Читать книгу "Любовница короля - Роз Медоуз"

Эдуард улыбнулся:

— Вы правы, мадам, очень даже правы. И я обязательно напомню об этом обстоятельстве своему отцу.

— Ты собираешься написать ему? Будешь просить о возвращении?

— Да, буду. Я глубоко разочарован тем, что не был удостоен чести стать губернатором Канады. Возможно, более высокой чести я удостоюсь дома. — Он немного помолчал. — Англия тоже находится под угрозой нападения. Мощь и влияние Наполеона на континенте почти достигли апогея. В своем письме я намерен особо подчеркнуть еще один момент, а именно что я готов принять любой ответственный военный пост… но я чувствую и уверен, что стану главнокомандующим вооруженных сил Ирландии.

На его письмо пришел ответ, в котором милостиво сообщалось, что Эдуард и мадам Жюли де Сен-Лоран могут вернуться в Англию на судне «Ассистанс», которое будет предоставлено в их распоряжение.

3 августа 1800 года Жюли, сидя в карете де Салабери, наблюдала, как Эдуард марширует во главе войска к стоящему у причала судну. Как хорошо выглядел он, несмотря на недавнее нездоровье! Больше не суровый и не мрачный, Эдуард улыбался и кланялся гражданам, выстроившимся вдоль улиц. Они пришли попрощаться с ним — ведь он и мадам прожили в Канаде почти десять лет.

Какой блестящий офицер, как браво шагает он впереди своих солдат, которые сегодня тоже выглядели особенно подтянутыми, аккуратными и даже были подстрижены.

Да, этот человек сделал много хорошего для города. И как же было не полюбить его, если его последним добрым делом стала закладка камня для церкви и для здания масонской ложи?

Впрочем, солдаты, маршируя за герцогом, как никто, чувствовали радостное возбуждение. С его отъездом им наступит послабление в дисциплине. Конечно, герцог добрый и великодушный. Разве не отменил он восемь из одиннадцати смертных казней, объявленных за дезертирство и подстрекательство к мятежу?

Потом было трогательное прощание с де Салабери. Когда еще они встретятся вновь? Конечно, они будут переписываться, как и раньше, и дети де Салабери будут навещать их в Англии… особенно юный Эдуард, их крестник, которого герцог обещал взять под свое начало.

Глава 6

Приехав в Лондон в конце августа, они узнали, что их величества, принцессы и весь двор уехали жить в Веймут, так как мирная, спокойная обстановка этого места была рекомендована врачами королю, чье состояние вновь вызывало опасение.

Эдуард решил не терять времени даром. Если он хотел получить пост в Ирландии, то просить об этом отца нужно немедленно. Но согласится ли Жюли остаться одна в Найтсбридже? Ведь он не может поехать вместе с ней ко двору без приглашения.

— Конечно, я останусь, mon chйri. К тому же здесь у меня столько дел! Мне не терпится поскорее нанести визит милой миссис Фитцхерберт… — Она весело рассмеялась. — Я ведь должна узнать, насколько правдивы слухи.

Встреча дам сопровождалась смехом и слезами.

— Ma chиre, Мария, какой обворожительный и счастливый у вас вид!..

— Ah, Julie, ma petite, c'est l'amour… [7]

Обе рассмеялись.

— Мы слышали, будто вы и принц Уэльский… — начала Жюли.

— Да, это правда. И мы… несказанно счастливы.

— А я счастлива за вас. — Жюли замялась, но все же решила спросить: — А как же… Это тоже правда, что…

— Значит, вы слышали, что у нас есть ребенок? Это дочка моих старых друзей Сеймуров. Я просто забочусь о ней, пока ее родители на лечении за границей.

— О, могу себе представить, какое это для вас удовольствие. Но только осторожнее, милая Мария, иначе потом тяжело будет расставаться. Кстати, миссис Джордан, кажется, преподнесла герцогу еще одного сына в минувшем январе?

— Да, я вижу, все новости исправно доходят до Канады. А вы слышали, что миссис Джордан опять…

— О нет! Нет! — Жюли рассмеялась. — Бедная миссис Джордан!

— Не знаю… Иногда я завидую ей. Порой мне кажется… Впрочем, что об этом говорить!.. Как поживает наш дорогой Эдуард?

— Теперь гораздо лучше — с тех пор, как вернулся в Англию. Ах да, чуть не забыла! Он просил меня узнать о вашем доме в Касл-Хилл. Он все еще продается?

— Да. Я решила, что этот дом должен принадлежать только герцогу.

— В таком случае он просит продать дом ему как можно скорее, потому что в Найтсбридже нам все-таки тесновато. А теперь, милая Мария, нельзя ли мне взглянуть хоть одним глазочком на вашего малыша?

Миссис Фитцхерберт позвонила в колокольчик.

— Я надеялась, что вы попросите об этом. Если бы вы не попросили, я бы сама показала вам девочку. Вы не представляете, как я горжусь ею! — И она рассмеялась.

Держа малютку на руках, Жюли почувствовала, как на душе у нее вновь стало тяжело. Она поняла, что должна гнать от себя такие мысли, и спросила:

— А что принц Уэльский? Как он отнесся к пребыванию в доме малютки?

Сияя от счастья, Мария ответила:

— Он обожает ее. Просто обожает!

К несчастью, веймутские бризы так и не произвели желаемого благотворного влияния на состояние рассудка короля. Эдуард нашел отца полностью неспособным вникать в смысл какой бы то ни было вразумительной беседы. Всякий раз, когда он заводил разговор об Ирландии, отец оставался безучастным и лишь пугающе часто тряс головой. Доктора настояли на том, чтобы Эдуард прекратил говорить с ним о государственных делах, а также пришли к выводу, что королю нужно как можно скорее отправиться в Лондон.

Эдуард был рад вернуться к Жюли, единственной, с кем мог говорить открыто и найти утешение в трудную минуту. Он намеревался обратиться за помощью к братьям — Георгу, принцу Уэльскому, и Фредерику, который теперь занимал пост главнокомандующего британской армией.

Однако Фредерик встретил Эдуарда на удивление недружелюбно, а спустя несколько недель Эдуард обнаружил, что и Георг, по-видимому, подвергся влиянию брата. Своими наблюдениями он поделился с Марией в надежде узнать, что произошло.

Мария колебалась и ответила не сразу. Она уже давно заметила, что Георг и герцог, обсуждая Эдуарда, говорят о нем в пренебрежительном тоне, посмеиваясь над его чопорной, неприступной манерой держаться.

— Видите ли, сэр, мне кажется, враждебность герцога объясняется его завистью.

— Завистью? Да чему же он может завидовать?

— Доблести, какую вы показали в Вест-Индии, вашим блестящим достижениям в Канаде… К тому же он не может забыть своего позора в Нидерландах… где ему пришлось раболепствовать перед Бонапартом! Сразу видно, что вы не читали газет и не знаете, как его там поносили… — Она снизила голос до шепота. — Только я вас умоляю, сэр, ни в коем случае не упоминайте о нашем разговоре.