Читать книгу "Через поражения — к победе. Законы Дарвина в жизни и бизнесе? - Тим Харфорд"

Еще одним сектором экономики, в котором, похоже, инновациям не будет конца, во времена Кана были дальние полеты гражданской авиации. Но кто мог в конце 1960-х гг., когда был создан Boeing 747, подумать, что эта модель будет оставаться основным средством перевозки пассажиров в течение более чем 40 лет? Если бы мы тогда спросили людей, часто летавших в командировки, что будет самым главным нововведением на транспорте в 2000-х гг., они, без сомнения, ответили бы, что это будут реактивные ранцы или летающие машины. Но пока что, полвека спустя, единственным нововведением является регистрация на рейс через Интернет.

Конечно, автомобили стали комфортнее и безопаснее, но по основным параметрам они недалеко ушли от своих собратьев 1970 г. выпуска. Управляемая термоядерная реакция уже 30 лет находится в 30 годах от нас. Китай основывает свою стремительно растущую экономику на угольных электростанциях, тогда как такие чистые технологии, как использование энергии солнца или ветра, остаются чрезвычайно дорогостоящими и применяются крайне редко. Что касается фармацевтической промышленности, то количество высокоэффективных лекарств за последние 10 лет не увеличилось, а, наоборот, с 2007 г. стало сокращаться. Количество новых лекарств, ежегодно утверждаемых в США, тоже резко пошло на спад.

За последние несколько десятилетий в лидирующих экономиках мира количество людей, занятых в научных исследованиях и разработках, резко возросло, однако роста производительности не происходит. Да, патентов регистрируется больше, однако их количество в пересчете на одного ученого или на один доллар выделенных на науку средств постоянно сокращается. У нас могут быть процветающие университеты и огромные армии работников науки, но от этого новых идей не становится больше.

Это особенно тревожит потому, что мы надеемся на то, что все наши проблемы будут решены с помощью новых технологий. Рассмотрим изменение климата. Бьорн Ломборг, известный как эколог-скептик, считающий, что мы зря беспокоимся по поводу климатических изменений, вместо того чтобы думать о сохранении чистоты воды или о борьбе с малярией, утверждает, что мы должны тратить в 50 раз больше средств на исследования в области чистых энергетических технологий и использования энергии Земли. Если этого требует человек, который считает излишней тревогу по поводу климатических изменений, то это означает, что мы вступаем в мир, в котором мы слишком полагаемся на новые технологии.

5. Проблемы с патентами

Естественно, решения нужно искать на рынке, где бесчисленное количество фирм конкурирует за то, чтобы превратить новые идеи в прибыль. И этим занимаются все – от стартап-компаний до таких фабрик инноваций, как Intel, General Electric и GlaxoSmithKline. Как мы могли убедиться, рынок отличается исключительной инновационностью, поскольку существует серьезная конкуренция за то, чтобы вывести на него сверхдешевые идеи, например программное обеспечение.

Однако когда речь заходит о сложных и дорогих инновациях, которые с каждым днем становятся все более необходимыми, рынок продолжает надеяться на помощь правительства в виде охраны патента. Но при этом не всегда ясно, способствуют ли патенты появлению инноваций, в которых мы по-настоящему нуждаемся.

В целом идея выглядит вполне здравой: патенты стимулируют изобретателей, обеспечивая им монополию на использование их идей в расчете на то, что стоимость такой монополии полностью окупится инновациями. Но поддерживают ли патенты нужный баланс или нет – этот вопрос остается открытым. Патенты дискредитировали себя тогда, когда стали появляться совершенно абсурдные вещи. Например, патент США № 60004596, выданный на «запакованный сэндвич без корочки», или патент № 6368227, выданный на «метод качания на качелях» пятилетнему малышу из Миннесоты. Такие легкомысленные патенты сами по себе не приносят особого вреда, но они много говорят о системе, которая выдает патенты на идеи, которые либо не новы, либо почти не требуют научных усилий.

Рассмотрим патент, полученный IBM на «аукцион с плавным завершением», когда аукцион прекращается в определенный момент, который нельзя предсказать, в отличие от аукционов, практикуемых компанией eBay, когда победителем можно оказаться, сделав ставку в последний момент. Решение патентного управления выдать такой патент совершенно не понятно, поскольку идея, мягко говоря, не отличается новизной. Эксперт по аукционам Поль Клемперер говорит, что, по свидетельству Сэмюеля Пеписа[23], знаменитого своими дневниками, такие аукционы проводились еще в XVII в. (В горящую свечу втыкалась шпилька, и аукцион прекращался, когда шпилька падала.) Такие ошибки случаются, но исправлять их довольно трудно. Для этого нужно вступать в прямой спор с IBM, нанимать целую армию юристов и испытывать свою удачу. Поэтому требуется иной, более дешевый способ исправления ошибок.

Возьмем, к примеру, идею использования смартфона для считывания штрихкода в супермаркетах и немедленного просмотра обзоров с целью найти где-нибудь поблизости такой же продукт по более низкой цене. Идея сканерфона пришла в голову молодому канадскому экономисту Алексу Табарроку в самый разгар создания сетевых компаний, когда однажды утром он принимал душ. Но, к несчастью для Табаррока, такая же идея пришла в голову и другим людям, и он обнаружил, что несколько месяцев назад на нее уже был выдан патент № 6134548. Может показаться, что это личная проблема Табаррока, но на самом деле страдаем мы все, поскольку патент, выданный как вознаграждение за то, что нас иногда посещают светлые идеи, приносит только дополнительные затраты, связанные с интеллектуальной монополией, не давая нам взамен ничего.

Хуже того, патенты не способны поддержать инновации в действительно важных сферах. Они излишни в случае со сканерфоном и «аукционом с плавным завершением» и не могут вдохновить на создание вакцины против ВИЧ или на прорыв в области экологически чистой энергии. Одна из проблем – сроки: многие важные патенты, скажем, в области солнечной энергии, утратят свою юридическую силу как раз к тому времени, когда солнечная энергетика начнет конкурировать с углем и газом – технологией, которая используется со времен промышленной революции.

Есть и другая, весьма парадоксальная проблема: компании боятся того, что, если они разработают по-настоящему жизненно важную технологию, государство не позволит им запатентовать ее или существенно ограничит цены. Именно так случилось с компанией Bayer, изготовителем лекарства от сибирской язвы Cipro, когда неизвестный террорист в конце 2001 г. начал рассылать по почте споры сибирской язвы, убив таким образом пять человек. Четыре года спустя, с началом эпидемии птичьего гриппа, владелец патента на Tamiflu, компания Roche вынуждена была дать разрешение на производство этого лекарства в результате давления со стороны правительств разных стран. Нет ничего удивительного в том, что правительства пренебрегают патентным правом, когда речь идет о чрезвычайных ситуациях. Тем не менее если каждый будет знать, что в тех случаях, когда инновации оказываются жизненно важными, правительства игнорируют патенты, то непонятно, почему некоторые думают, что патенты способствуют появлению новых технологий.