Читать книгу "Точка искажения - Елена Соловьева"

— Вы спрашиваете, можно ли создать Санкгума? Нет.

Категоричный, а главное, короткий ответ озадачил Эйлин. Обычно господин Зоркин вел себя иначе: прежде чем сказать что-то вразумительное, пускался в долгие и пространные рассуждения, цитируя то древних философов, то великих магического мира.

— И все же, если допустить самые невероятные условия…

— Нет. Санктум — это миф. Даже время не хочу тратить на обсуждение этой побасенки. Возможно, у вас есть более серьезные вопросы, на которые я могу ответить?

Эйлин не понравился взгляд, которым ее смерил преподаватель: будто впустую потратила его время. Как назло, ничего толкового в голову не приходило.

— Нет, спасибо. — Эйлин смущенно попятилась к двери. — Извините, что отвлекла.

Господин Зоркин презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся к окну.

Ну и ладно. К счастью, преподаватель не единственный источник информации в этом огромном замке. Эйлин стремительно зашагала по коридору, направляясь в сторону библиотеки. Длинная галерея, соединявшая факультет менталистики и главный корпус, была увешана картинами, под которыми сидели на лавочках студенты. Вокруг плавали корявые иллюзии цветов и нот, создавая приятную атмосферу праздника. Да-а, уметь радоваться, несмотря ни на что, — настоящий талант, которым Эйлин, увы, не обладала. Она вздохнула, вспомнив о Винсенте. «Где же ты?» Ответа, разумеется, не последовало.

«Эйлин». Шепот, будто шелест листвы или слабая звуковая иллюзия, заставил ее вздрогнуть. Она обернулась, но никто даже не смотрел в ее сторону. Замедлила шаг.

«Эйлин». Тонкий голосок был похож на легкое, но колючее дуновение ветра, который пронесся в голове. Эйлин метнулась к перилам, вглядываясь в кусты во дворе. Никого.

Она постояла еще немного, сосредоточившись, жадно вслушиваясь в мир, концентрируясь на своих ощущениях. Ничего.

Показалось или Винсент звал ее? Им все-таки удалось наладить связь, хоть и на мгновение. Невероятно! Эйлин прижала руку к груди, в которой стало тесно от волнения.

А вдруг послышалось? Так хотелось верить, что принц жив, вот и обманула собственное сознание… Нет, интуиция подсказывала: Винсент где-то рядом, и он нуждается в ней.

Ладно, медлить нельзя. Придется работать с тем, что уже удалось узнать. Торс причастен к исчезновению Фрога. У него есть какая-то тайна, и ключ к ней — Санктум.

Несмотря на утренние часы, в библиотеке оказалось довольно людно.

— Вот. — Не поздоровавшись, библиотекарь грубо протянула Эйлин новехонький томик из стопки на стойке. — Следующий!

— Извините, но мне нужна «Сказка о Санктуме», — запротестовала Эйлин.

— Что?

— «Сказка о Санктуме», — повторила она раздраженно.

— Детская литература в архиве. Это вам больше по возрасту подходит. Берете?

— Давай не задерживай очередь! — раздались сзади возмущенные возгласы.

Эйлин машинально протянула руку. На обложке красовалось: «Любовные откровения Лестера Висельника. Издание второе, дополненное». Да что сегодня за день такой! Любовь, любовь. Будто других проблем недостаточно.

Она отошла от стойки. Судя по аннотации, книга была посвящена похождениям того самого героя по прозвищу Висельник, который больше всего на свете любил битвы и женщин. «Война и любовь. Кровь и страсть. Самые откровенные подробности Мгновенной войны». Эйлин пролистала пару страниц и наткнулась на картинку, вернее, набросок голой женщины, нарисованный, очевидно, самим автором. Да уж, талантлив во всем, две книги уже издал.

Именно из первого тома Эйлин узнала занимательные подробности магической войны, написанные в небрежном стиле и оттого походившие на сплетни. Большой плюс для саморекламы, что уж отрицать.

Суть Мгновенной войны была в следующем: отмену рабства в мире людей многие маги считали бессмысленной. Спустя целое столетие споров вспыхнуло восстание под предводительством жестокого маркиза Крува, который считал, что единственное предназначение людей — рабство. Он призвал к бунтам, которые тут же вспыхнули по всему миру, а сам привел свои корабли к Аррану, вошел в Аттикар и в итоге сверг тогдашнего короля Диссона.

На стороне Крува выступила семья Ди Наполи, а на стороне поверженного монарха — его советник Бранфилд, который чуть не погиб, защищая сюзерена.

Бранфилд заручился помощью О’Треев, которые в то время жили на юге Европы. Ульрих О’Трей поднял своих людей не только на Арране, но и в других странах и призвал к уничтожению врагов короля Диссона.

Тогда Фабиан Ди Наполи, некромант, поднял из могил мертвых, и Аттикар заполонили духи и зомби.

Бранфилд открыто выступил против Крува и получил серьезное ранение. Его спас Ульрих О’Трей.

Род Ди Наполи срочно переосмыслил войну и осознал, что против убийства магов. О’Трей склонил Рода к союзу, в результате которого они убили Крува, а на переходный период предложил назначить регентом Бранфилда, отца Винсента.

Война стала самой короткой в истории: ровно семь дней.

Бранфилд, сильный, мудрый и добрый, в магическом мире быстро приобрел вес. Так, со временем его должность сохранилась как напоминание о бессмысленной крови, пролитой Крувом. Регент — король-миротворец, вот какая ассоциация появилась у его должности.

И где же мудрый и добрый сейчас, когда его сыну нужна помощь?

— Вот ты где! — раздался голос за спиной, и над Эйлин навис Ноэль. — Что читаем? Хм… А говорила, собираешься мир спасать.

От смущения Эйлин вжала голову в плечи и послала уничтожающий взгляд библиотекарше, которая, пригнувшись, отпила какой-то настойки из маленькой бутылки.

— Я и собиралась, но мне помешал герой дня Лестер Висельник. Тут настоящий ажиотаж.

— Знаю. Это мой прадед.

Эйлин не понимала, шутит он или нет. Она бросила книгу на ближайший стол:

— Ну и как поживает прадед?

— Хорошо. У него новая пассия. Была летом, во всяком случае. — Ноэль усмехнулся: — Кажется, она моя ровесница.

— Все, прекрати! Не хочу это слушать. — Она сделала вид, что закрывает уши ладонями, и рассмеялась.

Ноэль присел на краешек стола и заговорщически посмотрел на Эйлин. Наверное, такие обещающие чудо взгляды дарил девушкам его любвеобильный предок. По коже побежали мурашки.

— Ладно, тогда вернемся к нашим баранам. Я так понимаю, ничего о формуле ты так и не узнала.

Эйлин отрицательно покачала головой.

— Вы, менталисты, такие медлительные, — покачал он головой.

— Можно подумать, у тебя есть какие-то идеи, — огрызнулась Эйлин.

— Конечно! Почему бы нам не спросить Торса обо всем напрямую?

— Так он во всем и сознался!

— Никуда не денется, — подмигнул ей Ноэль. — Пойдем отсюда.