самое тревожное в том, что на деньги наших налогоплательщиков детям стремятся внушить либерализм миграционной политики:

«Возможно, вы слышали слова «незаконные иммигранты» в новостях или от взрослых. Что конкретно это значит? Как человек может быть незаконным?

Немного странно называть кого-то таким словом, поэтому мы решили говорить «бездокументные мигранты». Это значит, что у людей нет официальных бумаг, которые позволяют им жить в новой стране. Когда иммиграция по законному пути оказывается слишком дорогой, сложной или медленной или когда ситуация становится слишком отчаянной, люди часто остаются только с таким вариантом.

Вы представляете, как нелегальные мигранты крадутся через национальные границы под покровом ночи или прячутся в кузове грузовиков? Такое случается. Эти семьи часто приходят в новую нацию как гости, а затем предпочитают остаться навсегда. Для многих эта новая жизнь лучше той, которая была у них раньше, но и она обычно несет серьезные проблемы и опасности».

Это повествование призвано вызвать симпатию к нелегалам, игнорирующим:

• агентов пограничного патрулирования, которым мы платим, чтобы не допустить их в страну;

• налогоплательщиков, которые платят за свое здравоохранение, финансируя больницы;

• легальных мигрантов, которых клеймят как нарушителей закона;

• простых американцев как граждан, на которых такое положение дел влияет негативно.

И, конечно, большинство подобных журналистов и редакторов предпочли бы уклониться от сочувствующих и углубленных репортажей о людях, ограбленных, изнасилованных или убитых преступными нелегалами. В Германии тоже решили умолчать о двух тысячах пятистах нападениях нелегалов в канун Нового, 2015 года, и лишь когда социальные сети взорвались гневом и возмущением жертв и очевидцев, СМИ и правительство с явной неохотой признали эти факты.

Именно этот глубокий культурный перекос, поразивший СМИ, Трамп и должен был преодолеть в своей избирательной кампании.

СМИ ТРАМПА И ИХ ЭФФЕКТИВНОСТЬ

СМИ быстро поняли, что для общения с американцами Трамп в них не нуждается.

По состоянию на февраль личная учетная запись Дональда Трампа в Тwitter имела двадцать пять миллионов четыреста тысяч подписчиков и еще пятнадцать миллионов на @POTUS. Двадцати одному миллиону пользователей понравилась его личная страница на Facebook. Во время кампании он смог охватить эту сеть подписчиков, обойдя кабельные СМИ (и не платить при этом за рекламу). Он объявлял в сети о планах проведения митинга, и в этом месте появлялось тридцать тысяч человек со смартфонами. Затем его поклонники публиковали фотографии и статусные обновления о ходе избирательной гонки, демонстрируя энтузиазм и оказывая влияние в своих аккаунтах в соц-сетях.

Если оценить количество людей, которых Трамп охватил через социальные сети, то действительно захватывает дух. Исследовательский центр Pew рассказал в своем обновлении Social Media Update 2016, опубликованном через три дня после выборов, что 86 % американцев использовали Интернет, из которых 79 % – Facebook. Опрос тысячи пятьсот двадцати взрослых американцев показал, что 32 % пользователей Интернета имеют учетные записи в Instagram, а 24 % – Twitter.

Маркетинговая исследовательская компания Brandwatch, ориентированная на социальные сети, сообщила, что по состоянию на март 2016 года у обычного пользователя Facebook было триста тридцать восемь друзей, средний показатель составил двести, а у каждого пользователя Twitter было двести восемь подписчиков. Таким образом, исходя из этих статистических данных, мы можем оценить, что из каждых тридцати тысяч проголосовавших за Трампа двадцать пять тысяч восемьсот человек пользовались Интернетом. Из них двадцать тысяч триста восемьдесят два человека (или 79 %) использовали Facebook и имели около четырех миллионов объединенных друзей (в рамках медийного показателя по данным Brandwatch применительно к «тяжелым вбросам» друзей, объединенных приверженностью Трампу).

И эта огромная потенциальная аудитория, намного превышающая возможности кабельного телевидения, являлась следствием лишь одного митинга.