Читать книгу "Повенчанные судьбой - Патриция Хорст"

Брайс открыл дверь одной из комнат на втором этаже и, улыбнувшись, сказал:

– Слово "доход" прозвучало у тебя как-то странно, будто ты не слишком одобряешь мой план. А ведь в итоге и облик города улучшится, и люди получат работу.

– Однако… – Кэтлин хотела возразить, но осеклась, когда увидела широкую кровать.

– Зря пытаешься препираться, – шутливо добавил Брайс, отступив в сторону и освободив ей дорогу. – Подумай о нас с тобой. Я жду, когда ты снова станешь доверять мне.

Кэтлин было что ответить на это, но она застыла в молчании. Над кроватью в рамке висела ее фотография. Снимок был сделан тем летом, которое стало самым романтическим периодом в ее жизни. Она смотрела из того времени, взгляд был искренним, губы тронуты легкой улыбкой.

– Да, – проговорил он проникновенно. – Это ты в дни твоей невинности.

– Невинна? – удивилась Кэтлин. – Но мы ведь с тобой к тому времени были уже близки больше года.

– И до сих пор оставались бы вместе, если б между нами не встали другие люди, – тихо продолжил Брайс и, подойдя к ней сзади, обнял за плечи. – Как же это произошло? – спросил он, нежно целуя ее в шею.

Смутно осознавая сквозь пелену подступающего желания, что она теряет над собой контроль, Кэтлин с усилием проговорила:

– Просто ты тогда устал от встреч с девушкой-подростком и решил найти себе более изысканную и, наверное, более искушенную в любви даму.

– Как ты сказала?

Брайс резко развернул ее к себе лицом. В его взгляде застыло недоумение и такая боль, что Кэтлин стоило усилий повторить сказанное:

– Ты начал встречаться с другой женщиной.

– Нет, не так! – запротестовал он. – Это ты бросила меня, когда тебе вскружил голову парень-итальянец, младший брат твоей подружки по комнате! Он показывал тебе Рим, в том числе и его ночную жизнь…

– Ночную жизнь? – Кэтлин от души расхохоталась. – Ну, ты даешь! Кто же это подкинул тебе мысль о том, что между мной и Роберто мог возникнуть роман? Ради Бога, он ведь католический священник, единственной страстью которого были религия и итальянская живопись шестнадцатого – восемнадцатого веков! Да, вместе мы посетили несколько музеев. Но разве это повод к недоверию с твоей стороны?

Тягостное молчание, которым Брайс встретил это внезапное признание, звенело в ушах громче барабанной дроби.

– Священник? – переспросил он. Его лицо побелело, взгляд сделался суровым. – Джейн по какой-то причине забыла упомянуть об этом, когда рассказывала о твоих похождениях.

– О моих похождениях?

Не было нужды спрашивать, что именно Брайс хотел этим сказать. Кэтлин сразу все поняла, хотя восемь лет назад ей вряд ли удалось бы это. Тогда она все еще считала Джейн своей лучшей, самой близкой подругой.

– Она оговорила тебя! Вот дрянь! – яростно вскрикнул он. – Собственноручно удавил бы, не будь она уже в могиле!

– Винить нужно не только ее, – вмешалась Кэтлин, которой гнусность поступка Джейн вдруг показалась не менее предосудительной, чем их собственная глупость. – Мы оба с тобой виноваты. Если бы мы доверяли друг другу…

– И ты еще оправдываешь ее! – возмутился Брайс. – Как можно сваливать вину на нас?

– Почему бы и нет? – запротестовала Кэтлин. – Если бы мы с тобой по-настоящему любили и верили друг другу…

– Но ведь мы были совсем юными! Ты у меня была первой женщиной, и я у тебя был первым! Что вообще мы могли знать в то время?

– Да, зрелости нам явно не хватало, – согласилась она. – Будь мы поопытнее, наши поступки были бы иными. Однако нельзя вернуться в прошлое и что-либо изменить в нем. Можно попробовать забыть о том, что произошло.

– Нет! – горячо запротестовал Брайс. – Не в этом случае. Мы ничему не научимся и не вынесем для себя никакого урока, если поступим так. Ведь в будущем ты вновь подставишься под очередной удар.

– Не думаю, что теперь кто-либо сможет причинить мне боль точно таким же способом, каким в свое время причинил ты, – продолжала Кэтлин слегка надломленным голосом.

– О каком способе ты говоришь? – Он с удивлением уставился на нее.

– Когда мы с тобой столкнулись в канун Рождества, от тебя уже веяло холодом. Все выглядело так, будто ты презирал и ненавидел меня. К тому же с тобой была девушка…

– То, что ты увидела тогда на моем лице, была не ненависть, а лишь гнев и задетая гордость. – Брайс вновь обнял ее. – Ну а девушка… Она была просто одной из тех девчонок, которые никогда не откажутся повеселиться в компании симпатичного парня. Ничего серьезного. Мне нужно было свыкнуться с потерей. Ведь я потерял тебя…

– Вы были любовниками? – спросила Кэтлин, вдруг вспомнив, какими глазами та юная леди смотрела на него.

Он, склонившись, прижался лицом к ее груди.

– Разве теперь это имеет какое-нибудь значение?

– Ты спал с ней? – упорствовала Кэтлин.

– Да, – вздохнув, признался Брайс. – Пару раз, пока ночью не назвал ее твоим именем… – Он слегка отклонился. – А у тебя были другие мужчины?

– Нет, – ответила она, и по ее щеке скатилась слеза. – Но назло тебе очень хотелось, чтобы кто-нибудь занял твое место. Я пыталась понравиться кому-нибудь, но в последний момент никогда не хватало сил пройти через это. Ты, Брайс Джордан, убил во мне интерес к другим мужчинам.

– Позволь мне исправиться, – хрипло прошептал он и потянул Кэтлин к постели, осыпая поцелуями ее глаза, щеки и губы. – Мы потеряли так много времени и больше не вправе упускать ни секунды.

Его голос звучал так убедительно, что Кэтлин отчаянно захотелось поверить в то, что их отношения восстановятся. Однако ему пока не было известно о ее неудачной беременности. Хотя нельзя бесконечно скрывать столь важный факт. Брайс вправе знать истину.

А вдруг, узнав об этом, он рассердится и навсегда порвет с ней? Но если такое и случится, то пусть уж лучше сейчас, чем позже, когда ее сердце будет разбито окончательно.

– Знаешь, не всегда спешка приводит к желанному результату. Нам надо поговорить, ведь произошло так много событий…

– Разговор подождет! – Брайс подхватил ее, нежно и бережно положил на спину. – У нас есть много способов вернуться друг к другу, выберем же из них самый желанный. Ты понимаешь, о чем я…

Его слова и поцелуи совершенно лишили Кэтлин способности к сопротивлению. Да, она его рабыня, причем по собственной воле. И сделает сейчас все, что он захочет.

Брайс раздевал ее – снимал юбку, блузку, бюстгальтер. И, едва успев скинуть с себя рубашку, прильнул поочередно к ее соскам… Он вновь открывал для себя эту женщину, совершая искусные движения пальцами и губами и поднимая ее до таких высот желания, что плоть настойчиво требовала разрядки. Прилив бурной страсти довел Кэтлин до изнеможения. Но в ее голове еще теснились невысказанные фразы, слова, и она попыталась сбросить с себя тяжкое бремя старой тайны.