Читать книгу "Герои Смуты - Вячеслав Козляков"

Смерть Ляпунова случилась именно тогда, когда земское ополчение достигло реальных успехов и захватило почти все башни Белого города, едва ли не впервые устроив полноценную осаду Москвы. На подходе к Москве оказалась «понизовая сила», собранная в Казани… Однако после смерти главного воеводы всё пошло по-другому, и это еще раз свидетельствует о той значимой роли, которую сумел сыграть Прокофий Ляпунов в начальной истории земского движения. За ошибочность своего порывистого стремления к организации общего союза и расчета на казаков Заруцкого Ляпунов заплатил жизнью. Но на его ошибках будут учиться воеводы следующего, нижегородского земского движения, которым и суждено будет стать настоящими освободителями Москвы в 1612 году.

ИВАН ЗАРУЦКИЙ

Иван Заруцкий — редкий человек Смуты, сумевший пройти невозможный в обычное время путь — от казака до боярина. Пусть боярский чин ему дал самозванец в Тушине, но Иван Мартынович сумел подтвердить его земской службой в подмосковных полках Первого ополчения и сам же стал главным зачинщиком его распада. Человек, которого в повседневной жизни Московского царства никто бы даже не заметил, стал покровителем русской царицы Марины Мнишек и опекуном ее сына, «царевича» Ивана Дмитриевича. Его удостаивал аудиенции король Речи Посполитой Сигизмунд III, ему писали грамоты царь Михаил Романов и Боярская дума, он правил Астраханью именем царя Дмитрия, с ним вел переписку персидский шах. За Иваном Заруцким тянется кровавый след, среди его деяний даже организация покушения на князя Дмитрия Пожарского в Ярославле в 1612 году. Не удивителен и печальный конец казачьего атамана, собиравшегося если не стать царем, то уж точно править Россией…

Заруцкий появляется в русской истории как-то сразу — тоже верный признак Смутного времени. Человек, о котором еще вчера никто ничего не знал, становится очень заметным и влиятельным. Русские летописцы особенно не интересовались биографическими подробностями жизни казачьего атамана. Им они были совсем ни к чему. Сведениями о начале его жизненного пути мы обязаны гетману Станиславу Жолкевскому. В Речи Посполитой, напротив, хотели побольше узнать о Заруцком, видимо, числя его по разряду «своих» — тех подданных короля Сигизмунда III, кто пришел воевать под знамена Лжедмитриев. Начиная рассказ о ляпуновском ополчении, гетман в своих «Записках» вспоминал и о казачьем вожде:

«Об этом Заруцком, как о человеке, игравшем важную роль в сей комедии, надобно сказать несколько слов. Отец его был родом из Тарнополя. Романовские татары, воевавшие Русские земли, захватили его небольшим еще мальчиком; в Орде он достиг совершенного возраста и каким-то случаем ушел от татар к Донским казакам. Потом, во время смут, пришел с Донцами к первому самозванцу, по умерщвлении коего в числе первых пристал к другому, и в первых порах славы этого самозванца Заруцкий был ему великою помощию; как неугомонная голова, ему доставало сердца и смысла на всё, особенно ежели предстояло сделать что-либо злое. Впоследствии, когда партия самозванца пришла в силу, он имел большой доступ к его милости и предводительствовал Донцами; ежели нужно было кого взять, убить или утопить, исполнял это с довольно великим старанием. В стане Тушинском достаточно приметна была неусыпность его, ибо, при всегдашней почти нетрезвости князя Рожинского он заведовал передовыми стражами, подкреплениями, а также собиранием известий; когда же самозванец ушел из стана и с ним почти все Донцы, Заруцкий остался при нас и приехал к его величеству королю под Смоленск, а потом с гетманом в Белую; был в Клушинском сражении и при взятии острожка, где и отличил себя. Но по причине питаемой им ревности к молодому Салтыкову, который, как человек знатного происхождения, и в милости гетмана и во всем имел пред ним преимущество, Заруцкий, не в состоянии будучи стерпеть этого, когда пришли под Москву, снова предался к самозванцу и находился при нем до самой смерти»[146].

Гетман Жолкевский перечислил все основные биографические вехи жизни Заруцкого, но в этом перечислении есть немало загадок и темных мест. Тарнопольское происхождение отца Заруцкого — мещанина Мартына (или по-польски Марцина) — единственное, что по-настоящему связывает с «Литвой» будущего предводителя донских казаков. По сведениям, собранным гетманом Жолкевским, Иван Заруцкий с малых лет уже находился на территории Московского государства. Упомянутая гетманом война романовских татар в «Русской земле» (так назывались земли Древней Руси, оказавшиеся на территории Речи Посполитой), скорее всего, заставляет связать пленение мальчика Заруцкого с каким-то из походов Ливонской войны, в котором участвовали служилые татары. Если это так, то вывезенный татарами из соседней Речи Посполитой молодой пленник родился на рубеже 1560—1570-х годов. К этому же времени можно отнести и предполагаемое время рождения Прокофия Ляпунова. Следовательно, оба руководителя ополчения вполне могли быть сверстниками: к 1611 году им обоим было около сорока лет. Правда, стоит оговориться, что возраст их можно вычислить лишь приблизительно по косвенным упоминаниям в источниках.

Сходные известия о жизни Ивана Заруцкого оставил также участник похода Лжедмитрия II под Москву и тушинский «ветеран» ротмистр Николай Мархоцкий в «Истории Московской войны». Он также решил записать для потомков, «кто такой Заруцкий»: «Родом из Тарнополя Заруцкий, будучи ребенком, был взят в орду. Там он и научился хорошо понимать татарский язык, а когда подрос, ушел к донским казакам и прятался у них много лет». Польский ротмистр лично знал Ивана Мартыновича, поэтому особую ценность приобретают сведения о знании Заруцким татарского языка, о его положении на Дону, отношении к полякам и литовцам, воевавшим в России, и, конечно, о том, как выглядел атаман донских казаков: «С Дона, будучи среди казаков уже головой и человеком значительным, он вышел на службу к Дмитрию. К нам он был весьма склонен, пока под Смоленском его так жестоко не оттолкнули. Был он храбрым мужем, наружности красивой и статной»[147].

Основываясь на упоминании гетманом Жолкевским романовских татар, круто изменивших судьбу тарнопольского парубка, можно многое объяснить в последующей биографии Ивана Заруцкого. Город Романов на Волге был отдан потомкам владетелей Ногайской орды Иваном Грозным в середине 1560-х годов[148]. Поступив на службу к русскому царю, ногайские мурзы несли службу в царских полках, в том числе и в военных походах Русского государства. Один из таких заметных царских походов «в Немецкую и Литовскую землю» состоялся в 1579 году, когда для участия в нем были мобилизованы «ногайские люди» из Романова[149]. Бои тогда шли вокруг Полоцка, взятого королем Стефаном Баторием; с ним в поход пришло немало людей из разных земель Речи Посполитой. Словом, версия о пленении Заруцкого, вероятно, идущая от его собственных рассказов в Тушине и королевской ставке под Смоленском в 1610 году, отнюдь не невероятна.