Читать книгу "Тайна 13 апостола - Мишель Бенуа"

На глазах старого человека показались слезы. Со смертью ессея из мира уходило все, что было связано с молодостью.

— Тело тогда унесли сыновья Елиезера: Адония и Озия. Они знают, где он погребен. Значит, нас трое, знающих это. И довольно. Я научил тебя, как соединиться с Иисусом после смерти. Что даст тебе знание о том, где упокоились его бренные останки? Пустыня почтительно оберегает его последний приют — люди так бы не сумели.

Иоханан проворно вскочил на ноги и вышел, но тотчас вернулся. В одной руке он держал пачку чистых пергаментных листов, в другой перо из рога буйвола и глиняную чернильницу.

— Так пиши, аббу. Пиши, чтобы Иисус остался среди живых.

36

— Объявляю это торжественное заседание открытым.

Ректор Союза Святого Пия V с удовлетворением отметил, что некоторые из братьев избегают опираться на спинки кресел: бичуя себя металлическим хлыстом, они читали длинный псалом «Помилуй меня, Боже».

В зале появилось два новых предмета обстановки: прямо перед ректором, у подножия окровавленного распятия, был установлен самый обычный стул. А на пустом столе напротив — рюмка с бесцветной жидкостью, слегка пахнущей горьким миндалем.

— Брат мой, займите место согласно процедуре.

Один из присутствующих встал, обошел вокруг стола и сел на стул. Ткань, скрывавшая его лицо, трепетала так, словно он задыхался.

— На протяжении долгих лет вы безукоризненно служили нашему Союзу. Но недавно вы совершили серьезную ошибку, разгласив конфиденциальные сведения, имеющие для нашей миссии основополагающее значение.

Человек с мольбой простер руки к присутствующим:

— Плоть слаба, братья мои, я умоляю вас простить меня!

— Не о том речь, — в голосе ректора прорезались стальные нотки. — Плотский грех очищается таинством покаяния, подобно тому, как Господь наш простил грезы блуднице. Но, рассказав этой девушке о наших делах…

— Она более не опасна!

— Воистину. Пришлось позаботиться о том, чтобы причинить вред она уже не могла. Что всегда прискорбно и должно оставаться мерой исключительной.

— Но тогда… коль скоро вы были так добры, что уладили эту проблему…

— Вы не понимаете, брат.

Тут он обратился к собранию:

— То, что поставлено на карту, до крайности важно. До середины XX века только церковь могла толковать Священное Писание. Но с тех пор как папа Павел VI в 1967 году, к нашему великому сожалению, упразднил Конгрегацию индекса, ведающую церковной цензурой, мы потеряли контроль над ситуацией. Кто угодно может публиковать все, что вздумается, нет больше индекса, этого указующего перста, по знаку которого вредоносные сочинения отправлялись в библиотечные секретные хранилища — в так называемый «ад». Индекс рухнул, будто отвалился, палец, изъеденный проказой новомодных идей. Простой монах, порывшись в фондах библиотеки своего аббатства, может ныне представлять серьезную угрозу для церкви, ибо в его власти предать гласности доказательства того, что Христос был всего лишь обычным человеком.

Собрание тревожно зашевелилось.

— С тех пор как святой папа Пий V основал наш Союз, мы боролись за сохранение в сознании публики образа «Господа и Бога нашего» ставшего человеком. И всегда нам это удавалось.

Братья дружно покивали.

— Но времена меняются, властно требуя более серьезных мер. Нужны средства, чтобы искоренять зло, учреждать семинарии и ограждать их от духа вольнодумства, контролировать прессу по всей планете, предотвращая некоторые публикации. Чтобы оказывать давление на правительства в сфере культурной политики, чтобы помешать исламу и сектам заполонить христианский Запад, необходимы огромные траты. Вера может двигать горы, но рычагом ей служат деньги. Они могут все: став орудием в чистых руках, они спасут церковь, которой ныне грозит утрата самого драгоценного — догматов о Воплощении Господня и Пресвятой Троице.

Одобрительный гул пробежал по залу. Ректор устремил взор на распятие, под которым дрожал обвиняемый:

— Так вот, финансируют нас до жалости плохо. А помните ли вы, как внезапно баснословно разбогатели тамплиеры? Никто так никогда и не узнал, откуда нахлынули на них эти богатства. А меж тем неистощимый источник этого благоденствия сейчас так близок, стоит только руку протянуть. Если мы овладеем этим источником, в нашем распоряжении окажутся ничем не лимитированные средства для исполнения священной миссии. При одном условии…

Он опустил взгляд — туда, где злосчастный брат, казалось, на глазах таял, готовый растечься под слепящими лучами двух прожекторов, расположенных над распятием.

— При условии, что чья-либо невоздержанность не испортит дела. Вы же, брат, такую невоздержанность допустили. Нам удалось вырвать терновый шип, вонзённый вами в плоть Господа нашего, но нам это едва удалось. Мы больше не можем полагаться на вас, и значит, ваша миссия сегодня закончится. Прошу десятерых присутствующих здесь апостолов подтвердить голосованием мое верховное решение.

Десять рук одновременно простерлись к распятию.

— Брат, наша любовь пребудет с вами. Процедуру вы знаете.

Приговоренный открыл лицо. Ректору часто приходилось его видеть, но остальным — никогда. В исключительных случаях можно было увидеть только руки.

Маска упала, присутствующие увидели перед собой старика. Вокруг его глаз залегли глубокие тени, но взгляд ни о чем более не молил; этот финальный акт был частью миссии, которую принимает на себя любой член Союза. Его приверженность к Христу — Богу была всепоглощающей, и сегодня она не ослабнет. Ректор встал, десять апостолов последовали его примеру. Они медленно протянули друг другу руки, пальцы их соприкоснулись.

Перед запятнанным кровью распятием десять мужчин, соединив руки, устремили взгляды на своего брата, который тоже поднялся. Трястись он перестал, ведь Иисус, распростертый на деревянном столбе, не дрожал.

Ректор возвысил голос и безо всякого выражения произнес:

— Брат, три лица Пресвятой Троицы знают, сколь ревностно вы служили делу одного из них.

Они примут вас в свое лоно, озарив Божественным светом, который вы искали всю свою жизнь.

Он медленно взял стоящую на столе рюмку, на мгновение вознес ее вверх, а затем протянул старику.

Тот с улыбкой шагнул вперед.

37

— Добро пожаловать в Сан-Джироламо! Я отец Иоанн, — приветствовал его хозяин гостиницы.

Выйдя из Римского экспресса, отец Нил как будто вновь почувствовал себя беспечным студентом и без колебаний устремился к остановке автобуса, идущего к катакомбам Присциллы. Радуясь встрече с городом своей юности, он и думать забыл о недавних событиях.

Он вышел незадолго до конечной, там, где берет начало виа Салариа. Окруженное пышной зеленью, аббатство Сан-Джироламо было основано папой Пием XI, который собрал здесь бенедиктинцев со всего света, чтобы заново перевести Библию на латынь.