Читать книгу "Девушка, которая искала чужую тень - Давид Лагеркранц"

…Зато во всех подробностях помнила то сентябрьское утро, когда она завтракала, а Башир играл с мобильником на кухне. День обещал быть чудесным. На улице, куда с некоторых пор путь ей был закрыт, светило солнце. Отец и братья давно оборвали контакты с внешним миром – не выписывали газет и не включали радио. Поэтому Баширу ничего не оставалось делать, как только играть с мобильником.

– Ты знаешь, почему Камар медлит. – Он пристально посмотрел на Фарию. Сестра не отвечала, отвернувшись к окну. – Он хочет убедиться в том, что ты не шлюха. Ты шлюха, Фария? – Она молчала. – Тебя разыскивал какой-то сукин сын.

Фария вскинула голову.

– Кто?

– Парень. Предатель из Дакки.

Должно быть, лицо Фарии вспыхнуло от гнева. Джамал был герой, а не предатель; он боролся за лучший, демократический Бангладеш. И все-таки она обрадовалась. С того вечера, когда они с Джамалом гуляли по Дроггнинггатан, прошло несколько месяцев, – срок, за который забываются и не такие мимолетные знакомства. Не было ничего удивительного в том, что Фария все еще думала о Джамале, – она ведь жила взаперти и ни с кем не встречалась. Но он за это время мог познакомиться с куда более интересной девушкой, чем она. Поэтому, когда Башир буквально выплюнул уничижительное «предатель», сердце Фарии исполнилось гордостью. Брат принес ей самой отрадное известие за все месяцы ее заключения. Но Фария помнила, как важно для нее держать под контролем свои эмоции. Один-единственный неосторожный вздох мог стоить Джамалу жизни. Поэтому она быстро спохватилась и изобразила на лице полное равнодушие.

– О ком ты? – спросила она. – Знать не знаю никакого предателя. И вообще, мне это неинтересно.

Фария встала из-за стола – и только тогда поняла свою оплошность. Она переиграла. Тем не менее это была победа. Оправившись от шока, девушка снова стала оглядываться по сторонам. Она высматривала телефон и была так одержима идеей его найти, что это не могло остаться незамеченным. Башир и Ахмед тоже навострили уши и, конечно, стали лучше следить за своими мобильниками и ключами.

Время шло, наступил октябрь. Однажды – это была суббота – обстановка в доме оживилась. Фария не сразу поняла, в чем дело. Никто не объяснил ей, что готовится празднование ее помолвки. Хотя «празднование» – слишком громкое слово. Никто из гостей не выказывал особой радости. Да и гостей со стороны, собственно, не было – только ближайшие родственники. Камар не приехал – у него возникли проблемы с визой. Это торжество стало красноречивой демонстрацией полной изоляции ее семьи. Фария пристально вглядывалась в лица домашних, высматривая возможного союзника.

Самой подходящей кандидатурой казался ее младший брат Халил. За столом он беспокойно ерзал на стуле, время от времени поглядывая на сестру. В Валльхольмене они с Халилом жили в одной комнате и нередко болтали друг с другом до полуночи, лежа в кроватях. Теперь шестнадцатилетний Халил увлекался бегом и подолгу тренировался на дорожке в парке. Он отличался от остальных, уже когда умерла мать. Был молчалив, задумчив, любил шить и моделировать одежду. И еще он скучал по родине, которую никогда не видел.

Фария внимательно посмотрела на Халила. Что, если попросить его о помощи прямо сейчас, под прикрытием праздника? Удалившись в туалет, она долго сидела на унитазе, размышляя и осматриваясь по сторонам. Внезапно в поле ее зрения попал телефон, забытый на туалетном шкафчике с бумажными полотенцами. В первый момент Фария не поверила своим глазам. Она протянула руку – вне сомнения, это был мобильник Ахмеда. Она узнала его по фотографии на экране, на которой Ахмед восседал на мотоцикле, самодовольно улыбаясь в камеру. Этот мотоцикл был не его… Фария невольно ухмыльнулась. Потом попыталась набрать код. Она не раз видела, как это делает Ахмед, и внимательно следила за движениями его пальцев. Итак… L… дальше как будто один, семь… восемь… девять… Ошибка! Фария попробовала другой вариант и испугалась, когда система снова выдала ошибку; что, если она заблокирует телефон брата? Снаружи раздались шаги, голоса заговорили громче. Неужели отец и братья что-то заподозрили? Разумнее всего было бы оставить затею с телефоном и вернуться за стол. Но Фария попробовала еще – и на этот раз все получилось. Номер она помнила так же хорошо, как и имя Джамала, поэтому искать визитку не было необходимости. В трубке послышались гудки – как сигналы SOS с терпящего бедствие судна. Потом что-то зашумело – как видно, Джамал принял вызов. Фария прикрыла глаза, готовая в любую секунду дать отбой и вернуться к отцу и братьям. Но в этот самый момент услышала его голос. Джамал назвал себя, и она прошептала в ответ:

– Это я, Фария Кази.

– О… – удивленно протянул Джамал.

– Я быстро, – прошептала Фария и замолчала.

– Я слушаю.

Один только голос заставлял ее задыхаться от волнения. Фария подумывала было попросить Джамала вызвать полицию, но не решилась.

– Слушай, мне срочно надо с тобой встретиться, – сказала она вместо этого.

– Что ж, буду рад тебя видеть.

Он рад! А она погибает… Фария едва не задохнулась, но быстро справилась с волнением.

– …только вот не знаю, когда смогу…

– Я снимаю квартиру на Уппландсгатан и почти не выхожу из дома, – ответил Джамал. – Все пишу да читаю. Приходи, когда сможешь.

Он продиктовал адрес и код домофона. Фария стерла его номер и снова положила мобильник на туалетный шкафчик. Она хотела уединиться в своей комнате, но там тоже толпились гости. Фария попросила всех выйти, легла на кровать и с головой накрылась одеялом. Теперь она не сомневалась, что убежит. Так начался самый счастливый и кошмарный период ее жизни.

* * *

Петляя между столами, Микаэль и Малин пробрались к выходу и вскоре оказались на свежем воздухе. Они пошли по набережной, мимо лодок, покачивающихся на причале, и горы по другую сторону трассы. Было жарко. Оба молчали. Микаэль уже стряхнул с себя раздражение, но Малин выглядела потерянной.

– То, что ты говорила насчет его проблем со слухом, очень интересно, – заметил он.

– Что именно? – не поняла женщина.

– Психолог Карл Сегер, которого застрелили на охоте двадцать пять лет тому назад, исследовал влияние слуховых ощущений на наше самосознание.

Малин перевела глаза на Микаэля.

– Не этим ли объясняется его интерес к Лео?

– Не знаю, но тема, скажем так, не совсем обычная. Так в чем выражалась эта его… гиперакузия?

– Ну вот, представь себе… Сидим мы с ним за столом на какой-нибудь конференции, и вдруг… его лицо ни с того ни с сего оживляется. Не успеваю я понять, в чем дело, как в комнату кто-то заходит. Я сразу это заметила и не раз пыталась его расспросить, но Лео только отмахивался. Лишь в последний день моей работы в фонде он рассказал мне все. Эта болезнь – мука всей его жизни. В школе его считали безнадежным.

– Правда? Я думал, он блистал в школе.

– Я тоже. Но ему было трудно усидеть на месте, все время хотелось выйти. Учителям это создавало большие трудности, и, не будь его отец такой шишкой, Лео наверняка перевели бы в спецкласс или в школу для детей с нарушениями в развитии. Но он был Маннхеймер – и на решение его проблем бросили все возможные средства. Вскоре стало ясно, что все дело в уникальном слухе. Он слышал малейший шорох – где же ему было сосредоточиться на уроке. Лео наняли домашних учителей. Вероятно, этим и объясняется его запредельный IQ.